Не просыпайся

Детектив вздохнул. Сон в офисном кресле оказался не лучшей идеей, но инспектор так поздно закончил разбираться с материалами дел, что едва ли уже стоило идти домой. Объемы текущей работы измотали его почти до предела, и он мог бы покончить с ними, если б его не вызвали в больницу. Что повлекло за собой дополнительную бумажную работу и потерю времени, которое он мог бы посвятить другим своим делам. К тому же после визита к родителям Эми Эббот в его голове продолжали звучать горестные стенания очередной несчастной семьи.

А еще Тёрнер невольно продолжал думать о докторе Тейлор. Она выглядела вполне здоровой, в отличие от ее истории! Именно сама история звучала безумно.

После ожидаемого стука в дверь в кабинет вошла Лора Бест. Ее коротко стриженные, едва закрывавшие уши белокурые волосы выглядели шелковистыми и блестящими. Сшитую по фигуре белую рубашку без воротничка отличали идеальная свежесть и чистота. Да, Лора производила хорошее впечатление; она неизменно имела безупречный вид, сочетавшийся с полной готовностью к новому рабочему дню.

Бест проработала в Управлении уголовных расследований Скотланд-Ярда полтора года, и Грег успел понять, насколько она честолюбива. В отделе ее прозвали непоседливой торопыгой – правда, по совершенно необычной причине. Лора всегда с готовностью задерживалась на работе; казалось, она вообще не замечает времени. Нет, такое негласное прозвище она заработала, поскольку коллеги осознали, что ее торопливая непоседливость направлена в будущее. Бест нечаянно сболтнула, что хотела бы стать инспектором до двадцати восьми лет, – и, несомненно, нацелилась на это дело весьма серьезно. Она одержимо стремилась отличиться, завоевать уважение в отделе. На сегодняшний день Лора не только успешно вела все дела, но и сдавала в архив должным образом сделанные и скопированные документы еще до того, как за преступниками захлопывались двери камер. Ее успехи в значительной степени зиждились на доскональном изучении каждого дела. Она стремилась заниматься лишь заведомо выигрышными расследованиями – причем теми, что завершались в короткие сроки, – оставляя другим трудоемкие и затяжные дела.

Обладая известной наглостью, Бест снискала восхищение большинства сотрудников, но Грег относился к ней весьма настороженно. И не потому, что она целенаправленно пробивала себе дорогу к карьерному росту, стремясь для начала сравняться с ним в звании, – его настороженность не имела ничего общего с работой. Она относилась к сфере личных отношений.

– У вас усталый вид, – первым делом заявила Лора, – и вы, похоже, со вчерашнего дня не удосужились сменить костюм.

В присутствии других сотрудников она не стала бы говорить с Тёрнером так небрежно.

– А вы, Лора, как обычно, свежи, словно роза, – ответил он.

– Может, благодаря тому, что занимаюсь спортом и не злоупотребляю выпивкой и куревом, – сказала его коллега, выразительно посмотрев на банку из-под кока-колы на подоконнике, служившую ему, как она знала, в качестве пепельницы.

Полицейский участок придерживался строгой политики по запрету курения, и в основном Грег соблюдал правила, лишь изредка ближе к утру отступая от них, особенно когда на улице хлестал дождь, как и случилось прошедшей ночью. Или после секса, который имел место в его кабинете один-единственный раз. С Лорой Бест.

– Ну, и как вы пообщались с нашей чокнутой докторшей? – спросила она. – Уже прочитали мой отчет?

Тёрнер кивнул. Он запросил его по возвращении в участок вчера ночью и практически мог бы согласиться с заключением Лоры, если б не познакомился с доктором Тейлор лично. Пострадавшая не производила впечатление чокнутой. Нервная и плаксивая – возможно, но разве ее можно было назвать сумасшедшей? Грег отбросил эту неприятную мысль.

– Значит, вы не допускаете даже малейшей вероятности того, что это похищение могло иметь место? – уточнил он. – Проведены исчерпывающие поиски?

– Все отражено в отчете. Наша команда все там прочесала. Сержант Макинтайр, будь его воля, заглядывал бы даже под простыни пациентов. Они обыскали все здания снизу доверху и всю больничную территорию. – Бест иронически усмехнулась. – Разумеется, Грег, какая-то вероятность существует. Такого рода вещи случаются постоянно. С тем же успехом, выглянув в окно, вы сможете увидеть летающего слона.

Ошибочно приняв молчание коллеги за одобрение, она принялась на полном серьезе дискредитировать репутацию доктора.

– Эта дамочка явно свихнулась. Даже коллеги не поверили ее словам. По их мнению, во всем виновато сотрясение мозга. Но не хотите ли узнать мое мнение? – Не дожидаясь ответа, Лора перевела дух и продолжила: – В тот день она потеряла пациента. Причем не просто пациента, а ребенка. По-моему, доктор Тейлор свихнулась на этой почве. Им там приходится иметь дела с такими ужасами, что у нее просто крыша поехала. Либо… – последовала выразительная пауза, – она придумала всю эту историю совершенно по другой причине.

Тёрнер сурово взглянул на коллегу. Несмотря на то что та сделала несколько ценных замечаний, его покоробил стиль их подачи.

– Лора, не стоит так нападать на эту женщину. Почему бы вам не проявить немного сострадания?

Глаза и рот Бест удивленно округлились.

– Сострадания? Если она выдумала такой бредовый кошмар, то ее надо поместить в дурдом. По крайней мере, уволить с работы. Не забывайте, в ее руках жизни людей. Неужели вам захотелось бы попасть к ней на лечение?

Грег пожалел, что не разобрался в этом отчете сам, а предпочел спросить Лору. В его кабинете, когда они общались один на один, ее назойливая фамильярность пугала его. В компании с другими сотрудниками речи Бест не отличались особой вольностью, но даже тогда Тёрнер нервничал, опасаясь, что она откроет рот и сболтнет о том, что случилось в этом самом кабинете.

Ему вообще не следовало связываться с ней. Но она захватила его в момент слабости. Утром того наполненного событиями дня инспектор получил окончательное решение суда о разводе, и ощущение неудачника в сочетании с чрезмерным количеством спиртного побудили его искать участия и утешения у другой женщины. Так что полгода назад он дал Лоре в руки мощное оружие. И теперь она легко может покончить с его карьерой, если ей когда-нибудь взбредет в голову поделиться с нужными людьми этим секретом.

– Мы даже не понимаем, с какими заморочками ей приходится справляться, – сказал Тёрнер, пытаясь урезонить ее. – В ближайшее время нам с вами надо выяснить, не занималась ли она тяжелыми больными, которым, с нашей точки зрения, уже едва ли стоило цепляться за эту жизнь. Однако именно ей приходилось пытаться спасать их. Возможно, не всегда успешно.

– На мой взгляд, – твердо заявила Бест, – она так часто сталкивалась с кровавыми травмами, что навоображала, будто с ней самой случилось нечто ужасное.

Она решительно направилась к двери, но потом замедлила шаг и повернулась. Ее пристальный взгляд оценил весь неряшливый вид Грега – небритую физиономию, нуждавшуюся в стрижке шевелюру и болтавшийся на шее грязноватый галстук.

– А теперь она снова вызывает нас ради расследования так называемого убийства? На вашем месте я подумала бы о выдвижении обвинения за напрасную трату времени полиции.

После ухода Лоры Грег почувствовал горечь во рту. Стоя у окна своего кабинета, он смотрел на город, где ему повезло родиться. Уже две тысячи лет Бат, красивый и уникальный город, славился как родина многочисленных богачей и аристократов, а ныне даже числился среди объектов всемирного наследия ЮНЕСКО. Здесь, разумеется, отдыхали, попивая целительные воды, и Джейн Остин[5], и Томас Гейнсборо[6], и знаменитый красавец и модник Бо Нэш[7]. Город пробуждался для нового дня, и перед Грегом маячили очертания георгианских зданий, знакомых ему как собственные пять пальцев, однако они больше не вызывали у него чувства сопричастности.

5

Джейн Остин (1775–1817) – английская писательница, провозвестница реализма в британской литературе, жила в Бате с 1801 по 1806 г. Там же происходит действие двух ее романов «Нортенгерское аббатство» и «Доводы рассудка».

6

Томас Гейнсборо (1727–1788) – английский живописец, график, портретист и пейзажист, жил и работал в Бате с 1959 по 1974 г.

7

Ричард Нэш (1674–1761) – знаменитый в Англии красавец и модник, служивший в Бате мастером церемоний. Благодаря его реформам Бат стал модным курортом.