Целуйте меня!

После чего муж по сути оставляет вас одну в прихожей и садится перед телевизором. Первые несколько месяцев после свадьбы вы все надеялись на то, что разговор выйдет подлиннее, но теперь уже поняли, что так уж у мужчин принято, и свыклись с этим.

А теперь представьте, что муж на неделю уезжал в командировку в Нью-Йорк. По возвращении разыгрывается та же мизансцена:

– Привет, дорогой!

– Привет!

– Как прошла твоя командировка?

– Отлично.

После чего он идет и садится перед телевизором. Какова будет ваша реакция? Неужели вы ему это просто так спустите?

– Что значит «отлично»? Тебе что, не о чем рассказать?! Что ты делал в Нью-Йорке, что видел? Ты был на крыше Эмпайр-стейт-билдинг? Ты привез мне подарок из Америки? Да как ты мог провести неделю в Нью-Йорке и ни о чем мне не рассказать? А ну-ка, иди сюда да поцелуй меня! Ты что, меня уже больше не любишь?

Когда двое эмоционально связанных людей находятся в разлуке, им обоим неуютно. Им нужна поддержка, особый физический и словесный контакт (а иногда и иные проявления любви и внимания типа подарков), и чем дольше была разлука, тем сложнее будет соответствующий ритуал. Если один из них откажет другому в такой поддержке, это вызовет у того враждебную реакцию, так что для успокоения обиженной стороны в конечном счете потребуется еще более сложный словесный и физический контакт (то есть принесение извинений).

В первом случае, когда вы просто сталкиваетесь в коридоре, никаких ритуалов не требуется, потому что вы не разлучались. Вы оба были дома, стало быть, вы были «вместе».

Однако в случае с младенцами и их родителями все меняется. Для ребенка, если мать вышла в другую комнату – это уже разлучение, потому что он не знает, куда именно она ушла. На то, чтобы понять, что мама всего лишь в соседней комнате, а вовсе не исчезла, у него уйдет несколько лет. И масштаб для детей совершенно иной: минуты кажутся часами, несколько часов кажутся днями или даже месяцами, а пара метров – многими километрами.

Теперь вы понимаете, почему ваш малыш начинает плакать, стоит вам выйти из комнаты или уйти на работу; почему, побывав в больнице, он чаще просит вас обнять его, требует больше внимания; почему после целого дня в детском саду требует, чтобы вы выслушали его путаный рассказ обо всем, что он там делал, и просит купить ему игрушку?

Иногда дети просят купить им конфету, мороженое или игрушку, просто потому что им этого хочется. Я, конечно, не хочу сказать, что нужно покупать детям все, что им хочется, – это зависит от ваших финансовых возможностей, от особенностей рациона ребенка (то есть сколько он съедает конфет или мороженых в неделю), от того, сколько у него уже есть игрушек и как часто он с ними играет. Я хочу сказать, что, если уж вы отказываете ребенку в его просьбе, пусть это хотя бы будет по какой-то разумной причине (потому что у него и так уже слишком много игрушек, потому что игрушка слишком дорогая или потому что сладкое вредно для зубов) – а не просто оттого, что вы хотите заставить его «научиться терпеть». Не говорите ребенку «нет» просто из вредности.

Но бывает и так, что дети требуют конфет или игрушек, чтобы на них обратили внимание. Если, забирая дочь из школы, вы не особенно внимательно слушаете то, что она сбивчиво пытается вам рассказать о своем дне, а вместо этого настойчиво ее поправляете; если не спешите обнять и поцеловать ее или даже ведете себя враждебно («Посмотри на свои руки! Ты что, не могла их перед выходом вымыть? А что с твоей новой юбкой? И с пуговицами на переднике! Мне что, по-твоему, делать нечего – целыми днями их обратно пришивать?!»), она скорее всего станет требовать все, что только увидит в витрине первого же попавшегося ей магазина. Она будет требовать, чтобы вы доказали ей свою любовь. Требовать ошибочно, потому что подлинную любовь доказывают уважением, общением и пониманием, а не сувенирами и сладостями.

Некоторым родителям сложно устоять перед искушением дать ребенку это ложное доказательство своей любви в виде материальных благ. Все-таки время – деньги, а в сутках его только 24 часа. Если деньги есть, «дешевле» купить дочке ходящую и говорящую куклу, чем по часу в день самим играть с ней в самые обычные. Именно так мы и «портим» своих детей – учим ценить материальные блага выше людей. Их не просто накопление дорогих вещей портит – у детей богатых родителей игрушек всегда больше, но при этом у некоторых бедняков дети вырастают испорченными, а у некоторых богачей – нет. «Испортить» – значит ровно то, что значит само это слово: недодать ребенку необходимого количества любви, нежности, уважения и внимания. Нельзя испортить ребенка, уделяя ему много внимания, обнимая его, утешая и играя с ним.

Как я уже говорил, если по воскресеньям вы с мужем сталкиваетесь в коридоре, вам не нужно приветствовать друг друга, потому что вы не разлучались. Но если супруги все воскресенье напролет ни разу не заговорят, не взглянут друг на друга, не поцелуются и не обнимутся, разве вы не подумаете, что они на уже грани развода? Даже если люди постоянно находятся рядом друг с другом, те, кого связывают эмоциональные отношения, нуждаются в том, чтобы периодически делать что-то вместе. Если вы об этом забываете, ребенок вам напомнит.

Он не хочет в детский сад

Во многих повседневных ситуациях разлучения наблюдается эффект, сходный с тем, что описывал доктор Боулби, но и матери, и специалисты продолжают неверно интерпретировать факты. Вот как описывает реакцию своего сына на разлуку Сюзанна:

На прошлой неделе Рамон впервые пошел в детский сад. Ему почти два годика, и раньше я его в детский сад никогда не отдавала, ну если не считать пары месяцев в прошлом году… Проблема в том, что, с тех пор как он пошел в садик – со второго дня, если точнее, – он начал меня самым бесстыдным образом шантажировать. И то, как он давит на эмоции, меня немало утомляет. Просыпается он всегда в хорошем настроении, ест свой завтрак, смотрит мультики, и вдруг заводит: «Мама, садик – плохо, мама, садик – плохо…» И так может по полчаса ныть – естественно, с соответствующим печальным выражением лица. По дороге он себя ведет нормально, но вот когда уже видит детский сад, начинается главное представление: «Мама ходить, мама красивая, мама, садик – плохо, мама, поцелуй, мама, обними, мама, дома спать…» – и естественно, с крокодиловыми слезами и трагическим лицом. Когда воспитательница берет его на руки, он, бедняжка, начинает орать как резаный. Он меня саму едва до слез не доводит. Я потом себя просто ужасно чувствую, просто кошмарно. Я все думаю, правильно ли я поступаю. Я считаю, что правильно: мне ведь надо искать себе работу, а садик ему пойдет на пользу (он такие сцены уже целую неделю каждый день закатывает). Вот я однажды и решила днем заглянуть к нему, утешить бедняжку. И что бы вы думали, я там увидела? Сидит себе, довольный, играет с другими детьми. И личико не припухлое, значит, особо не плакал. Но стоило ему меня увидать, он опять за свое (хотя на этот раз уже без слез): «Мама хорошая, мама, домой, мама, садик – плохо…» А воспитательница смеется, говорит, что он за весь день ни разу не заплакал, и стоило мне уйти, сразу успокоился, только спросил: «Где мама?» И так каждый день. А дома по вечерам он себя ведет просто ужасно. Все время хочет быть только со мной, даже в туалет меня не отпускает – плачет под дверью, зовет. Ночью, если просыпается, а приходит к нему папа, говорит, что хочет маму. И в магазин мне его приходится с собой брать…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.