Шепот

Оказавшись внутри крепости я первым делом рванула к нашему дому, который находился от меня на другой стороне поселения. В голове билась, словно отвечая эхом сердцебиению одна единственная мысль: «Хоуп». Я уже пробежала полпути, когда дорогу мне преградили два мужчины, дерущиеся в рукопашную. Деваться было некуда справа и слева стены двух изб. Я попятилась, желая понять, кому из дерущихся помогать. Когда я разглядела, кто срывается под гримасами ярости, перепачканными кровью и грязью, сердце пропустило один удар, а потом я дернулась спасать товарища, но было уже поздно. Маркус достал ножом до горла Тэкео. Предводитель повстанцев, как-то сразу начал сползать по стене, а Маркус повернулся ко мне. Я словно в ступоре не могла пошевелиться. Бежать, бежать надо со всех своих нижних конечностей, а я двинуться не могу, словно вросла.

— Привет Валькирия. Потанцуем, или ты будешь умной девочкой и сдашься на милость победителя.

Его слова вывели меня из оцепенения, и я ринулась назад. Убью я его потом, сейчас мне надо спасти мою девочку. Я почти добежала до нашего дома, когда прогремел взрыв, отбросив меня и ещё кого-то, кто, кажется, попытался прикрыть меня от осколков.

Я открыла глаза, изображение плыло, а в ушах гул. Дышалось тяжело, словно меня что-то придавило, я с трудом вылезла из-под тяжести, руки и ноги не слушались, трясясь мелкой дрожью. Я перевернулась на спину и попыталась вздохнуть полной грудью, удалось это не с первого раза, но когда удалось, голова начала проясняться. Я еле-еле встала и бездумно посмотрела на строения, бывших когда-то хатами, взрыв обрушил их, разметав часть брёвен. Я смотрела на останки моего пристанища, а в голове ели шевелясь, ворочались мысли: «Ведь Кара был здесь. Она бы не бросила Хоуп одну. Я предупредила, что уйду. Наверное, она забрала девочку и сейчас они прячутся где-то в лесу. Надо уходить. Искать их. Искать друзей. Где Риши, Кондрат? Я развернулась и шагнула вперёд, а затем опустила взгляд вниз и чуть не заорала. У меня под ногами, скрючившись, с побелевшим лицом лежал врач. Я присела перед ним и коснулась лица. Он был тёплый. Пальцы мелко задрожали, пытаясь нащупать пульс на сонной артерии. Я несколько раз пыталась определить есть ли он, с третьего раза у меня это получилась, и я вздохнула свободнее. Жив. Аккуратно перевернув, друга я увидела огромную лужу крови, которая натекла за малое время и мне стало очень страшно. Он ранен. В живот. Я малодушно застегнула на нём куртку. Надо что-то делать, спасать его. Наверное, впервые я обвела взглядом наше село. Многие дома были разрушены, где-то битва была в самом разгаре, где-то соперники уже полегли. Здесь не помогут. Надо уходить и искать помощь. Я аккуратно закинула на себя врача и почти на четвереньках поползла к проломленному забору. Когда я оказалась за оградой взвалила Риши на спину и побежала.

Я мчалась, что было мочи, таща на себе с каждой минутой всё более тяжелеющее тело друга.

— Держись Риши! Держись! — как заклинание твердила я, не позволяя себе думать о том, что рубашка и парка на моей спине мокрые не от пота, а от крови друга.

Книги на Книгоед.нет

Бежала я пока хватало сил, пока ноги предательски не подогнулись, увлекая меня вниз, заставляя, ударится всем телом о жесткую промерзшую землю, сдирая кожу, на щеке которой я приложилась. Неподъёмным грузом меня придавило тело врача. Собрав последние силы, я выползла из-под него, села и перевернула мужчину. Зрачки его закатились, вся куртка была насквозь пропитана кровью. Я, дрожащими руками, расстегнула молнию. Весь живот был словно разворочен, тошнота подкатила к горлу, потому что под кровью, светлым пятном розовели внутренности.

— Риши, — сквозь крепко сжатые зубы прошептала я, — Риши миленький, не надо…прошу не поступай так со мной… ты не можешь умереть…Риши! — кажется, я взвыла на весь лес, но друг не внял моим мольбам, только упорная венка билась, отсчитывала секунды жизни мужчины, — Риши, — я сгребла ледяную позёмку, которую словно рассыпанную кем-то крупу, мотал беспечный ветер, и попыталась протереть посеревшее от боли лицо врача. Его веки затрепетали. Взгляд карих очей был мутный, как бывает, когда человек не осознаёт действительность.

— Ася, — прохрипел он, — холодно, — голос обрывался, — мне холодно, — я сжала его лицо ладонями и начала растирать щёки, он попытался приподнять руку, чтобы запахнуть куртку, но ладонь лишь безвольно шлёпнула по ледяной земле, — болит, — прошептал он.

— Потерпи, потерпи немного, — сипло шептала я, капая своими слезами ему на лицо, — сейчас я тебя согрею, — я рванула свою куртку со спины и укрыла его, оставшись в одном свитере, — потерпи, сейчас я тебя донесу до своих, там есть медики, они тебе помогут, мне просто надо отдохнуть, совсем чуть-чуть и всё будет хорошо…

— Холодно, — обижено, словно маленький мальчик прошептал он и смежил веки.

— Риши — зверем взвыла я. Венка на шее последний раз встрепенулась, унося друга в страну вечных снов и покоя, — Р-И-Ш-И!!!!

Ответом мне была тишина зимнего леса.

Я ничком упала на друга, слёзы прекратились и глаза стали до болезненного сухими. Риши нет. Больше он не будет ругаться на меня, лечить, подбадривать. Больше не улыбнётся своей доброй улыбкой, не сощурится хитро. Больше ничего не будет. Внутри скручивалась спираль отчаянья. Казалось, когда она свернётся до конца, меня раздерёт этим горем. Риши как же так? Почему ты ушел? Я поднялась и посмотрела на друга укрытого моей паркой, какой-то он стал незнакомый. Лицо заострилось, вокруг закрытых глаз был тёмные круги.

— Риши, — прошептала я. Голос сипел, не слушался, каждый звук приходилось выталкивать из себя, он, казалось, царапал горло, вырываясь на свободу.

Я посмотрела на поселение, с одной стороны занималось алое зарево. На фоне чёрного, предгрозового неба, несущего вьюгу оно было единственным ярким пятном. Не получится у них ничего отрешенно, подумала я. Непогода обрушится с часа на час, засыпав сильным снегопадом огонь.

На непослушных ногах я развернулась и пошла в сторону леса. Туда вели нередкие следы на земле. Тяжело ступая, брела, с трудом замечая, где я, пробовала взять себя в руки, да не выходило. В голове звучал голос друга, «Холодно» — говорил он.

Через час обрушилась метель. Она тосковала об умерших Риши и Тэкео, завывая в ветвях. Она оплакивала их, засыпая землю снегом, отрезая от нас преследователей, хороня моего близкого друга. Я забралась под ветви ели и развела маленький костерок. Идти в метель верх глупости, а идти в одном тёплом свитере, без куртки и подавно, моя парка так и осталась урывать навечно заснувшего друга. Я про неё не вспомнила, когда уходила, а вспомнила, наверное, не смогла бы забрать, ему было холодно…

40

К моему удивлению метель пробушевала не долго, через пару часов ветер ослабел, и снегопад почти прекратился. Только мысли о дочке заставили выйти меня из укрытия и идти дальше в поисках повстанцев. Глаза болели, а ноги ступали, будто на каждой из них было по пудовой гире, да я вся была словно под гнётом неподъёмного груза, дышалось тяжело с присвистом. Риши как же так? В который раз говорила я про себя.

После бури так и не посветлело, а я всё плутала и плутала по лесу, пока совершенно случайно не увидела меж деревьев огонёк костра. Друзья ли? Или солдаты Общества? Сначала подумалось, а не всё ли равно? Но потом я вспомнила о Хоуп и решила, что всё же не всё равно.

Я, медленно ступая, приблизилась к ближайшему от костра дереву. Вглядывалась в лица людей и не узнавала. Это точно не военные? Неужели наши, а я их не узнаю, но вот взор упал на девочку. Кого-то она мне напоминала. Девочка… я сосредоточилась…лицо было очень знакомым. Я щурилась, пытаясь вспомнить и не могла. Ребёнок почувствовал на себе взгляд, медленно поднялся с бревна, на котором сидел и сделал шаг в мою сторону:

— Мари! — схватила за руку девчушку темнокожая молодая женщина.

Мари…Мари…что-то знакомое. Мари! Наконец-то мой мозг заработал. Нашла! Я их нашла! Кара… где же Хоуп? Я вышла из-за дерева и шагнула в круг света, отбрасываемом костром.