Бабкина книга

Пока Дарина писала заявление, змеевидная секретарша успела допечатать бумаги, после чего подняла трубку телефона, пошипела туда, и пригласила в кабинет первую в очереди ведьму. Ринка даже прикинуть не успела, долго ли ей ждать, как та уже вернулась, отдала свое заявление, получив взамен пригласительный билет, а в дверь нырнула следующая бабулька.

- Не такая уж и бюрократия, а? - подмигнула секретарша. - Мы - самая оперативная контора.

Когда подошла Ринкина очередь, кабинет оказался пуст. Те же кирпичные стены, что и в приемной, правда, ковер на цементном полу отсутствовал, и стульев не было, зато был плакат на стене, призывающий беречь лес от пожара, и полированный стол, на котором стоял самый обычный почтовый ящик. И еще в кабинете очень интересно пахло. Однажды в детстве Ринка была в почте, ну, то есть, не там, где бывают все обычные люди, которые приходят отправить телеграмму или купить открытку, а прямо внутри, за деревянной стойкой. Она наблюдала, как бабкина приятельница-почтальонша накапала на толстый сверток в желтой бумаге расплавленным сургучом и хлопнула сверху круглой печатью. Вот таким вот горячим сургучом и пахло сейчас в кабинете.

Вообще-то, в подобных заведениях с аномальными явлениями в виде хвостатых секретарш должен бы стоять запах серы. Каков он, Ринка не знала, но наверняка очень противный. А может, на самом деле сера как раз и пахнет сургучом?

Она наклонилась к аппарату и принюхалась.

- Ваше заявление! - потребовал ящик, недовольный Ринкиной бесцеремонностью.

Та отпрянула, потом торопливо пропихнула лист в отверстие, и пока агрегат щелкал, заглатывая его, обошла вокруг стола. Ни проводочков, ни вообще ничего, что бы говорило о возможности использования ящика еще в какой-то роли, кроме сбора писем, она не обнаружила. Разве что он на батарейках или на аккумуляторе? Ну, она же не совсем уж дремучая, в технике хоть краем уха, но разбирается, и знает, что само по себе ничего не работает.

Ящик, наконец, доел заявление и замолчал, Ринке даже показалось, что сквозь неплотно прикрытую щель ее кто-то внимательно изучает. Ей очень захотелось показать язык, но она сдержалась, тем более, что по пути к конторе сжевала горсть смородины, и теперь язык наверняка был синий.

Потом ощущение невидимых глаз исчезло, аппарат тихонько заскрежетал, чихнул и выплюнул из недр листок с жирной печатью и резолюцией "Разрешить".

Шабаш

Хоть Феликс и уверял, что на шабаш больше ни лапой, но увидев Ринкины приготовления, заявил, что он не настолько безответственный, чтоб отпускать ее одну. Правда возникла одна проблема - он категорически боялся летать.

- И как же ты туда попадешь? Может, тебя в посылке отправить? - издевалась ведьма.

Кот страдальчески прижимал уши, опускал голову, прикрываясь лапой, но оставаться дома не желал.

- Ты даже не представляешь, во что ты ввязываешься, - пугал он. - Может, все-таки передумаешь? Я ради тебя на такие жертвы иду - на сумасшедшей метле лечу! Я жизнью рискую!

- Не рискуй, сиди дома.

- Я не могу одну тебя отпустить.

- Ну, тогда давай к метле привяжем корзину, и ты полетишь в ней, как в кабине самолета.

- А держаться я за что буду? А за полетом следить? Это тебя она еще хоть как-то уважает, а меня мигом из этого салона вытряхнет... - Кот замер на полуслове, оценивающе взглянул на Ринку и радостно протянул: - Приду-у-мал. Оно ж ночи уже прохладные, тем более, в небе. И путь не близкий. У тебя такая ветровочка хорошая есть - снизу на резинке. Ты ее наденешь, а я у тебя за пазухой устроюсь и оттуда все контролировать буду. А что - котят так всегда носят!

- Хорош котенок - килограмм пять, не меньше! - задохнулась от кошачьей наглости ведьма. - И почему такие мизерные требования? Может, ты еще и под одним одеялом со мной спать захочешь?

- А что такого? Я же не человек. Ну, был когда-то, так я об этом уже ничего не помню, меня твои прелести вообще не смущают. В смысле - не волнуют. В смысле - не замечаю я их.

- Ну, вот что - никакой ветровки! - отрезала ведьма. - Нет, я ее надену, но ты полетишь в корзине. Ишь, придумал он - возьми его с собой, да еще и обнимай всю дорогу.

Ринка бы не удивилась, если бы после этого кот лететь отказался, все-таки очень свежи были его воспоминания о последнем путешествии, да еще и она нагрубила, не сдержалась, но Феликс промолчал, лишь посмотрел так, что ей стыдно стало.

Потом он лично проследил, чтобы ручка корзины была прикручена проволокой, сверху обмотана скотчем, а потом, для надежности, еще и веревкой. Глядя на переживания кота, она чуть было не согласилась выполнить его просьбу, но потом рассудила, что вряд ли все предыдущие путешествия он совершал даже и с таким комфортом. Небось, у прежней хозяйки сидел верхом, как миленький, без всяких корзинок, так что менять свое решение не стала.

В назначенную ночь ведьма сотворила на лице боевой макияж, распустила накрученные на бигуди волосы и надела купленное специально для этого случая черное маленькое платье (по персональной выкройке самой Коко Шанель).

Оглядев себя со всех сторон в большом зеркале, она осталась довольна - получилось очень даже сексуально, и ведьмацкий облик удалось сохранить. Мелькнула мысль заявиться так на дискотеку, - хватит в скромняжках ходить, но представив придирчивые взгляды со всех сторон, решила, что шабаш - все-таки более легкое испытание. Вот там она и потренируется быть красавицей.

Феликс же не стал заморачиваться и решил присутствовать на празднестве в повседневном костюме черного кота. Кстати, ведьме он советовал поступить так же. Ну, не в смысле нарядиться котом, а не тратиться на наряд и заявиться в собственной шкуре.

Заметив с высоты огни города на Лысой горе, Ринка приостановила метлу. Ну и где ей приземляться, - какой-нибудь бабушке на голову? Хотя в такое время суток уж скорее - компании гопников. Кот, напряженно молчавший всю дорогу, высунул нос из своего укрытия и, обозрев окрестности, нехотя буркнул: - На посадку лицом к луне заходи.

Ринка не стала допытываться, сделала в небе крюк и медленно направила метлу вниз. Чем ниже они спускались, тем плотнее и холоднее становился воздух. Пейзаж под ними заволокло серой пеленой, сквозь которую не мог пробиться свет ни уличных фонарей, ни желтых окон домов. Феликс снова скрылся в корзине, видимо, не находя ничего необычного в окружающей обстановке, и Ринка окунулась в туман.

По ощущениям, они пролетели всего пару метров, когда туман стал более легким, потом порвался, и сквозь прорехи Дарина увидела качающиеся на ветру макушки деревьев. Города больше не было, куда ни кинь взглядом - всюду простирался лес. Он стоял уверенно, величаво, как будто за все время существования ни один топор не посмел орудовать на его территории. Чуть сбоку, на возвышенности, деревья отступили, освободив место для огромной поляны, на которой то и дело мигали зеленые огоньки. Поляна напоминала турку без ручки - вид сверху, желобок которой находился точно по Ринкиному маршруту и был обозначен с обеих сторон сигнальными кострами.

- На поляну не лезь, приземляйся на посадочной полосе, - снова подал голос Феликс.

Только Ринка приноровилась, как сзади раздался залихватский свист, и мимо нее спланировала вниз какая-то тетка. Кажется, она была голой. По крайней мере, полное седалище на древке метлы выглядело вызывающе белым и округлым. Следом за ней прошмыгнул еще кто-то, прикрывшись длинными развевающимися волосами.

Повторить крутой спуск Дарина не рискнула, и пока она ехала вниз медленно и плавно, как на лифте, ее неоднократно со свистом обгоняли одетые и не очень дамы. Одна из них с нервным криком "водить сначала научись, овца", ее подрезала. Но пока Ринка готовила достойный ответ, дама была уже внизу.

Наконец они приземлились. Кот покинул свое убежище с таким видом, словно собирался облегченно перекреститься. Он указал на толчею у самого края поляны, в которую заныривали свежеприбывшие ведьмы, а сам улегся на траве. Ринка кивнула, приобщилась к другим приглашенным и, немного поработав локтями, получила красную печать с порядковым номером на ладонь и бирку с тем же номером - на метлу.