Страница 20 из 52
Отталкиваясь от этих двух «опорных точек», Н.Ф. Ватутин предположил, что, вероятнее всего, ГА «Юг» попытается протаранить танковыми клиньями при поддержке больших сил авиации рубеж 6 гв. А генерал-лейтенанта И.М. Чистякова: /иск/Трефиловка – Восход – южная опушка леса юго-западнее Черкасское – южная окраина Триреченое – лог Задельный – лог Лапин – южная окраина Берёзов – Гремучий – Ерик – Шопино – выс. 211.6 – роща восточнее Дома инвалидов – Черная Поляна[134](65 км, главный удар) и 7 гв. А генерал-лейтенанта М.С. Шумилова: Шишино – Старый Город – ИТК – Безлюдовка – Волчанск/ иск/[135] (53 км, вспомогательный). Следовательно, ширина участка, где можно ожидать главный удар, составляла примерно 118 км, или 48,2% полосы обороны по начертанию переднего края.
Исходя из этого, он разработал следующую схему распределения сил фронта. Основные усилия предлагалось направить на укрепление левого фланга и центра (протяженность 170 км), чтобы перекрыть наиболее опасные направления для ударов главных сил ГА «Юг». Уже на шестой день после вступления в должность командующего Воронежским фронтом в приказе №0093 от 31 марта он чётко обозначил этот участок как, на его взгляд, наиболее проблемный и меры по его укреплению: «В целях более успешного выполнения поставленных перед фронтом задач и более плотного занятия обороны я решил: путём перегруппировок усилить левый фланг фронта и особенно прочно занять направления Белгород, Обоянь; Белгород, Короча; Волчанок, Новый Оскол. Создать большую глубину обороны, для чего занять войсками не только главную оборонительную полосу, но также промежуточные и тыловые рубежи и иметь сильные ударные группы для производства контрударов и перехода в контрнаступление»[136].
Сюда в первый эшелон предполагалось выдвинуть три общевойсковые армии (40, 6 гв. и 7 гв. А). Они должны были оборудовать первые две армейских полосы, заполнение войсками этих полос командующий считал важнейшим фактором для предотвращения оперативного прорыва[137]. На третьей полосе (в тылу) 6 гв. и 7 гв. А (на прохоровском и корочанском направлениях) планировалось развернуть 69А, а за ней на первом фронтовом рубеже (по линии Кривошеевка – Столбище) – 35 гв.ск. Это был первый апрельский вариант, во второй половине мая, получив 1ТА, а также более точно определившись с планами противника, с одобрения Генштаба, Н.Ф. Ватутин во втором эшелон 6 гв. А (наряду с другими силами) запланирует выдвижение для занятия отдельных участков обороны на обоянском направлении сил 1ТА, на прохоровское – 5 гв.стк, а в полосу 7 гв. А – 2 гв. ттк.
Кроме того, в центр и левое крыло фронта (армии Чистякова, Шумилова и Крюченкина) изначально предполагалось нацелить все подвижные (2 гв.ттк, 5 гв.стк, 1ТА) и большую часть ариллерийских противотанковых резервов (иптап и ипатбр), которыми располагал фронт (подробнее см. таблицу №1). В результате из 35 стрелковых дивизий, которые подчинялись Н.Ф. Ватутину, 22 он намечал сосредоточить на обоянско-прохоровском и корочанском направлениях. В результате по всему фронту на одну дивизию в среднем должно было приходиться 10 км, а на направлении главного удара – 5,2 км. Кроме того, армиям Чистякова и Шумилова фронт должен был передать:
– 44 артиллерийских полка усиления, в том числе и иптап, из 70 имевшихся в его составе, или 68%;
– 50% из б танковых бригад НПП и 10 танковых полков НПП;
– 8 минометных полков «катюш» из 11 находившихся во фронте, или 73%[138].
Таким образом, для удержания наиболее ответственных направлений планировалось выдвинуть 63% стрелковых дивизий, от 50 до 73% танковых и артминсредств, занять войсками армий первого стратегического эшелона и резервами фронта четыре оборонительных рубежа на глубину до 60 км (т.е. от первой траншеи главной армейской полосы до последней траншеи первого фронтового рубежа). Столь значительное расстояние определялось сложным рельефом местности. Интервал даже между одними и теми же армейскими полосами (межполосье), но на разных направлениях, существенно колебался (как правило, в плюс). Из-за этого в центре и на правом фланге фронта были запланированы (и потом возведены) промежуточные рубежи. Они стали одной из особенностей системы полевой обороны на юге Курского выступа, т.к. на севере необходимости в них не было.
По такому же пути пойдёт и Центральный фронт, но тактическая плотность здесь окажется выше. К.К. Рокоссовский передаст в подчинение 13А генерал-лейтенанта Н.П. Пухова, удерживавшей вероятное направление главного удара, колоссальные силы и средства, сюда же будут нацелены и его основные резервы. Войска Пухова займут тоже четыре оборонительных полосы (три армейских и первый фронтовой рубеж). Но по условиям местности расстояние между ними будет меньше, чем между такими же полосами на Воронежском фронте, примерно в два раза. Поэтому глубина обороны на направлении вероятного удара здесь будет не 60 км, а 30. Однако за счёт узкого фронта обороны 13А (32 км) и огромных сил, сконцентрированных в руках её командующего (12 дивизий), она будет иметь очень высокую тактическую плотность, в среднем 2,7 км на одну стрелковую дивизию, т.е. в 2 раза выше, чем на основных направлениях в полосе Воронежского фронта. И главное, на первых двух полосах будут развернуты силы 4 акп РГК (более 2000 орудий и минометов), именно за счет этого здесь будет достигнута беспрецедентная плотность артиллерийских средств, к уровню которой Воронежский фронт даже не сможет приблизиться. Именно артиллерия станет фундаментом обороны пехоты 13А и позволит здесь советской стороне довольно быстро, относительно юга Курской дуги, сорвать вражеское наступление. «На угрожающем участке, – пишет К.К. Рокоссовский, – где, зная тактику немцев, мы ожидали нанесения главного удара противника на фронте шириной 95 км, было сосредоточено 58% стрелковых, и 70% артиллерии, и 87% танков, и САУ… Второй эшелон и фронтовые резервы также были расположены на направлении вероятного наступления основной группировки противника»[139].
Впервые большие возможности Рокоссовского в части артиллерии, чем Ватутина, отметили Г.А. Колтунов и Б.Г. Соловьев еще в 1970 г. «Оперативные артиллерийские плотности на обоих фронтах были равными, – писалиони. – Однако возможность сопротивляемости первым массированным ударам противника на Центральном фронте была больше, чем на Воронежском. Объясняется это тем, что Центральный фронт имел на 2140 орудий и минометов больше, чем Воронежский»[140]. Однако этот важнейший фактор не получил широкой известности, поэтому не часто используется отечественными исследователями при анализе результатов Курской битвы.
Таким образом, оба командующих фронтами использовали один и тот же принцип построения обороны на вероятном направлении главного удара неприятеля, но разные средства: К.К. Рокоссовский, имея коридор для возможного удара противника уже, чем на юге, создавал её глубину лишь за счёт 13А, «армировав» её первый эшелон 4 акп РГК, а Н.Ф. Ватутин был вынужден дополнить войска 6 гв. и 7 гв. А корпусами 1ТА и фронтовыми резервами. Массировать стрелковые соединения в полосе 6 гв. А (например, за счет 40А) без наличия такого артиллерийского «кулака», каким являлся 4 акп РГК при наличии опасности удара противника по нескольким направлениям, не рискнул и с ним, вероятно, согласилась Москва. Да иначе и не могло быть, ведь всё планирование шло под контролем единого центра – Генерального штаба, и все принципиальные вопросы решались там. И лишь после его одобрения руководство фронтами имело право предложить Ставке свой план обороны.
134
ЦАМО РФ. Ф.335. On.5113. Д. 235. Л. 6.
135
ЦАМО РФ. Ф.203. Оп.2843. Д. 386. Л. 2.
136
ЦАМО. Ф.203. Оп. 2843. Д. 323. Л. 1.
137
Глани, Д., Хауз Д. Курская битва. Решающий поворотный пункт Второй мировой войны. М.: ACT, 2006. С. 391.
138
Битва под Курском. От обороны к наступлению. М.: ACT: Хранитель, 2006. С. 48.
139
Военно-исторический журнал//1992. №3. С. 31.
140
Колтунов Г.А., Соловьев Б.Г. Курская битва. М.: Воениздат, 1970. С.66.