Страница 5 из 7
С другой стороны, люди доверились, они даже оплатили это доверие, а им говорят, что квартиры нет и денег нет. Логичный вопрос – зачем же тогда подписывали единовременный доступ в банке?
Этой бедной женщине-хамелиону предложили пройти процедуру остужения мозгов посредством возбуждения желудка. Поникшая, она приехала к десерту. Настроения есть у неё не было.
Здесь бы единственному мужчине (женщин то четыре штуки) и обрадоваться такому положению дел, но бывают ситуации, когда "медведь в малиннике" и не косолапый, а "косолапый". Понять тонкости этой работы, пару раз съездив на подписание договоров, не возможно.
Он в этой компании оказался в позиции героя с кошельком. Дамы не курили по-очереди. Пачки сигарет заканчивались быстрее, чем происходила смена блюд.
В конце концов было принято несколько решений, которые изменили жизни всех, кто тогда был за столом.
Пафос, да? Чувствуете, как воздух стал приторным и хочется книгу отложить?
Начнем потихоньку раскручивать клубок. Покупатель. Он получит дом, чего и желал, для этого сынуле дедушки надо будет подписать несколько бумаг о том, что он не имеет никаких дурных намерений в отношении сделки, совершенной его отцом и никогда оспаривать её не будет. Тогда покупатель забирает деньги из ячейки и отдаёт их этому не человеку.
Со второй ячейкой сложнее. Но Вера вспомнила, что в банке был стажёр, такой трясущийся юнец, с которым конфуз случится, если он тень свою в арочном проходе встретит. А риелтор покупателя сказала, что должна быть ауидиозапись при подписании договора на ячейки.
Поняв, что день этот продолжится и завтра, все договорись встретиться у банка на следующий день.
Вера с Надей подвезли покупателя с риелтором к машинам. Оставшись одни, они наконец смогли поговорить. Русские так, обычно, не разговаривают – не слушая друг друга, они пытались выплеснуть в словах весь сегодняшний стресс – типичная манера общения жителей иберийского полуострова (я про испанцев, если что). Когда поток эмоций иссяк, они удивленно посмотрели друг на друга и расхохотались. И долго надо вам сказать, так ржут лошади, когда услышат мышей (не любят они мелких).
Так и у сестёр, сложно сказать, что этот смех не был вызван ужасом ситуации – первое дело и не комом? Ага, ждите. Оно станет и последним, ни какие деньги не стоят таких нервов.
Вера вернулась домой, и первый раз за эти дни у неё появилось желание поделиться с Димой. Мальчишек не было слышно. "Играют в приставку, мамы же нет,"– мысль застряла, когда Вера увидела в приоткрытую дверь кабинета мужа. Он сидел к ней спиной, макушка приветствовала всех из-за изголовья кресла, он смотрел в окно.
Вера открыла настежь дверь. "Аллы больше нет". Женщина остановилась. Держась за дверь, она стала её закрывать.
Пустота. Теперь пришло её время – она была везде: в голосе, в кресле вместо человека, в комнате, в доме. И самою ужасное – в душе. Вера прижала ладонь к груди – там появилось место с пустотой – она инстиктивно сгорбилась.
Так с опущенными плечами она пошла прочь от кабинета.
Остановилась в коридоре.
"И что теперь?"
Мать внутри хотела ворваться в комнату и прижать мужа к сердцу, которое пальчиками стучало по вискам – оно живо.
Обманутая женщина осталась стоять. Это был его выбор, не её. Она вышла замуж за того, кто недостоин её12.Теперь она прижимала обе руки к груди – она не знала что делать.
Конфликт внутри вышел на последний уровень – игра заканчивалась. Она играла в неё больше пятнадцати лет и не знала об этом, тогда, как остальные участники онлайн-битвы были знакомы и создавали пары.
Другая мать подала голос – мать, у которой было двое сыновей, – она должна их оградить. Этот сценарий не должен сломать им в будущем жизни.
Семья – она продолжала верить в неё. Место, где тебя ждут и примут, когда весь мир против. Когда жизнь выкинет мертвой рыбой за борт – руки близких поднимут, обогреют и глаза в глаза расскажут о вере, вере без поводов, без аргументов и оснований – "слепой" вере в тебя.
Но почему тогда она отказывает мужу в этом? Нет, она не отказывает, это был его выбор – обман.
Если бы он пришёл и сказал. Что? Что ему мало одной женщины? Она пригласила бы её в гости и они начали бы проводить выходные вместе – может ей бы ещё и понравилось?!
Конечно, она не была до конца "мамкой" и слышала о свингерах, ЛГБТ и прочих вариантах сексуальных развлечений в парах. Но здесь было что-то другое. Здесь – "ему нужно, чтобы был кто-то еще – он так чувствует себя свободным" – это не неудовлетворённость в сексе.
Это всё его отец-тиран. Муж так и не смог повзрослеть – но она не деспот, почему же ему нужна была эта свобода в жизни с ней?
Малыш с вибрацией прервал поток рассуждений – пришло смс от Нади. Точно, надо закончить с этим. Сестра доехала и ложилась спать. Надо бы и Вере последовать её примеру.
Но как? Посмотрев еще раз на закрытые двери, она решила, что разберётся с банком, а потом уже и время придёт для мужа.
Она не хотела знать ничего о похоронах, подготовке к ним, ей хватило этого с дедушкой, но он её не предавал – человечность боролась с обидой – последняя победила. Сознание превратилось в океан Сталкера – он поглотил её.
Наконец она смогла сделать это – она дала волю эмоциям – обида, злость, потерянность наперегонки заполняли её уставшую душу.
"Нас больше нет…", "семьи больше нет", "никого больше нет!", "что ты наделал!?", ""ты сломал весь наш мир!", "ты сломал жизни всех!", "будь ты проклят и эта твоя баба!", "и мне не жалко! нет! ничуть! пусть гниёт! и ты вместе с ней!", "эгоист чёртов!", "член важнее сыновей!", "будь проклят тот день, когда я тебя встретила!", "будь ты проклят", "что я тебе сделала!?", "что?!", "а дети!?", "за что с ними так!".
Внутренний монолог уступил место желудку, который резко сжался, женщина согнулась – "синдром голодной язвы" явился. Ну, если уж героиня не понимает, что стресс должен выйти, а она продолжала его подавлять, то чего таким "гостям" удивляться.
Вера отлично знала пришельца. Скрюченная она пошла на кухню, где отыскала ампулу со спазмалгоном. Колоть себя она не умела, но всё когда-то приходиться делать первый раз.
Спустив брюки, протерев место марлей со спиртом, она взяла шприц. И только сейчас поняла, что не сможет этого сделать. Игла пляса – адреналин не давал ей остановиться. Следом за иглой начало трясти ногу, потом вторую.
Тихие шаги.
– Мам, ты дома?
– Да.
– Мам? Мам! Ты что? Папа! Пап!
– Не надо.
– Пап! Па-па!
– Не надо. Просто подойди.
Тихие шаги.
– Вер?
– ?
– Давай я.
– Не.
– Давай. Ничего страшного, я всегда маме делаю уколы. Иди к брату. Мама устала.
Тихие шаги.
– Отдай.
– Нет.
– Вер, перестань. Прошу. Не сейчас. Дай, я сделаю.
– Уйди.
– Вера. Прошу. Разреши мне.
Пергамент коснулся её кожи. Мертвец стоял позади. Ноги продолжали трястись.
Она вздохнула и стала медленно выдыхать – укол. Лекарство сразу стало сметать спазмы на своём пути.
Тихие шаги.
Она обернулась. Димы не было. Пустой шприц лежал на столе.
"Алла умерла" полетело сообщение к Наде. Вера поставила телефон на ночной режим.
Поднялась к сыновьям – мама вернулась.
"Ты меня не простишь, да? Я абсолютно один – ты мне нужна", – слова пытались заползти в её засыпающий разум, но подсознание не дало такой возможности и Вера уснула, рядом на кровати сидел мужчина, который только сейчас осознал, что он умер.
12
Неполная цитата Нэнси Астор (виконтесса Астор) (анг. Nancy Astor (Viscountess Astor) 1879 – 1964) – первой женщины, ставшей депутатом Палаты общин британского парламента (I married beneath me, all women do, анг.)