Преступление по нотам

– Я к вам загляну после обеда. До этого я должен кое с кем встретиться, но после трех буду у вас.

– В половине четвертого у меня как раз есть окошко в занятиях.

– Мы с вами тогда и увидимся!

Саша свое слово сдержал. И в половине четвертого он пригласил Валентину Петровну в кафе. Выбрал для этого местечко неподалеку от них в парке, объяснив, что в кафе самого эстетического центра слишком много любопытных ушей и к тому же туда не пускают с собаками.

– А я пришел к вам с Бароном.

Валентина Петровна обрадовалась. Она любила собак. А Бароном звали небольшого спаниеля, который жил у Саши.

Собака была очень славная и хорошо воспитанная. Все команды Барон выполнял с таким видом, словно бы уже родился с этим умением. И это почти соответствовало действительности. Сидеть, лежать, стоять, служить и просто прыгать по приказу человека – все это Барон умел с щенячьего возраста.

Будучи совсем крохой, он исправно тащил своему хозяину утиное крыло, которое по размеру было гораздо больше самого щенка и во рту у него не помещалось. Но маленький щенок все равно упорно тащил свою добычу туда, куда ему подсказывал инстинкт, – к самому лучшему человеку на свете, своему хозяину.

Саша и сейчас частенько отпускал Барона побегать на свободе. И всегда собака возвращалась с добычей. Иногда это был старенький телефон, найденный псом под ворохом опавших листьев в парке, иногда плеер, иногда женская заколка, а иногда и кое-что посущественней. Один раз пес притащил хозяину в пасти золотую подвеску в виде ключика, в другой раз – бумажник.

Хозяева этим ценным вещам нашлись быстро.

Вот только подвеска оказалась без цепочки, и Сашу обвинили в том, что его собака плохо обучена поиску, потеряла цепочку, а, может быть, и сожрала. А в бумажнике не было денег, в исчезновении которых также попытались обвинить Сашу с Бароном.

Но сейчас Барон с увлечением носился по открытой солнцу поляне, обнюхиваясь с другими собаками, виляя хвостом и приглашая их побегать наперегонки. Мало кто мог соревноваться с Бароном в скорости, поэтому, неизменно выходя победителем в гонках, он эту игру находил весьма увлекательной.

Валентина Петровна выбором места для их встречи осталась довольна.

Кафе располагалось в их парке на самом берегу озера. Работало оно исключительно в теплое время года и представляло из себя крытый досками настил, на котором стояли полтора десятка столиков и зонтики. В дождь и просто плохую погоду, ясное дело, кафе пустовало. Зато в ясную солнечную погоду прибыль текла в карман владельцев кафе полноводным ручьем.

Сегодня стоял именно такой погожий денек, когда приятно лишний часок провести на воздухе. Наступившее в сентябре «бабье лето» одарило горожан последним летним теплом.

Валентина Петровна взяла себе мороженое и фруктовый чай, а ее собеседник ограничился соком.

– Вы не замечали, не происходит ли в вашем центре что-нибудь подозрительное? Не случалось ли каких-нибудь несчастных случаев или даже смертей?

– Тьфу-тьфу! Если кто у нас до сего дня и умирал, то исключительно по причине преклонных лет и слабого состояния здоровья.

– А молодежь?

– Среди молодых убыли не наблюдается вовсе.

– Может, кого-нибудь уволили со скандалом?

– Ну… Увольнения, конечно, случаются. Бывает, что и поскандалят люди. Иные детки так тебя доведут, что уже на стенку лезешь. Да еще их родительницы полоумные звонят: почему вы на моего ребенка кричите? А как на него не кричать, если он не делает ничего? На урок приходит, а у самого глаза пустые и наглые. Мол, ничего вы со мной не поделаете. И его можно понять. Его маменьке хочется, чтобы чадо получило музыкальное образование. А сам ребенок совсем о другом мечтает. Не желает он учиться. И что мне с таким делать? От меня-то результатов требуют. Если он на экзамене третий год подряд одну и ту же сарабанду играть станет, меня по головке не погладят. Или вот… К примеру, взять Максима Сергеевича, с ним вообще нехорошо получилось.

Услышав знакомое имя, Саша поднял голову.

Признаться, он немного заскучал, слушая жалобы Валентины Петровны. Но имя владельца злополучного контрабасного футляра заставило сыщика проснуться.

– Так что случилось с Максимом Сергеевичем? Что за история с ним произошла?

– Скандал. Самый что ни на есть форменный и отвратительный скандал. Думали, что увольнением дело закончится. Да Максим Сергеевич, как водится, на больничный лист сел. Да что-то долго болел. Ну, а пока на больничном, уволить вроде как нельзя, неэтично. Месяц болел, за это время страсти улеглись, девочку эту родители в другую школу перевели, так все и затихло.

– А что случилось-то у них?

– Уж я не знаю, было там что или маменьке все это просто привиделось. Бывают такие чрезмерно бдительные родители. Сами в молодости нагрешат изрядно, а потом на детях отрываются. Все им какие-то кутежи да прелюбодеяния чудятся.

– Прелюбодеяния? Хотите сказать, у Максима Сергеевича с той девочкой…

– Был у них роман, так говорят. Хотя лично я, хоть их вместе и наблюдала, но всегда считала, что отношения у них могут быть лишь чисто платоническими. Очень уж наш Максим Сергеевич не от мира сего. Какой-то эльф, а не человек. Он даже о том, для чего мужчинам нужны женщины, вряд ли все до конца понимает. Если там и была чья инициатива, то исключительно самой девчонки. Только и она вряд ли сумела от нашего Максима чего-то добиться. И более опытные дамы до нее пытались, да ничего у них не вышло.

– Но скандал был?

– Говорю же, маменька очень суматошная попалась. Выследила, что ее доченька после уроков со своим преподавателем в парке гуляет, ну и началось… Девочка – несовершеннолетняя. Да еще вся на эмоциях. Заявила, что у нее с Максимом большая любовь. А какая там любовь, экспертизу назначили, девчонка девственницей оказалась. В общем, на полноценное уголовное дело история никак не тянула, но уволить Максима все же собирались.

– Но не уволили. Уйти, напротив, пришлось его юной возлюбленной.

– Родители ее в регентский класс определили при нашей лавре. Меня бы спросили – ей бы лучше в кабаре отплясывать. Очень в ней темперамента много. Она и у нас покоя не знала. Сколько инструментов сменила. Под конец на контрабасе играть захотела. А куда ей контрабас? Но упрямая, до директора дошла, родителей подключила, добилась своего.

– Значит, у вас в центре в прошлом году все-таки контрабас имелся?

– Сейчас только вспомнила. Но мы девчонку сразу предупредили: преподавателя с такой ставкой не имеем, полноценного образования по классу контрабаса не получится. По хозрасчету она занималась. Как дополнительный предмет. А основная ее специальность на момент ухода была вокал. Ну, пела она хорошо, ничего не скажешь, всегда – пятерки. Только темперамент… В регентшах этих куда его девчонке девать?

– Регентши – это ведь что-то церковное?

– При нашей лавре эти курсы организованы. Не знаю, как эту вертихвостку к ним приняли. Небось по знакомству. Мать что-то такое говорила. Вроде бы у отца там, в лавре, приятель, он и поспособствовал. Надеюсь, там служители более морально стойкими окажутся, потому что девчонка эта – прямо огонь. С подружками я ее никогда и не видела, всегда мальчишки вокруг нее вились.

Валентина Петровна умолкла.

Она размешивала ложечкой чай в чашке и поглядывала на Сашу. Все, что знала сама преподавательница, она уже рассказала. Теперь пришла очередь ее молодого соседа-сыщика. А он что-то не торопился начинать свой рассказ.

Глава 4

Какое-то время Валентина Петровна смиренно ждала. А потом все же не вытерпела:

– А что тебе удалось выяснить насчет Стукалина? Ты ведь встречался с его приятелем?

– Да! Очень интересная встреча у нас получилась.

Саша поведал своей соседке о том, как он провел сегодня первую половину дня.

– Встретиться с Толиком удалось вообще без проблем. Едва он услышал, что в деле появился еще один труп, сразу же начал сам просить меня о встрече, чтобы выведать подробности.