Страница 12 из 25
Бездушная компьютерная система в автоматическом режиме будет непрерывно судить человека по собственным критериям (с возможностью ужесточения их для каждого отдельного человека), подменяя тем самым суды Божии. Человек будет вынужден жить с оглядкой, со страхом задумываясь, не «провинился» ли он в чем-нибудь перед системой.
Система будет полностью управлять жизнью человека, да еще «ставить ему оценки» за его поведение. По этим оценкам человек будет занимать то или иное место в обществе. Система будет поощрять и наказывать. Она будет воспитывать в человеке определенные качества, отнюдь не евангельские. В «идеале» человек должен стать единым целым с системой, где «правила игры» будут установлены приспешниками диавола. Это означает полную потерю богоданной свободы!
Выдающийся русский богослов, профессор Николай Никанорович Глубоковский пишет: Первым принципом христианской нравственности должно быть неизменное пребывание или непоколебимая устойчивость в благодатной свободе при безусловном устранении всего, что где-нибудь носит хоть тень поработительного стеснения.39
Совершенно очевидно, что создание на планете системы электронного концлагеря полностью противоречит Промыслу Божию о мире и человеке. Это уже не «тень поработительного стеснения», а разрушение богоустановленного порядка во Вселенной…
Обманом и измором пытается поймать человека в расставленные на каждом шагу силки вся огромная разветвленная система, занимающаяся нумерацией и сортировкой живого инвентаря, паучьей сетью охватившая все сферы жизнедеятельности человека.
Ни один государственный деятель, ни один чиновник не говорят об истинных целях непрерывно и всеобъемлюще вершащегося убийственного действа. Ссылаясь на удобство новых технологий сбора налогов, пенсионного учета, бухгалтерии и регистрации, прикрываясь ссылками на «борьбу с терроризмом и незаконной миграцией», власти России, руководимые и направляемые силами извне, убаюкивают доверчивых, простодушных и легкомысленных граждан видимостью безопасности для человека клеймения его безсмертной души.
Вспомним прекрасные слова о мистическом значении имени христианского из сочинений святого праведного Иоанна Кронштадтского: Что человек произошел от слова Божия, доказательством тому служит само слово «человек», и потом – имя, данное ему при Крещении или при обряде наречения имени. Доколе человек жив, дотоле все называют его этим именем, и он отзывается на него, что он – точно то; он весь заключается в своем имени. Наконец, когда он умрет, и тленные останки его схоронятся в землю, останется в памяти одно имя его, как свидетельство происхождения его от Слова Божия – это невещественное, вечное, как душа, достояние его и наше… Имя святых, – говорит великий Кронштадтский пастырь, – из членораздельных звуков, значит как бы плоть святого или святой; когда на проскомидии поминаешь Господа Иисуса Христа, Пречистую Его Матерь и святых, или живых и умерших, тогда вынимаемая частица представляет и как бы заменяет тело Господа или Пречистой Его Матери, или какого-либо святого… плоть живых или умерших поминаемых, а мыслимое в имени представляет и заменяет собою душу призываемого или поминаемого существа.40
Из слов великого праведника очевидно, что христианское имя дается душе, а значит, и заменяющий имя цифровой идентификатор именует душу человека.
Цифровой идентификатор на самом деле совершенно уникален. При утрате какого-либо документа (удостоверения, паспорта и прочих) его заменяют на другой с новым номером. Цифровое же антиимя является пожизненным и посмертным (после кончины человека его цифровой идентификатор никому не присваивается). Итак, можно утверждать, что идентификационный номер или личный код становится вечным цифровым антиименем человека в антихристовой системе «нового мирового порядка».
Вначале человек разрешает заменить свое имя номером, приравнять имя к числу, якобы для удобства общения государства с гражданами. И мистически, и практически отказ от имени произошел, хотя имя продолжает фигурировать в общественных отношениях. И верующие, не желающие видеть опасности принятия номеров, говорят: «Но ведь мы имеем имя, как и прежде, оно есть в документах, мы обращаемся друг к другу по имени, и в храме мы – «Имярек».. Невольно вспоминаются слова Господа: Знаю твои дела; ты носишь имя, как будто ты жив, но ты мертв… (Откр. 3, 1).
Добровольно принимая идентификационный номер, личный код, социальный номер и другие цифровые антиимена, а затем и отзываясь на них, человек внутренне соглашается с навязываемым ему порядком вещей, поклоняется мировой маммоне, как идолу, и вступает в антихристову систему всемирного электронного концлагеря. Да еще расписывается за это в заявлении или анкете! Само собой здесь напрашивается аналогия со многими литературными и фольклорными источниками, где человек, продавая свою душу диаволу, свидетельствовал об этом собственноручной подписью…
Таким образом, человек, добровольно принимающий цифровое антиимя и использующий его в различных случаях жизни, добровольно закладывает свой кирпичик в строительство царства антихриста, соучаствуя в тайне беззакония (2 Фес. 2, 7). Вне всякого сомнения, сие есть деяние греховное. Ведь вряд ли кто осмелится утверждать, что строительство царства антихриста есть дело богоугодное. Дальнейшие шаги – принятие электронных документов с личными кодами и биометрией, использование радиочастотных меток и имплантация микропроцессорных приемо-передающих устройств в тело человека могут привести к необратимым последствиям.
Конечно, нельзя утверждать, что человек, принявший номер, как и любой, совершивший даже и самый тягчайший грех, погиб безвозвратно. Нет греха человеческого, которого не могла бы омыть Кровь Господа Бога Спасителя нашего Иисуса Христа… Во всех тягчайших смертных грехах человек может принести покаяние и получить прощение от Самого Господа… Только самоубийство, при котором человек лишает себя возможности покаяния, не может быть уврачевано им… – пишет святитель Игнатий Брянчанинов.41
Но ясно одно: когда человек отказался от Имени Божия, начался путь в бездну адскую. Он уже, как усыхающая ветвь дерева, как больной раком, и только чудо и милость Божия могут исхитить его из рва погибели. Для каждого православного христианина наступило время последнего выбора – выбора между Христом и врагом Его – антихристом.
Выдающийся русский ученый, магистр богословия, Константин Николаевич Сильченков в своем труде «Прощальная беседа Спасителя с учениками» говорит: Есть та степень в ходе жизни духовной, как и телесной, когда известный роковой процесс в организме, еще не окончившись, не доведя организм до полного и совершенного разрушения, уже ясно указывает на этот неизбежный результат свой; когда уже ясна вся невозможность спасения. Жизнь еще таится, душа еще не отлетела, пороховой исход уже неизбежен, и человек посвященными в тайну людьми уже как бы вычеркивается из списка живых: дело только в конечном усыхании, в конечном замирании жизни.
Так и в области жизни духовной бывает, что человек еще верует, еще хранит в себе искру любви ко Христу, и, однако же, в нем ясно обозначилось движение этого чувства на убыль безповоротную. И как только этот единому Богу ведомый кризис совершился, следует на небе отсечение его от Бога, от Ангелов, от святых, от всего Царства Христова, следует возвращение его миру, от которого он был взят. Наружно человек еще может принадлежать Церкви, может принимать в ней дары благодати, но тогда уже только к скорейшему усыханию его служит огонь благодати, а не к очищению, не к оживлению, не к питанию…
Конечно, доколе человек пребывает в этой земной жизни, возможность покаяния и обращения для него всегда остается, но так как Бог наперед ведает в отношении каждого отдельного удаляющегося от Христа человека, будет ли для него когда-либо в действительности иметь место это обращение или – нет, то в зависимости от этого предведения Своего Он и определяет отношение человека, как ветви к лозе истинной (Ин. 15,1–8). Впрочем, и уже отсеченная ветвь, доколе не потеряла жизни окончательно, может быть вновь привитою лозе, и это новое привитие ветви может служить лучшим символом возсоединения человека с Господом чрез покаяние. А за окончательным отсечением от Лозы рукою Отца ветвей безплодных следует конечная их гибель: «такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают» (Ин. 15, 6).42