Страница 11 из 89
…Сквозь сон Тенька почувствовал, что его сильно трясут за плечо. Юноша со вкусом протер глаза. На чердаке потемнело, значит, уже поздний вечер. Над Тенькой склонился высокий, гармонично сложенный парень. По виду – его ровесник.
- Ты кто такой и что здесь делаешь? – парень был сердит и удивлен.
- Я Тенька, и я здесь сплю, - сообщил вед, широко ухмыляясь.
- Не выводи меня! Почему ты спишь именно на моем чердаке? Кто тебя привел сюда? И во что, высшие силы, ты одет?
Тенька взъерошил свои без того растрепанные волосы и критически оглядел себя с головы до ног. Ботинки старые, обшарпанные, но еще крепкие, с добротными шнурками. Темно-коричневые свободные штаны со множеством карманов запылились. Кожаный жилет и легкая рубашка, подпоясанная тесьмой, - тоже.
- А чем тебе не нравится моя одежда?
- Она же не форменная! Погоди, ты вообще с какого отделения? Что-то я тебя не припомню.
Теньке стало необычайно весело.
- А по мне скажешь, что я могу у вас учиться?
- Почему нет? Так, если ты не из институтских, то как вообще попал на территорию?
- Ночью пролез, - охотно поделился Тенька. – У вас в заборе с восточной стороны есть такая большая дырка…
- Нет там никакой дырки! Я восточную сторону как свои пять пальцев знаю.
- Теперь – есть. Ты, наверное, Гера?
- Да. А откуда…
- Меня Выля предупредила о тебе. Говорит, придет Гера, будет громко орать, топать ногами и всячески буянить, но ты, Тенька, не пугайся, это его чердак, каждый отдыхает по-своему…
- Что за чушь?! – вспылил Гера. – Не могла Выля такого сказать!
- Ладно, - согласился Тенька. – Я немного приукрасил. Итак, будем знакомы?
- Будем, - Гера наконец улыбнулся. – Но кто ты все-таки такой?
- Вед. А по мне не видно?
- Брось ты заливать уже!
- Я серьезно. Меня ваша доморощенная обда спрятала от погони под собственной кроватью, а потом наказала Выле укрыть до поры до времени в надежном месте.
Гера недоверчиво прищурился.
- Знаешь, вранье про Вылины слова убедительней звучало.
- И так всегда, - доверительно покаялся Тенька. – Когда я начинаю выдумывать, мне верят больше, чем когда я действительно говорю правду. И, то ли первое настолько интересненько выходит, то ли второе вечно чересчур нелепо… Смотри в общем, и трепещи, «презренный орденец».
Колдун потер ладони друг о друга, будто хотел их согреть. А когда развел в стороны, посередине колыхалась изменчивая водяная капля. Тенька дунул на нее, и капля мигом застыла, превратившись в ледяной шарик.
- Дотронься до него, - предложил Тенька и, читая в глазах Геры колебание, лукаво спросил: - Или боишься?
Гера тут же прикоснулся к шарику и от изумления едва не отдернул палец. Лед был горячим. Но не таял.
Довольный произведенным эффектом, колдун снова сомкнул ладони, и шарик бесследно исчез.
- Как ты это делаешь?
- Долго толковать. Но просто так и нам ничего не дается. Даже особенно нам.
Гера разглядывал нового знакомого гораздо пристальней, чем минуту назад. Вед, надо же! По этому растрепанному мальчишке и не скажешь.
- Тебе сколько лет-то?
- Восемнадцать, - фыркнул Тенька.
***
Клима с наслаждением потянулась, шевельнула пальцами и остервенело почесала зудящие ноги. Ничего, сегодня повязки уже обещали снять.
Солнечное теплое утро предвещало удачный день. Лазарет располагался на втором этаже, а его окна выходили в сад, предоставляя хворым и увечным замечательную возможность любоваться пышными гроздьями красной сирени и нюхать ее живительно-свежий, сладкий аромат. В эти безмятежные летние деньки кроме Климы больше никто не болел, но одиночество не тяготило юную обду, а наоборот, успокаивало. Клима любила побыть одна, как в детстве, но воспитанники Института, имеющие общие спальни, столовую и ванные комнаты, о такой роскоши могли только мечтать. Сейчас девушка предвкушала несколько часов упоительного одиночества. Все были на занятиях: и ласточки-одногодницы, и заведующая лазаретом, которая по совместительству являлась наставницей какой-то из многочисленных врачевательских дисциплин. Клима не ждала гостей. А зря.
Взмыленный, расхристанный Гера ворвался в лазарет с таким лицом, словно стряслось нечто чудовищное. Например, Институт атаковали веды, или все узнали, что Клима – обда, или начались одновременно пожар, потоп и землетрясение. В первое мгновение Клима обеспокоилась, но потом взяла себя в руки. Гера – натура порывистая, впечатлительная, склонная паниковать по пустякам.
- Что произошло? – ровным голосом осведомилась обда, садясь поудобнее на постели и кладя руки перед собой на одеяло.
- Сей…час, - выдохнул Гера, грузно плюхаясь на стоящий рядом табурет, - отдышусь…
Клима окончательно расслабилась. Случись действительно какая-то беда, ее правая рука ни за что не стал бы тратить драгоценные секунды на постыдное «отдышусь». Вначале сказал бы, а потом рухнул замертво, от упадка сил.
Гернес Таизон, Гера. Он высок и очень красив: золотисто-русые волосы, решительные брови, глубоко посаженные темно-карие глаза, в которых мужественная твердость гармонично уживается с душевной теплотой, чуть вытянутый, утолщенный к кончику нос, высокие скулы, квадратный подбородок. По Гере тоскует половина девиц Института, а он пока не любит никого. Гера упорный и башковитый, у него золотые руки – и крепления на доске отладит, и бегунок на “змейке” поменяет, и ортону наточит до остроты скальпеля. Гера сильный и надежный, он всегда прикроет спину, а если потребуется – заслонит собой. Когда Гера вырастет, он непременно станет величайшим, героическим полководцем, который приведет войска к победе. Чьи? Клима еще четыре года назад позаботилась о том, чтобы это были именно ее войска. Она чуяла Герин потенциал благодаря своему таланту, и большей частью именно поэтому объясняла правой руке, насколько было возможно, мотивы своих решений, выслушивала его советы, спорила с ним о правильности тех или иных поступков. Ведь их мировоззрения кардинально различались. Во благо своего народа Клима была способна на любую подлость, могла пожертвовать меньшинством, пойти на опасный риск, использовать людей вслепую. Гера такого не допускал. Даже свою часть интриг, в которые его втягивала Клима, он старался провернуть с наибольшей честностью. На этой почве у обды и ее правой руки постоянно возникали разногласия. Впрочем, Климе это пока не мешало.
- Тенька пропал, - выпалил Гера, когда смог говорить без риска задохнуться. Он был прекрасно тренирован, но быстрый бег с чердака в лазарет, почти через все корпуса, кого угодно вымотает.
- Когда?
- Не знаю. Вечером он собирался лечь спать. А утром я заглянул на чердак, проверить, все ли в порядке, - а там пусто! Я и звал, и поблизости все обшарил – никого. Клима, что бы это могло значить?
- Вариантов много, - обда пожала плечами. – У вас какой сейчас урок? Я имею в виду, тебе не влетит за пропуск?
- Да какие уроки, когда тут такое…
- Гера! Ничего не произошло. Вед в состоянии о себе позаботиться, он ведь добрался сюда как-то без твоей помощи. Может, Тенька просто нашел способ колдовским образом вернуться домой, а ты паникуешь, прогулы зарабатываешь. А если спросят, где ты был? Как ты объяснишь свое неожиданное желание проведать меня с утра пораньше?
- Совру что-нибудь, - махнул рукой Гера. – Все равно сейчас дипломатические искусства, предмет непрофилирующий…
- С ума сошел, да? – почти ласково осведомилась Клима. – Наставница дипломатических искусств - самый опасный человек в Институте. Она обду выслеживает, Гера, и ее сторонников! Бегом на занятия!
- А как же Тенька?!
- Ничего с ним не случится.
- Да как ты можешь это утверждать?..
- Чую, - рыкнула Клима. – Если из-за тебя раскроют нашу организацию…
- Я помню твои наставления, - отмахнулся Гера, - главное – не попадаться.
- Не при-зна-вать-ся! – раздельно прошипела Клима. – Вечно ты путаешь, а потом удивляешься, отчего все мои планы идут у тебя наперекосяк. Зайдешь после уроков, тогда поговорим о пропаже. И не смей узнавать у кого-нибудь, видели ли они Теньку.