Страница 35 из 44
Юэ Цзи. Книга Музыки
I.
день Судьбы месяца Красного Лотоса, 1532 год Марса
или Шестой Месяц 1 года правления регента Шэнь Ли Дуна
Шэнь восседал на Нефритовом Троне и выслушивал отчет генерала Цинь Хая. Тот, припав к полам Внутреннего Зала Внешнего Двора подробно рапортовал о ведении боевых действий у Стены.
- Кочевники хана Огедея сломили сопротивление заставы Шаньхайгунь и прорвались в семи ли от Бохайского залива. Но, слава богам Девяти Небес, генерал Ван вовремя подоспел с подкреплением и перекрыл им путь на восток. После двух дней кровопролитных боев войска Вана отбросили орды Огедея за Стену и заняли заставу Шаньхайгунь. Судя по донесениям – Огедея серьезно ранило. Возможно, он уже мертв.
По залу пробежали вздохи искреннего облегчения.
Шэнь, не изменив выражения, сухо кивнул:
- Это все, генерал?
- Да, - ударился он в пол, выложенный нефритом и яшмой.
Наследник Империи Реншу бросил на Шэня косой взгляд. То, как регент вел дела, не вызывало в будущем правителе ни капли одобрения. Но ему было только тринадцать и его мнение никого не интересовало. Он и на советах-то присутствовал лишь благодаря требованию высоких мандаринов из Трех Коллегий, Трех Ведомств и Двадцати Четырех Приказов. Не встань все они в «позу», Шэнь ни за что бы не дозволил несовершеннолетнему мальчишке восседать рядом с ним на престоле.
Реншу сжал губы, но промолчал. В последнее время он все время молчал. По крайней мере, в присутствии регента Империи.
Это произошло пять лун назад – в месяц Зеленого Ибиса. Император Шу Аньфу внезапно занемог. А через несколько дней скончался. Лекари не нашли у Сына Неба видимых причин и потому решили – сердце старого владыки не перенесло предательства Любимой Наложницы Ян Мей и старшего сына Ксиу и потому - отказало.
Реншу в это не верил.
Он вновь покосился на Шэня, выслушивающего отчет другого генерала - Лу Да Шана. Что бы ни говорили придворные врачи, старому Императору явно помогли вознестись в мир духов под Нефритовым Источником. В этом, будущий правитель не сомневался.
- Прекрасно, прекрасно, - бубнил Шэнь, размышляя о чем-то своем. – А как обстоят дела на границе с Когуре[1]?
Лу Да Шан пустился в долгие объяснения. А Шэнь снова был безразличен и отстранен.
Потом он выслушал еще нескольких мандаринов и нового Первого Министра и распустил совет. Поднявшись с трона, он поглядел на Реншу и спросил:
- Ваше Императорское Высочество что-то заботит?
- Нет. – Холодно ответил наследник и махнул рукой. – До завтра, регент Империи.
Шэнь сузил злые глаза, но поклонился, как требовал от него придворный этикет, и ушел.
Реншу долго сидел во Внутреннем Зале, слушая плеск фонтанов и попивая сладкий гранатовый сок. Прошло уже много недель, а он никак не мог смириться с внезапной смертью отца, и тем более не верил, что это трагическая случайность. Знаки указывали на тайный заговор, в который, скорее всего, были втянуты доверенные и приближенные лица. Наследник Империи уже догадывался, кто предал Шу Аньфу, а вскоре, возможно, предаст и его младшего сына.
Мальчик встал и белые одеяния колыхнулись. Черные шелковые туфли в золоте зацокали по драгоценным полам – сам не зная почему, он вышел к террасам, а после к дальним павильонам, позолоченные крыши которых держали резные столбы, покрытые иероглифическими наставлениями мастера Лу.
Оттуда прошел садами Изумрудного Дворца к тайному лазу в стене и выскользнул в Шелковый Город. Ноги привели его к западному краю городского причала, наименее загруженному и более безлюдному. Вдалеке кипели погрузочные работы, кричали матросы и капитаны, трещали сходни и звенели якоря. Здесь, лишь качались несколько крестьянских джонку, да гомонила большая стая морских птиц. Реншу медленно побрел вдоль побережья. Одни скручивали снасти или готовили сети, другие попивали жасминовый чай в припортовых закусочных и чайных.
Устроившись в одной такой у самой кромки воды, Реншу (намеренно спрятавшись за плащом, чтобы не быть узнанным) заказал бирюзовый чай[2] и засахаренную клубнику. Было тепло и безоблачно, в воздухе кружили лепестки отцветающих хризантем, за соседним столиком играли в кости.
Реншу вспомнил родителей – жизнь и смерть, могущество и забвение, радость и скорбь – не больше, чем еще один поворот Колеса. Все приходит и уходит в срок. Этого не остановить. Этому не помешать. Ах, если бы он хоть что-нибудь мог исправить, если бы хоть на что-то мог повлиять.
Отпив бирюзового чаю, печальный наследник уставился в море. На горизонте покачивалась джонку. Мгновенье, и лодка приблизилась на сотню ли, еще секунда и она очутилась у городского причала. Принц удивился – на палубе стояла невысокая девушка в платье из нескольких слоев шелка, подвязанных золотым поясом.
- Лин? – Реншу вскочил, чуть не опрокинув чашу. Он потер глаза, но уже догадался, что зрение не обмануло. На палубе действительно высилась его пропавшая сестра.
Когда джонка ударилась о каменистый берег, принц выскочил из-за камней, нервно комкая рукава белоснежной бяньфу.
Заметив, что Реншу в трауре, Лин сдвинула выщипанные брови-мотыльки и сошла по сходням. Принц подбежал и воскликнул:
- Где ты была? Почему не возвращалась домой?
- Я расскажу, но, - Лин обозрела прибрежную суету, - не здесь. Уйдем отсюда.
Брат и сестра свернули в соседний сквер и присмотрели резную скамеечку в тени цветущих магнолий.
- Я не могла, - наконец, призналась она и сжала руки брата. – Очень хотела, но не могла. – Девушка немного помолчала и заметила: - Ты вырос и стал похож на отца.
Реншу погрустнел.
- Он этого уже не узнает.
Наследник Срединного Царства спокойно рассказал обо всех невзгодах, что свалились на Империю в ее отсутствие, но стоило ему упомянуть имя Шэня, его голос закаменел.
- Не успели мы сотворить молитвы призывания души покойного и совершить паломничество к усыпальнице, возведенной на склоне Горы Царя Обезьян, а этот наглец уже нацепил одеяние, расписанное двенадцатью священными символами, и возложил на голову венец из двенадцати рядов нефритовых шариков, объявив себя владыкой.
- Так он регент? – Изумилась Лин. – До твоего совершеннолетия? А куда делся Первый Министр Чанг Минг?
- Отправился на судилище Яньвана. А заодно его любовница Ян Мей и ее сын Ксиу.
Лин печально покачала головой. Она всегда подозревала о связи Первого Министра и Любимой Наложницы отца, но и подумать не могла, что эти двое зайдут столь далеко.
- Я не верю ему, Лин, - продолжал Реншу. – Шэнь что-то замышляет. Я боюсь, он хочет меня устранить.
Лин испуганно стиснула его руки и побледнела, а он подвел итог:
- Хорошо, что ты вернулась. Сами боги Девяти Небес привели тебя домой.
Императрица Потаенного Царства печально прикрыла зеленые глаза.
- О Реншу, - вздохнула она. – Я не смогу остаться.
- Как? Почему?
Лин подняла голову и улыбнулась. Только сейчас он понял – его сестра уже не та наивная и грустная принцесса-дурнушка, о которой сплетничали служанки и евнухи во Внутренних Покоях и на террасах. В ней что-то изменилось. Изгиб бровей стал более мягок, глаза излучали мудрость, вечно напряженные уголки губ расслабились; на лице - умиротворение и счастье.