Судьбы иосифлянских пастырей

Владыку Димитрия должны были отправить на Соловки, но в связи с привлечением его сначала как свидетеля по делу Всесоюзного центра «Истинное Православие» в конце сентября 1930 г. перевели из Ленинграда в московскую Бутырскую тюрьму ОГПУ. После первого допроса, мало что давшего следствию, 21 октября последовало указание начальнику Бутырской тюрьмы с первым этапом направить архиеп. Димитрия на Соловки. На следующий день было даже отправлено предписание в Ленинград – выслать все еще находящиеся в местном Доме предварительного заключения деньги и вещи архиепископа в Управление Соловецкого лагеря для выдачи владельцу. Однако вскоре было решено «переквалифицировать» Владыку Димитрия из свидетеля в обвиняемого и подвергнуть новым допросам.

Аресты по делу «Всесоюзного центра церковно-монархической организации “Истинное Православие”», будто бы существовавшего в Москве, начались с апреля 1930 г. и продолжались по февраль 1931 г. 28 января 1931 г. был выпущен циркуляр о препровождении обвинительных заключений по местным иосифлянским организациям начальнику секретного отдела Я. Агранову. И со всей страны в Москву полетели шифрограммы о ликвидации «филиалов ИПЦ». Следствие велось более года, в столицу свозились руководители движения из различных епархий Советского Союза: митр. Иосиф (Петровых) из Череповецкого округа, ей. Алексий (Буй) из Воронежа, о. Анатолий Жураковский и его жена Н.С. Жураковская из Киева, о. Алексий Никитин и вдова прот. Феодора Андреева Н.Н. Андреева из Ленинграда.

Из Суздальского политизолятора доставили находившегося там с мая 1929 г. М.А. Новоселова. Подавляющее большинство обвиняемых (25 человек из 32) составили москвичи. Одним из первых 18 апреля 1930 г. был арестован профессор А.Ф. Лосев. А вскоре в Бутырской и Лубянской тюрьмах оказались священники Владимир Воробьев, Измаил Сверчков, монахи Михаил (Коробков), Борис (Туголесов), художник Ф.С. Булгаков, астроном В.М. Лосева-Соколова, а также преподаватели и научные сотрудники московских вузов – Д.Ф. Егоров, И.В. Петровский, А.Б. Салтыков, А.В. Сузин, Е.Ф. Ушакова, П.А. Черемухин, В.И. Щелкачев и др.

По данному делу, наряду с иосифлянами Московской епархии, были привлечены и участники течения имяславцев, по мнению ОГПУ находившиеся на тождественных церковных позициях. Это лишний раз демонстрирует основной критерий репрессивных акций властей – нелояльность к советскому строю. В действительности это течение оказало лишь определенное влияние на московских иосифлян. Так, архим. Давид еще с дореволюционных времен возглавлял в Москве имябожников, или имяславцев. Многие имябожники полагали, что обрушившиеся на Россию войны, революции – наказание за оскорбление имени Божия Свят. Синодом в 1913 г. Они резко отрицательно отнеслись к советской власти, считая Ленина антихристом, а коммунистов – слугами его. Был близок к имяславцам и настоятель главного иосифлянского храма столицы – Крестовоздвиженского на Воздвиженке – о. Александр Сидоров. Некоторые идеи имябожников были созвучны взглядам выдающегося философа, профессора Московской консерватории и 2-го университета А.Ф. Лосева. Не чужд им был и известный издатель религиозно-философской литературы М.А. Новоселов.

Стержнем дела Всесоюзного центра «Истинное Православие» являлось полностью сфальсифицированное утверждение о существовании с конца 1927 г. в Москве нелегального антисоветского политического и идеологического центра иосифлянского движения во главе с профессорами М.А. Новоселовым, А.Ф. Лосевым и Д.Ф. Егоровым, который будто бы руководил легальным административным центром в Ленинграде, возглавляемым архиеп. Димитрием.

Решающую роль сотрудники ОГПУ отвели М.А. Новоселову, который проявлял значительную активность в объединении антисергианского духовенства, написал около 20 различных воззваний и циркуляров и был сторонником перехода иосифлянских приходов на нелегальное положение. Пребывание М.А. Новоселова в течение нескольких лет в подполье, его таинственные приезды под чужими фамилиями в Самару, Серпухов, Тверь, Вышний Волочек, Ленинград вызвали повышенное внимание следователей. Следует отметить, что открытые письма профессора в 1920-е гг. действительно широко распространялись в самиздате. Впервые они были опубликованы только в 1994 г. Например, в письме от 31 декабря 1927 г. Новоселов так характеризовал политику митр. Сергия: «…нас постигло в истекшем году испытание, значительно, можно сказать – несравненно тягчайшее: накренился и повис над бездной весь церковный корабль. Небывалое искушение подкралось к чадам Церкви Божией. Новые сети раскинул князь мира сего – и уже уловил множество душ человеческих»[142].

В следственном деле утверждалось, что «Всесоюзный центр» сумел за короткое время создать свои ячейки и филиалы почти на всей территории СССР. Его практическая работа якобы выражалась в повстанчестве, проведении террористических актов, массовых выступлений, изготовлении и распространении листовок, контрреволюционной литературы, пересылке за границу материалов о разгроме Церкви в Советском Союзе. Агитация велась главным образом в деревне, так как ставилась задача борьбы с коллективизацией сельского хозяйства.

Вся богослужебная деятельность иосифлян была объявлена антисоветской: «Подчинив легальную церковную деятельность главной цели, нелегальной контрреволюционной работе, организация последовательно проводила принцип использования легальных возможностей для нелегальных целей: передвижение активных работников связи, распространение контрреволюционной литературы, организационная работа и пр. – все делалось под видом назначения попов на приход и поездок за благословениями, рукоположениями и других “богоугодных” целей»[143].

Идеологией организации было названо имяславие. В протоколе допроса А.Ф. Лосева говорилось: «Советская власть и социализм рассматриваются имяславием как проявление торжества антихриста, как дело рук сатаны, восставшего против Бога. Политический идеал имяславия – неограниченная монархия, всецело поддерживающая православную церковь и опирающаяся на нее. Имяславие – наиболее активное и жизнедеятельное течение внутри церкви. Резко отрицательное отношение имяславия к Советской власти породило у его сторонников положительную оценку вооруженной борьбы, направленной на свержение Советской власти и сочувствие как вооруженным выступлениям, так и иного рода активной антисоветской деятельности»[144].

На основе этого документа следствием было сформулировано основное обвинение: «…руководящий центр имяславия, ставивший себе целью восстановление монархии путем вооруженного восстания крестьянства против Советской власти, методом подготовки вооруженного восстания избрал пропаганду своих идей под прикрытием религиозной пропаганды»[145].

По этому делу архиеп. Димитрия допрашивали пять раз – с 1 октября 1930 г. по 4 марта 1931 г. Как и на допросах в Ленинграде, он бесстрашно обличал религиозную политику советской власти и действия митр. Сергия и не скрывал свои монархические убеждения: «Мы считали, что Церковь не может быть лояльной к власти, которая ее гонит, а советская власть, по моему разумению, именно гонит Церковь. Самый факт существования безбожного общества, шествия, антирелигиозные плакаты – это гонение, а тем более, сочувственное отношение власти к этому вопросу… Мы считаем, что советская власть по религиозным соображениям не является для нас государственной властью – такой, какой мы подчиняться можем… Властью называется иерархия, когда не только мне кто-то подчинен, а и я сам подчиняюсь выше меня стоящему, т. е. все это восходит к Богу, как источнику всякой власти. Иначе говоря, такой властью является Помазанник Божий, монарх»[146].

Допросы Владыки в течение пяти месяцев проходили для органов следствия не просто. С целью оказания давления на архиепископа применяли различные методы воздействия, в том числе изоляцию от других обвиняемых. Так 28 ноября 1930 г. коменданту Бутырской тюрьмы пришла телефонограмма от Е. Тучкова о необходимости изолировать архиеп. Димитрия от 10 других арестованных по делу Всесоюзного центра «Истинное Православие», в том числе ей. Алексия (Буя), прот. Николая Дулова и свящ. Измаила Сверчкова[147].

142

Новоселов М.А. Письма к друзьям. М., 1994. С. 280.

143

ГАРФ, ф. 10035, оп. 1, д. 28850, т. 7, л. 3.

144

ГАОПИВО, ф. 9323, оп. 2, д. П 24705, т. 1, лл. 6, 7.

145

Там же, л. 14.

146

Осипова И.И. Указ. соч. С. 42; Ее же. История Истинно Православной Церкви по материалам следственного дела // Православная Русь. 1997.№ 14. С. 5; См.: Центральный архив Федеральной службы безопасности Российской Федерации, д. Н 7377, т. 11, лл. 204–212.

147

АУФСБ СПб. ЛО, ф. арх. след. дел, д. П 78806, т. 2, лл. 423–425.