Бабкина книга

Вчера вернулась со свидания в таком замечательном настроении, чувства просто выплескивались наружу. Она даже кота собиралась зацеловать (нужно было куда-то избыток этих самых чувств деть), а тут - сюрприз: юная натуралистка, любительница черных козлов. Подложив под костлявую спину подушки, бесцеремонно возлегает на ее кровати! Спасибо, хоть ноги, обутые в лакированные туфли-шпильки, свесила вниз.

- А я мимо пролетела, дай думаю, в гости загляну, а у тебя тут любовь, - сказала Мария, ничуть не смутившись. - Ну, я девушка скромная, мешать не стала. Да у тебя и охранных заклинаний - ни одного на двери.

- А зачем они мне? У меня воровать, как видишь, нечего, - ответила Ринка. Она понятия не имела, о каких заклинаниях идет речь, но теперь этим вопросом придется поинтересоваться, а то шастают тут всякие. В грязной обуви, между прочим, на чужую кровать!

- Ну, как знать. Опытная ведьма всегда найдет нужное для себя. Хотя у тебя действительно не особо чем поживишься. Вот разве что кавалером твоим, - подмигнула Мария.

- А что ж ты своего не завела?

- Да ладно, не переживай, не трону, зачем он мне? Я себе любого приворожу. Я же пригласить тебя хотела. У меня тут поблизости несколько подружек есть, мы гулянку завтра устраиваем, мальчики, выпивка и все такое.

"Видела я, что вы пьете, - подумала Ринка, - как и ваших мальчиков, с рогами и бородой".

- Спасибо, - сказала она, - но не могу, у меня столько дел: в кладовке прибраться запланировала, и простирнуть немножко, и готовка. Все как раз на завтра. Оно, знаешь, как настроишься, - потом тяжело планы менять.

- Ну, как знаешь.

Грациозно изогнувшись, девушка поднялась с кровати, покачивая бедрами, подошла к трюмо, поправила блестящую блузку, так, чтобы одно плечо оставалось оголенным, и не спеша направилась к выходу.

Остановившись у порога, мыском туфли отодвинула завернувшийся край половичка и с милой улыбкой, не поднимая глаз, спросила: - А ты ведь посвящение не прошла, да?

И вот тут у Ринки внутри похолодело. Значит, об этом уже все ведьмы знают? Мария пришла проверить информацию, и если Ринка сейчас соврет, то их на какое-то время оставят в покое. Наверное. Хотя нет, такая не оставит, вон как ехидно смотрит. Наверняка пришла просто поиздеваться. А если растреплет про Алешку, то все ведьмы будут знать и о Ринкином уязвимом месте. Ну, то есть, не месте, а парне. И любой из них может прийти в голову Алешку к себе приворожить, или еще какая-нибудь пакость. А она и сделать ничего не сможет. Ну, может, и сможет, но не факт.

Не удивительно, что после этой встречи Ринка всю ночь ворочалась в постели, придумывая страшные последствия. И только днем, поговорив с Феликсом, немного успокоилась, хоть мысли в голове по-прежнему скакали, как молодые козлята.

И как она могла поверить духу этой бабы Нади, что после шабаша все наладится? Опять же - сама виновата. Может та специально хотела Ринку заманить, для каких-то своих целей, а она ей все планы перебила, потому что посвящение не прошла. Вот если бы прошла, стала бы сильной ведьмой. Сильной быть хочется, а вот при воспоминании о шабаше ее тошнить начинает.

Она с размаху швырнула на пол колдовскую книгу, которую держала на коленях, встала, грозно смотрела на нее несколько секунд, а потом пошла заваривать себе чай. Большую чашку. И много-много сахара. Потому что когда она нервничает, ей хочется сладкого, а в доме, как назло, ни одной конфеты.

Когда чай не помог, Ринка сходила в магазин и купила килограмм тягучих ирисок. Жуются они медленно, так что хватит надолго. Она залезла с кульком на диван, достала первую конфету, вонзила в нее зубы и начала думать.

Вопрос: как она может уберечь Алешку от ведьмовского покушения? Ответ: никак. Ничего она не может сделать, опыт с Владленом показал, что будет парень бегать за той, кто зельем опоит, как миленький. Еще и всю адекватность растеряет, не человек, а так - зомби какое-то.

Значит, нужно показать, что она к Алешке равнодушна. Вот если они расстанутся, тогда он ведьмам станет не интересен. Только как ей самой без него?

Ринка представила, что он где-то там будет о ней думать, страдать, а она - тоже, и глаза защипало. Она шмыгнула носом, быстро запихнула в рот еще пару конфет и зачавкала.

Не может быть, чтобы не было выхода! Феликс обязательно что-то придумает. А пока что нужно Алешке обо всем рассказать, предупредить, чтоб осторожней был. Вот придет он вечером, тогда Ринка во всем и признается.

Осень в этом году выдалась теплая и очень сухая. И хотя колхозники сетовали на погоду, сокрушаясь по поводу непаханых огородов, - не брал плуг твердую, как камень землю, - Ринка радовалась возможности гулять теплыми вечерами. А то заведешь кавалера в хату греться, он посидит, посмотрит по сторонам, да и начнет приставать. А она и сама уже не знает, куда от таких мыслей деваться.

Но в этот день, как назло, пошел дождик. А может, оно и к лучшему, не под забором же ей в грехах каяться. Она усадила Алешку за стол, налила чая, подвинула ближе вазочку с печеньем и несколькими конфетами, оставшимися от ее страданий.

Вот сейчас он начнет пить чай, и Ринка скажет, кто она такая на самом деле. Или лучше подождать? Чай горячий, еще ошпарится.

Она уже столько раз прокручивала в голове разные варианты, но так и не придумала, как это лучше сделать. А вдруг он ее после этого бросит? Точно бросит! Мало того, что подруга ведьмой оказалась, так еще и целое ведьмовское кодло на него покушается!

Полоская печенье в чае, Алешка завел разговор о колхозных делах, а Ринка все никак не могла решиться, ерзала на стуле, как на грелке с кипятком. Но ее друг тоже вел себя странновато. Обычно он разговаривал спокойно, чуть насмешливо, а теперь то бубнил, глядя в пол, то неожиданно налегал на угощение, то вдруг переключался на какой-нибудь предмет в хате и с преувеличенным интересом начинал его обсуждать.

Наконец он сделал последний глоток, похлопал себя по животу и вопросительно кивнул на диван:

- Пойдем посидим?

На диване сидеть было опасно. Те пару раз, что Алесей бывал у нее дома, посиделки на диване заканчивались тем, что Ринке срочно надо было выходить подышать на улицу во избежание катаклизмов. Но сейчас тема была слишком уж серьезная, чтобы о всяких глупостях думать, и девушка примостилась рядом с Алешкой, собираясь с мыслями.

Она почти определилась со вступительной частью, когда ее кавалер громко вздохнул и, неожиданно обняв, притянул к себе. Сердце в груди застучало, словно молоточек. Ринка подняла глаза на парня, чьи намерения сейчас были довольно прозрачны, по крайней мере, их начальная часть, и поняла, что все слова, которые она так тщательно подбирала, из ее головы улетучились. По телу разлился жар, заполняя до самых кончиков пальцев.

Комната исчезла, осталось только его лицо - совсем рядом. Глаза смотрят так внимательно, а теплые губы вот-вот коснутся ее губ... И тогда она сама станет горячей волной, вырвется за пределы тела, все плавя на своем пути.

Она вообразила огненную лаву, растекающуюся по комнате, представила рухнувший на их головы потолок... и стала Алешку отпихивать.

- Нет, прости, нельзя - не могу, - сказала она, высвобождаясь из его объятий.

Взглянул - как гвоздем по сердцу царапнуло.

Сгорбился, руки на коленях сжаты в замок, глаза - в пол, в одну точку. Смешная челка свисает вниз, прячет его от Ринки. И тишина такая тяжелая, словно за тысячу километров они друг от друга, а со всех сторон - бетонные плиты.

Ведьма кусала губы, бросая косые взгляды на парня, но не решалась заговорить. Наконец он тяжело вздохнул, и, все так же глядя в пол, спросил:

- Не нравлюсь?

- Нет, ну, что ты! Наоборот! - перепугалась Ринка и потянула его за руку, расцепляя сжатые пальцы. - Просто не могу я пока что, нельзя. Я бы и сама... хотела... но не могу, не сейчас.

- А когда? - спросил он.

- После свадьбы, - брякнула первое, что пришло в голову, и зачем-то кивнула на икону Николая Чудотворца, висевшую в углу. Если бы она сама знала, когда наступит это "когда"! К тому же не того сейчас, тут совсем другие неприятности на носу.