Белый тигр

Старый эхт нараспев произносил молитвы. Его голос был по-молодому чист, он разносился далеко окрест – звонкий и торжественный, славящий покровителя жизни. Ради сегодняшнего таинства священнослужитель обрядился в длинные белые одеяния, испещренные тонко вышитыми божественными символами. В руке он держал резной посох, совершая им величавые движения.

Юноши стояли спиной к восходу. Так предписывал обычай. Сегодня им предстояло стать изгнанниками, чтобы умереть, а затем родиться заново…

Когда солнце полностью взошло и диск засиял, отражая его лучи, юноши воздели руки вверх и тоже вознесли молитву Яхору. Они просили благословить их в предстоящем испытании, даровать силу и выносливость, укрепить дух. Затем эхт прикоснулся к голове каждого посохом и повел их вокруг святилища. Сделав три круга, юноши остановились, только теперь повернувшись к взошедшему светилу лицом.

Теперь никто не произносил ни звука. Все застыли в ожидании чего-то особенного, что должно было снизойти на них. Желтый шар поднимался все выше, возвещая о торжестве жизни. Все вокруг пробудилось и теперь готовилось к новому дню – с его заботами, радостями и горестями. Высыхала утренняя роса, превращаясь в пар, уносимый ветерком. Раскрывались цветы, поднимая свои головки и отряхивая с листьев остатки влаги. Захрустели ветки деревьев – это птицы и мелкие лесные зверьки приступили к своей обычной суете.

Пресветлый бог любящим взглядом озирал свои владения… Все было устроено хорошо в этом мире.

Юноши стояли неподвижно. Внутренним взором они старались проникнуть вглубь сущего, приблизиться к пониманию божественной воли. Сегодня закончилась их прежняя беспечная жизнь в неге и беззаботности. Таков закон – мальчики превращаются в мужчин. Что ждет их впереди? Что уготовил для них солнечноликий бог? Какими им предстоит вернуться из леса, пройдя последнее испытание?

В момент мистического откровения княжич ощутил связь, что возникла между ним и солнцем – это Яхор отметил его своей благодатью перед грядущим перерождением. Юноша чувствовал, как разливается по его телу свет – он струился по венам, все меняя, все обновляя. Свет этот был божественной энергией, которой делились боги со смертными, благословляя избранных своих. Его называли «Олан» – «высший». Несомненно, отмеченному богами предстояло прожить непростую жизнь…

Видения проносились перед взором молодого княжича. Широкая дорога, плавно изгибаясь, лентой уходила за горизонт. По обе стороны от нее расстилались бескрайние просторы. Колыхались травы под ветром, волны пробегали по золотисто-зеленой ниве. И взирал юноша на все это будто бы с высоты. Люди в белых сияющих одеждах стояли у дороги; они смотрели вверх, и правая рука каждого из них была воздета в приветственно-благословляющем жесте. И вдруг осознал княжич, что люди эти – его предки, те, что ушли в Валох – край вечного покоя. Его душа опустилась с небесных высот, обретя под ногами твердь – и теперь он шел вдоль полей, вглядываясь в лица стоящих у дороги. Они были благожелательны к нему и смотрели с надеждой. Не мог он знать своих умерших родичей, но принимал он их благословения, склоняя голову перед ними. И неким озарением узнал он в одной из женщин свою мать – ее длинные золотые волосы развевались на ветру, трепетал подол длинной рубахи, и кротко улыбалась она, глядя на сына; безмерная любовь светилась в ее синих глазах…

Эхт с силой три раза ударил посохом в железный щит, что висел на стене святилище – гулкий торжественный звук разнесся далеко окрест, долго звеня в воздухе последними отзвуками. Видение пропало. Но отпечаталось в сознании княжича лицо матери – навсегда, на всю жизнь запомнил он его.

К храму стал стекаться народ. Вскоре селяне заполонили пологие склоны холма, на котором располагалось святилище. Они были нарядны. В руках они держали палки или хворостины.

Священнослужитель надел на шею каждого юноши по амулету, призванному защищать от темных сил. Родители, сестры, братья тоже подходили к ним и крепили к их поясам амулеты и обереги, благословляли.

Затем под песнопения юношей стали обряжать в звериные шкуры.

Так пели селяне, и, когда одевание в шкуры было закончило, они принялись громко кричать, свистеть и улюлюкать, потрясая своими орудиями. Юноши побежали через толпу. Люди норовили ударить кого-нибудь из них палкой или прутом. Били не сильно, но чувствительно. Каждый из отроков должен был направиться в свою часть Синего Леса, предназначенного для проведения заключительного этапа Посвящения. Испытуемые не имели права пересекать незримые границы и общаться друг с другом – как дикие звери, каждый из которых имеет свою территорию.

С этого момента мальчики переставали существовать как члены общины. Их нельзя было называть по именам, о них не следовало говорить. Они не могли показываться в поселении – в этом случае испытание считалось не пройденным. Через три седмицы они вернутся возрожденными – и тогда будет большой праздник. Им дадут новые имена и примут в дружину. Возможно, не все они возвратятся из леса… Но о сгинувших не принято было печалиться – покровитель охотников Авин сам выбирает себе угодную жертву.

Чаян быстрым шагом удалялся по тропе вглубь Синего Леса. Вот вырезанный на затесе ствола вековой сосны знак-оберег Рыси, говорящий и том, что тут начинается территория, в пределах которой ему придется провести целых три седмицы. Выискивая подобные знаки, княжич достаточно быстро обошел по кругу свои «владения». Небольшая поляна в центре, край болота, густые заросли кустов дикого ореха и редкий светлый сосняк на склоне холма. Не такое уж плохое место на самом деле, вот только близость болота обещает немало неприятных моментов, когда с наступлением темноты в небо поднимутся мириады злых голодных комаров, жаждущих живой и горячей человеческой крови.

Первым делом нужно было соорудить временное жилье, развести огонь и найти способ добывать пропитание. Единственным оружием-инструментом, который дозволялось иметь при себе испытуемым, был короткий толстый нож, с которым соплеменники Чаяна не расставились с трехлетнего возраста и до самой смерти. Говорили, что давным-давно, во времена далеких пращуров, проходящих испытание юношей изгоняли в лес даже без ножа… Но те времена давно прошли, и теперь юному княжичу было чем посрезать стволы молоденьких сосен на жерди, накосить на болоте камыш и нарезать прочных и гибких побегов полевого вьюна.

Нельзя сказать, что строительство шалаша было легким делом. Юноша потратил на это весь день, при этом изрезал руки острыми листьями камыша, исцарапался, выпутывая из ветвей кустарника побеги вьюна, и перемазался в смоле, когда срезал чахлые стволы молодых сосенок, которые не имели настоящей силы до тех пор, пока какой-нибудь из лесных великанов не рухнет под натиском непогоды или топора человека.

Последним, но самым важным делом было разведение огня, но Чаян смог приступить к нему только тогда, когда солнце стало клониться к закату. Нити, выдернутые из подола домотканой рубахи, были сплетены в шнурок, после чего изготовить лучок для добычи огня трением не представляло никаких особенных сложностей. Гибкая ветка орешника, обломок сухого сука, много лет провалявшийся на поляне, и сухая, прямая и тонкая палочка, которую княжич дополнительно подстрогал ножом. Когда инструменты были готовы, солнце почти село, и юноша был вынужден действовать быстро, но без суеты – ибо она замедляет, а не ускоряет работу.