Страница 23 из 134
- Попробуй, всё-таки, немного поесть, - услышала Эля мягкий низкий голос.
- Не хочу, - девушка закрыла глаза, но тут же их открыла, потому что перед мысленным взором возник парень с пистолетом, его лицо было искажено нервной жестокой гримасой. Почувствовав, что кровать прогнулась от того, что на неё сели, она скосила глаза, но обзор закрывали её же ноги. Эля могла лишь ощущать лёгкий, приятный запах его одеколона, рука Кирилла легла на её руку.
- Поешь, - тихо сказал он.
- Не трогай меня, - очередной приступ паники заставил девушку дёрнуться и отползти на другой край кровати, - Не смей ко мне подходить, - Кирилл резко встал с кровати и отошел. - Ты как он! Ты хуже! Ты ему помогаешь издеваться надо мной, - не в силах совладать с собой она вскочила, схватила тарелку с супом и зашвырнула ею в Кирилла. "Как хорошо, что суп остыл", отрешенно подумал юноша. - Ты зверёныш, садист, - за тарелкой последовал стакан с соком, - Таких как ты, перестрелять нужно.
Кирилл понял, что следующая на очереди тарелка с картошкой и котлетой. Если она и её зашвырнёт, ей нечего будет есть, и Карен опять остановит выяснение таланта. Одним прыжком юноша оказался за её спиной и сжал в объятьях, заблокировав её руки. Эля вырывалась, брыкалась, кричала какие-то оскорбления и больно пинала его ногами, пыталась укусить, но он лишь терпел, сжав зубы. Минут через пятнадцать она начала успокаиваться.
- Всё? - казалось, его дыхание обожгло ей шею.
- Да, - процедила она сквозь зубы.
- А теперь, слушай меня, я много перевидал в этой комнате, он правда прекратит выяснение таланта, если ты не будешь есть и спать, - и добавил уже мягче, - Ты должна попытаться, когда он всё выяснит, и ты его научишь, будет легче. Ты сильная, я знаю.
- Почему я должна тебе верить? - это было сказано так же, сквозь зубы, но Кирилл ослабил хватку и почти отпустил девушку.
- Ты ничего не должна, это просто добрый совет, - его голос стал снова бесстрастным, он разомкнул руки, подошел к своему стулу и сел, так как сидел все эти дни: руки на коленях, глаза направлены на Элю, и в них полное отсутствие каких-либо эмоций.
Со злобной гримасой она плюхнулась на пол, там же где стояла и принялась с трудом запихивать в себя еду. Девушку мутило, каждый кусок пищи, засунутый в рот, вызывал рвотные спазмы, но она, упорно продолжала, не отрывая взгляда от чёрных, как омут, глаз своего тюремщика.