Эго и нечисть

– Но как же быть? Таких вещей нельзя допускать! Это чудовищно!

– Видите ли, Рыцарь, человечки – социальные животные, с одной стороны, а с другой – дико эгоистичные. Когда им удобно, они обычно говорят «мы». Ненавижу это слово, в нем всегда есть какой-то подвох, когда человек говорит «мы», уже понятно, что он не готов нести ответственность за то, что говорит, а пытается «размазать» ее, поделить с кем-то, тем самым выгораживая себя. А хуже всего, когда вместо «мы» говорят «народ», – Ян поморщился, – вот тут уже начинается преступление! Народ! Кто это такие? И почему этот народ должен нести персональную ответственность за чью-то личную глупость и амбиции, страдать за чью-то жадность, умирать? Мне это непонятно, может, у меня природа другая – неорганическая.

– Но мы же должны как-то себя защищать!

– Какая прелесть! «Мы»! И от кого же вы собираетесь защищаться, уничтожая бомбами семьи за ужином? Целые города превращая в радиоактивный пепел?

– Я не знаю, я совсем запутался.

– А что здесь не знать? Вот, например, сидите вы в окопе и смотрите через прицел вашего пулемета на окоп «врага». Хотите в окоп, попробовать, потом обсудим?

– Нет, не хочу.

– Ну так вот, сидите вы в окопе и смотрите на «врага». Очень интересное слово, кстати, «враг»! В 100 случаях из 100 вы врага видите впервые, и он вас тоже. Но вы оба готовы ненавидеть друг друга, убить, искалечить, может, даже пытать, унижать всячески. Почему? На это всегда найдется простой для понимания органической биомассы ответ: потому что он враг.

– Не так все просто, Ян.

– Гораздо проще, чем вы думаете. Вам сказали, что там враг и его надо уничтожить, с вас как бы сняли ответственность этим – стреляйте, смотрите, как куски его тела летят в разные стороны, не думайте о том, что у него есть интеллект, прошлое, семья, дети, любимые, амбиции, личность, впрочем, может быть она и ничтожная, но это не так важно сейчас, стреляйте, убейте его – он враг. А чтобы не сомневались, вам скажут: если вы его не убьете – он вас убьет, и ему скажут то же самое.

– Кто скажет?

– Ну кто у вас, людишек, назначает врагов, – Ян отпил глоток. – Могу ошибаться, у меня всегда с историческими цитатами проблемы, Бонапарт, по-моему, сказал, что главное на войне – это враг, нет врага – нет войны.

– Да, но обстоятельства…

– Нет никаких обстоятельств – есть амбиции альфа-самцов, которые назначают врагов. Опять же, жадность, страх – очень часто за свою шкуру – и власть.

– Но войны были всегда.

– Согласен, но давайте разберемся. В давние времена у войн были две основные функции. Прежде всего – пополнение материальных благ, их было в допромышленный век крайне мало, и взять их было неоткуда, ибо экономик просто не было. Хочешь больше, чем у тебя есть, – пойди отними то, что есть у твоего соседа, так?

– Похоже на то.

– А самое главное – овладение чужими женами! Если бы не было захватнических набегов, люди просто вымерли бы из-за генетических проблем, скрещиваясь в ограниченном сообществе. Проблема королевских династий – дети все нездоровы, сами знаете. Нет свежей крови и так далее. В первобытном обществе юноша мог, конечно, сбегать в соседнее племя и украсть себе жену. Но тут опять появляется проблема! Могут поймать «враги», побить, а то и вообще убить! Поэтому на такое мероприятие лучше взять с собой друга в помощь, а лучше друзей побольше. Так ведь? Не дожидаясь, пока тебе поломают ребра, перебить мужчин, увести женщин и заодно прихватить их ценности, еду, скарб – неважно что.

– Так и есть, но сейчас же все по-другому.

– Это вам так кажется, дорогой Рыцарь! Человек за последние 15–20 тысяч лет практически не изменился, что изменилось, так это шелуха. Вы, наверное, думаете: технологии, электроника, наука, Интернет, – Ян мило улыбнулся одними желтыми глазами. – Человек просто научился эксплуатировать социальность человеческого стада. Все тот же естественный отбор, только раньше более сильный самец первый съедал самый лакомый кусок и забирал себе самую молодую и здоровую самку, а остальные подъедали по мере очередности, а теперь появились разнообразные методы социального манипулирования – средства массовой информации, в особенности телевидение, как самое примитивное и затягивающее. И вот не надо биться, драться, убивать порабощать соплеменников – просто надо найти «врага» и направить их на него, «возглавив» их праведную ненависть. Понятно, что уже давно никто лично никого не возглавляет с мечом в руках. Все отработано до автоматизма, самое главное – все в это верят и готовы совершать самые ужасные вещи с совершенно незнакомыми людьми, и зачастую вообще ни за что. Раньше хоть грабили соседнее племя вместе и вместе насиловали чужих жен – весело было.

– Ну, Ян!

– А что? Вернемся в окоп. Допустим, перестреляли вы друг друга, а потом вам сказали: все, конфликт исчерпан, геополитические цели достигнуты, спасибо за внимание, расползайтесь на костылях по домам помирать, мы сами решим, как тут все поделить, а вы – герои! Что вам еще? Хотите, мы в вашу честь песню сочиним? Будете встречаться с боевыми товарищами, вспоминать, как вы врага били, нас всех защищали. Извините, материальных благ вам не полагается, война, сами понимаете, все побили-поломали.

– Сложно с вами спорить, Ян.

– А вы и не спорьте, мне со стороны виднее. Кстати, я обожаю эту вашу, как ее, «демократию».

– Демократию?

– Ну да! Какие головы придумали! Высший пилотаж манипулирования.

– Что вы хотите сказать?

– Стадом же надо управлять, не так ли?

– Надо.

– Что может быть проще и, казалось бы, справедливее: большинство управляет волей меньшинства, а меньшинство подчиняется. Все вроде бы честно, так?

– Честно.

Ян плотоядно улыбнулся.

– Замечательно! А вам не кажется, что это противоречит простым математическим законам и, самое главное, противоречит замыслу Творца, который благодаря бесконечному отсеву посредственностей извлекает золото самородности и необычности?..

– Это как?

– Ну смотрите, из 100 рожденных на планете только один или два могут представлять какой-то интерес для Творца, а при нынешнем населении, сколько там вас, 6–7 миллиардов – и того меньше.

– Да, людей сейчас много.

– Будет еще больше! Так вот 99 посредственностей навязывают свою далеко не самую просветленную волю меньшинству, у которого мог быть шанс при других обстоятельствах.

– Кто-то сказал, что демократия.

– Знаю, знаю, плоха, но пока ничего лучше не придумали – очередное замыливание мозгов людям теми, кто ими руководит.

– Кто это сказал?

– Не помню, да это и не важно.

– Вот вы, Рыцарь, ходите на выборы?

– Когда-то в молодости ходил, потом бросил, много лет уже не хожу.

– Почему?

– Я всегда проигрываю.

– Как в казино? – глаза Яна сверкали.

– Хорошая аналогия.

– И вам противно и неинтересно, да?

– Отвратительно. Больше не хожу.

– А почему бы вам не проголосовать, как все, вас же к этому подталкивают?

– Это против моих принципов, какой смысл врать, лучше промолчать.

– Угу, хорошо. А теперь вернемся в наш окоп. Вот вы, человек, который никогда не поддерживал и, более того, не участвовал, не выбирал, не голосовал, не согласен со всем этим, вы как член социума по правилам этого социума должны подчиниться демократическому «большинству» и погубить свою душу и множество других, кстати, в большинстве своем таких же, как вы. Что мы имеем в результате?

– Негативный естественный отбор, со знаком минус, наоборот.

– Вы, я вижу, начинаете что-то соображать, Рыцарь. Не нужно быть очень умным, чтобы понять, что именно те, кто будет задаваться моральными вопросами, думать о душе, вообще думать, первыми падут в бою. Совесть, нервы никогда не приводят ни к чему хорошему. Не чужие, так свои прикончат. Жаль столько упущенных моментов, столько погубленных душ, ведь среди них могли быть интересные варианты, – он задумчиво смотрел в огонь черными глазами. – Какая, впрочем, разница, все одно – бесконечность.