Сердце Зверя

Инна нашла глазами мальчика, на которого ей показывала дочь. Симпатичный. Совсем не похож на брата, но тоже рослый, с красивой и ладной фигурой. Кажется, Аленке он нравится. Мать внимательно посмотрела на дочь. Девочка имела угловатые коленки и локти, но ее личика еще не коснулась угревая сыпь. Гладкую кожу щек, нежную и бархатистую, как у малышки, заливал румянец, синие глаза, опушенные длинными ресницами, возбужденно блестели, яркий рот приоткрылся, показывая два передних зуба, едва намеченная грудь возбужденно вздымалась.

«Вот и Аленка начинает превращаться в маленькую женщину, – вздохнула Инна, – как быстро идет время!»

Взрослые распределили детей по автобусам. Инна еще раз оглядела красавца, который подал ей руку при входе в автобус, поймала его взгляд и робкую улыбку и потеряла к нему интерес: двадцатилетние мальчики ее не волновали. Через десять минут колонна тронулась в путь. Инна села рядом с Мишкой и погрузилась в воспоминания.

***

Лагерь, куда они ехали, назывался «Онежец» и находился в двадцати километрах от города. С одной стороны, это было удобно: можно в любой момент сорваться по делам и вернуться обратно. А с другой – близкое расстояние от города стало настоящей проблемой. Особенно, когда попадались такие дети, как в прошлом году. Инна сразу представила Кольку, восьмилетнего мальчика, который сбегал каждый день, а его потом все разыскивали. Когда мальчишку спросили, зачем он это делает, он пожал худенькими плечиками и ответил:

– Хабчики собираю.

– Что? – удивилась Инна, так как разговор происходил в медпункте, медсестрой которого она работала.

– Бычки, окурки, – пояснил ей Алик.

– А зачем тебе хабчики?

– Ну, и странная тетя! – опять пожал плечами Колька. – Курить, конечно.

Инна тогда долго не могла прийти в себя. Ее Мишка только на год младше этого мальчишки и ни на шаг не отходит от родителей, а тут…

– Дети, мы едем под мостом. Быстро загадывайте желание! – крикнула старшая вожатая Аня.

Вот еще один интересный персонаж. Казалось, Алик сам со странностями и сотрудников пробираете себе под стать. Несмотря на юный возраст, восемнадцать лет, девушка работала в лагере в этой должности уже второй год. Инна сначала удивилась, как могли назначить на ответственную и нервную работу девчонку, только что закончившую школу, но потом, понаблюдав за ее активной деятельностью, поняла, что лучше Ани никто не сможет организовать мероприятия для детей. Студенты, приезжавшие в лагерь в качестве воспитателей и вожатых, безоговорочно признавали ее лидерство.

Правда, об Ане тоже ходили нехорошие слухи. Ее часто видели в отелях города и ресторанах с иностранцами, в основном с финнами. Кто-то даже сказал, что Аня и ее подруги – элитный эскорт, но Инне не хотелось в это верить. Девушка всем сердцем любила детей, лагерь и дорожила работой в нем.

Дети замолчали. Инна тоже загадала желание. Она мечтала пережить какое-нибудь легкое любовное приключение. Пресная семейная жизнь утомляла однообразием. А в лагере можно познакомиться с молодыми ребятами и даже пофлиртовать. Решиться на открытый роман она не могла, смелости не хватало, и ответственность давила, а пощекотать себе нервишки – почему бы и нет.

Слева между деревьями замелькало Онежское озеро, значит, скоро они будут на месте. Инна вытянула шею, взволнованно вглядываясь в дорогу. Вот-вот покажется справа поворот, затем автобусы проедут еще несколько десятков метров до ворот лагеря и… она дома. Сердце готово было выпрыгнуть из груди и бежать впереди колонны, так Инна волновалась.

– Мама, – окликнула ее дочь, – я сразу пойду в отряд.

– Хорошо.

– Я с тобой останусь, – насупился Мишка.

– Нет.

– Почему? – захныкал сын.

– Кровать узкая, нам будет тесно.

– Ну, и что!

– Перестань капризничать! Бери свой рюкзак.

– Ты не мама, ты злая мачеха!

– Поговори мне еще!

Но Мишка дальше нытья не шел, поэтому Инна была спокойна. Она знала, что ее сын будет стоять рядом, брюзжать, может даже слезу пустить, но никуда не убежит, пока она не сдаст его в руки вожатым. Уже к вечеру он адаптируется в отряде и найдет себе приятеля по интересам. Ее необщительный мальчишка не доставлял больших проблем, поэтому тревоги Алика она считала беспочвенными.

Наконец детей распределили по отрядам, молодые вожатые забрали их, и Инна могла пойти к себе. Дорога от ворот вела на небольшую площадь перед столовой. Слева от нее располагались друг за другом детские корпуса, рядом с которыми была спортивная площадка, а справа находился длинный деревянный корпус для сотрудников. Часть коридора этого корпуса отделили дощатой стеной и сделали за ней медпункт и изолятор для больных детей. Это и была вотчина Инны и врача Марины Дмитриевны, которая являлась таким же старожилом лагеря, как и Инна.

В медпункт вел отдельный вход с другой стороны корпуса, но в него легко можно было попасть и из блока сотрудников. Правда, по нормативам, дверь, разделяющая корпус, должна была быть всегда закрыта, но кто соблюдает эти правила, когда нет больных детей?

Инна зашла в изолятор, осмотрела обитые рейками стены, погладила свою кровать, открыла тумбочку: там обнаружила одну палочку бигуди из колючек. Обрадовалась, будто встретила старого друга. А она весь год удивлялась, почему в наборе не хватает одной штучки.

– Господи, спасибо тебе за еще одно лето счастья! – закружилась Инна, сжимая бигуди. Остренькие мохнатые ворсинки впивались в ладонь, и жизнь казалась прекрасной.

– Ты чего, Инна? Молишься?

В комнату заглянула Марина Дмитриевна, потом затащила две большие сумки. Вот еще один странный сотрудник лагеря. Почему берут с собой именно этого доктора, никто не понимал, но каждый год она выгружалась из автобусов с солидным багажом и обставляла свой лагерный быт с максимальным комфортом в отличие от Инны. Врач вообще не напрягалась работой: она могла целый день просидеть в столовой, беседуя по душам с поварами, посудомойками и уборщицами. Больных детей принимала Инна, и вызывала М.Д., как звали доктора в лагере, только если сама не могла справиться с ситуацией. В остальных случаях Марина не трогалась с места.

– Инна, бросай свои шмотки и в медпункт. Нужно привести его в порядок. Через час придет первая партия детей на осмотр, – приказала Марина Дмитриевна.

– Хорошо, а вы куда? – спросила Инна, увидев, что доктор уже готова сбежать.

– Мне надо проверить столовую.

– Но я одна не справлюсь с потоком детей.

– Хорошо. Ты пока разбирай лекарства и наводи порядок, а я сбегаю, и приду тебе помогать.

М.Д. исчезла.

– Ну, что за наказание, а не человек! – в сердцах буркнула Инна.

Она понимала, что вытащить из столовой М.Д. будет трудно, но выбора у нее не было. Она знала, на что подписывалась. Инна осмотрела медпункт: коробки, коробки, пакеты. Везде пыль и запустение. Она вытащила ведро и швабру. Слава богу, хоть эти вещи на месте.

– Вам помочь?

Инна оглянулась: в дверях стоял юноша, почти мальчишка и с любопытством разглядывал ее.

– А ты кто?

– Я вожатый. Первый раз приехал работать в лагерь вот и осматриваюсь. Это медпункт?

– Думаю, да. Над входом висит табличка.

– Я видел. Просто так спросил.

– Если ты вожатый, значит должен быть с отрядом.

– Да, я помощник.

– А-а-а, – протянула Инна, – школьник, значит.

– Ну, да. Перешел в одиннадцатый класс.

В лагере каждый год работали такие мальчишки и девчонки. Они слабо помогали воспитателям, но были с детьми на одной волне, за это их и брали с собой.

– Давайте, я вам лучше помогу. Я хочу стать врачом, мне здесь все интересно. А в отряде пока только мешаю.

– Как тебя зовут, помощничек?

– Женя.

– Набери, Женя, воду.

Инна сунула ему в руки ведро. Он кинулся к раковине, которая была в кабинете. Инна наблюдала, как он пытался подставить под кран ведро, а у него не получалось.

– На улице есть колонка. Набери там. Здесь пока вода ржавая идет. Видишь? – она открыла кран, и тут же во все стороны брызнули рыжие капли. – Воду пропустить сначала надо.