Страница 14 из 19
– И я хочу это исправить, – Арс легким касанием приподнимает мой подбородок, встречая взгляд и снова сверкая улыбкой, от которой сердце в истерике бьется о ребра. – В какой отдел пойдем сначала? Или просто пройдемся по всем? – снова говорит слишком легко и непринужденно. Будто мы делаем это каждый день.
Самое страшное, что мне нравится это чувство. Даже очень. И я не знаю, как себя вести? Я не привыкла притворяться или что-то скрывать, но тут все так непросто. Слишком запутано.
– Ты не отстанешь?
– Не-а, – и снова его улыбочка.
И почему-то я ему верю. Не отстанет ведь, правда. Ладно, это же просто покупки. Ничего такого, верно? Мы могли бы стать… Не знаю… Друзьями? Хотя бы попробовать. А потом я ему все расскажу и, возможно, все будет хорошо. Бред сумасшедшего, но у меня пока нет другого плана.
– В овощной, – тихо произношу, разворачиваясь, и толкаю тележку.
Арсений пристраивается сбоку и кладет правую руку рядом с моей, отнимая управление и касаясь плеча. Это не правильно, но черт… Так приятно. Черт! Черт! Черт! И что мне с этим делать? Друзьями? Ну-ну…
Дальше начинается какое-то безумство и праздник коренных жителей психушки. Измерение длины бананов пальцами, проверка сыра на упругость и свежесть путем кидания на пол, чтобы посмотреть, как высоко он подпрыгнет. Хорошо хоть свежесть яиц можно определить по скорости вращения, а то нас бы уже давно выгнали.
Мы слишком шумные и привлекаем чересчур много внимания, но почему-то мне так все равно. А у Арсения вообще талант покидать отдел точно тогда, когда мы успеваем достать всех присутствующих, при этом уже умудриться взять все, что нужно.
Совместные покупки очень сближают, между прочим. Как я уже говорила, предпочтения – это очень личное. Вот и мы узнаем друг о друге кое-что новое. Арсений любит соленый сыр и ненавидит гранат. Предпочитает свинине говядину, не выносит репчатый лук, разве что красный маринованный. Он любит готовить вторые блюда, особенно мясо и рыбу, но не ладит с супами, а у меня все наоборот. Из нас вышла бы отличная команда.
Кстати, кое-что гастрономических общее у нас двоих тоже есть: любовь к бананам, йогурту и паприке, а еще к бобовым и морепродуктам. Хотя, прямо сейчас меня чуть не выворачивает от вида морского коктейля (прим. автора: смесь замороженных кальмаров, мидий, осьминогов и креветок) и приходится снова отмазываться пирожком с котятами. Сеня еще пять раз упоминает больницу, но после того, как я обещаю вылить ему на голову молоко, сдается.
Корзина наполняется все больше, а наш смех и шутки становятся все громче. Никакого напряжения, никакого стеснения или неловкости. Старые добрые друзья, которые на самом деле едва знакомы. Разве так бывает?
Щеки и живот болят от смеха, уже еле стою на ногах, а Сеня все продолжает пытаться понюхать горошек через банку.
– Не легче просто посмотреть срок годности? – усмехаюсь я, забирая из его рук жестянку, и отворачиваюсь, внимательно рассматривая этикетку.
– Я привык ориентироваться на чувства, – он снова оказывается очень близко и заглядывает через плечо, практически касаясь своей щекой моего лица.
И вот так всегда. Он совершенно не понимает фразу – личное пространство. Устала уже повторять ему, чтобы перестал все время прижиматься. Ну вот такой он. Это характер, привычка или воспитание… А может, все вместе? Не знаю. Похоже на то.
Для него все это не значит ничего такого. Уже даже не пугаюсь и не краснею, ну разве что чуть-чуть. Все-таки пахнет от него восхитительно, так же, как и тогда… Черт! Пихаю Сеню локтем и бросаю горошек в почти доверху полную корзину.
– Теперь в сладости и все, – проверяю список на телефоне и иду к нужному ряду.
Мой неожиданный, но такой приятный сопровождающий пристраивается рядом, с легкостью толкая тележку перед собой. Да, на удивление складно у нас все выходит.
Подхожу к нужному стеллажу и вытягиваю руку за любимым лакомством, но… Пусто. Не может быть. Подпрыгиваю, чтобы добраться до дальней стенки коробочки, в которой должны были быть заветные пакетики. Внезапно чувствую уверенную хватку на талии, а через секунду уже становлюсь гораздо выше и дотягиваюсь за последним экземпляром. По возвращению на землю грустно смотрю на добычу в руках. «Хлопуша» – гласит название.
– Всего один… – проговариваю расстроенно.
– Ты любишь эти шипучки? – спрашивает Сеня.
Киваю. Люблю, но не есть. Мне нравятся, как этот порошочек хлопает во рту, но только звук, а не само ощущение, поэтому в идеале я люблю слушать, как кто-то ест их. Бред. Знаю. Мои близкие давно с этим смирились, а Милка слопала уже бесчисленное количество. Она все время ноет, что это чистый сахар, но они меня успокаивают, так что ей приходится жертвовать своей талией ради такой идиотки, как я. Только вот выглядеть сумасшедшей в глазах Арсения не хочется, поэтому опускаю такие подробности. Может, как-нибудь в другой раз расскажу ему об этом…
– Можем заехать в другой магазин, – предлагает парень, а я ловлю себя на мысли, что все это уже слишком.
Сжимаю пакетик в руках, а затем швыряю его в коляску. Достаточно! Не знаю, откуда взялся этот дурман, но теперь он ушел, и реальность хватает за горло. Я не могу… Не нужно привыкать к нему. Мы были рядом полчаса, а я уже думаю о следующей встрече. Понимаю же, что его интерес задержится на мне ненадолго.
Подходим к кассам, и Сеня помогает мне выгрузить продукты на ленту, а затем сложить в пакеты. Расправившись с моими покупками, он оплачивает свои, а я пока пытаюсь прогнать неизвестно откуда взявшиеся слезы и смотрю в огромное окно на всю стену за лестницей.
Солнышко еще такое ласковое, а зелень радует глаз. Люблю весну. Весной ни в коем случае нельзя грустить. Это то время года, когда не нужно ждать чуда и загадывать желания, но, тем не менее, в один прекрасный момент ты становишься счастливым. Охапка тюльпанов с клумбы, первый поцелуй, новое платье, легкий загар, сладкий воздух, прогулки теплыми вечерами и новые знакомства… Все это весна.
Прикасаюсь ладонью к животу уже привычным жестом. У меня тоже уже случилось то, что сделало меня счастливой. Пусть все не так, как хотелось бы в идеале, но от этого оно не менее ценно. Да, ситуация сложная, и некоторые моменты меня огорчают и даже пугают, но самое главное, это новая жизнь во мне.
– Я могу и на такси поехать. Серьезно, – уже десятый раз повторяю, но Арсений делает вид, что не слышит, и с бóльшим упорством втискивает четыре огромных пакета в багажник темно-синего спортивного автомобиля. Мягко говоря, эта машина не для поездок в супермаркеты.
– Все в порядке, – Сеня хлопает крышкой багажника и подходит ко мне, чтобы открыть пассажирскую дверь. Улыбка украшает его лицо, а у меня щемит в груди.
Ну почему все сложилось так? Почему я встретила его тогда и сама все испортила? Почему мысли о том, что Арсений отец моего ребенка, словно сладкий яд, самый вкусный, но при этом самый страшный на свете?
– Эй, ты так расстроилась из-за конфет?
Я бы отдала все конфеты на свете, чтобы наша с ним ситуация не была такой сложной.
– У меня кое-что есть для тебя, – Арсений ловко достает из кармана куртки «Киндер-Сюрприз». – Девочки любят…
Это маленькое шоколадное яичко, словно хлесткий удар. Киндер… Слезы застилают взгляд, а нижняя губа живет своей жизнью.
– Ника? – вопрошает удивленно. – Что такое? Ты не любишь? Господи! Все, – резко выбрасывает его за спину и показывает мне пустые ладони, – его больше нет. Смотри.
Громкий рык доносится до нас, а затем грубый отборный мат. Выглядываю из-за плеча Арсения и вижу мужика, сидящего в машине с открытым окном и трущего лоб. Он смотрит вниз и поднимает злосчастный Киндер, хлопая своими поросячьими глазками, а я представляю, что если бы яйцо было наполнено шоколадом, а упаковка была бы хрупкой, как у настоящего. Песня играет в голове – «Я шоколадный заяц. Я ласковый мерзавец. Я сладкий на все сто. О-о-о!». Смех вырывается непроизвольно, и приходится зажать рот ладонью. Пострадавший мужик уже открывает дверь, чтобы, наверное, привести в исполнение все те угрозы, которые он успел выдать. Арс запихивает меня в машину и быстренько занимает место водителя.