Страница 2 из 44
В последнем луче дня Воды месяца Черной Черепахи императорские войска вступили во владения братьев-драконов, сотканных из лунного камня с витиеватыми переходами и полукруглыми окнами. Золотые арки дверей украшали драгоценные камни, стены залитые жемчугами и бирюзой блистали мозаичными коралловыми картинами; от яшмовых полов слепило глаза, от ароматов лучших вин свербело в носу. Залы дворца ломились от несметных богатств, что не снились даже купавшемуся в роскоши и достатке Императору Лю Шао.
Сгустились тени вего алчных очах, возгорелся огонь тщеславия в холодном сердце. Взмахнув мечом, покрытым узорами цветущей ветви сливы, он позвал:
- Туда! За слезой дракона!
Пронеслось войско Великого Господина Потаенного Царства по дворцу братьев-лунов, прокатилось эхом под сводами царственного владения, отгремело в переходах и в слиянии анфилад и, наконец, ворвалось в Зал Лунного Света – Чертог Сна и Безмятежности. Стояла в нем черная ночь, озаренная светом желтого пламени, норовившего перекинуться через решетку камина и разгуляться по богатым яшмовым полам. И среди пламенеющей темноты спали Четыре Царя Морей – Четыре брата-дракона.
Царь Восточного моря Ао Гуан.
Царь Западного моря Ао Жунь.
Царь Южного моря Ао Цинь.
Царь Северного моря Ао Шунь.
И возле каждого стоял хрустальный сундук, внутри которого сияла жемчужина их жизней.
Вынул Император закаленную железную иглу из потайного кармана походного синфу[6] и задумался, чью жемчужину пронзить и чью слезу бесчестно украсть. Долго думал, советуясь с черной мудростью алчного разумения, и все это время игла поблескивала в его толстой, измученной болезнями руке.
Два его старших сына не выдержали. Первым воскликнул Лю Чжэн, титулованный Буйным Журавлем:
- Отец! Позволь мне это сделать и добыть тебе слезу бессмертия!
Следом вмешался средний Лю Минь:
- Нет! Это мой долг! Я, названный Стальным Когтем Тигра, сделаю это для отца!
Тогда вмешался младший принц, Лю Тай:
- Не надо, отец! Одумайся, пока не поздно! Оставь Морских Владык! Не чини им зла, не лей священную кровь, не навлекай на род Лю гнев Матери Лун Му[7]!
- Чепуха! – Рассмеялся средний, Минь. – Лун Му давно отправилась пировать в Персиковый Сад Богов и не придет на помощь своим детям! – И обратился к Императору, - давай, отец! Бессмертие стоит крови дракона! Не медли! Убей его!
Все сомнения покинули Императора. Рука налилась силой, точно в дни его юности. Призвав покровителей рода Лю, он ринулся к жемчужине ближайшего к нему дракона, того, что спал на возвышении из фиолетового агата. Блеснуло железо в зареве языков сонного пламени и вошло в сердце Царя Восточного моря, как нож в тофу. Вздохнул Ао Гуан, разверзлась пасть, унизанная зубами, распахнулись желтые глаза, перечеркнутые вертикальными зрачками, забились его маленькие лапки, засверкали заревом летних звезд мириады лазоревых чешуек, вспыхнул огнем костяной гребень на вытянутой голове, украшенной длинными усиками, и дракон и проронил слезу.
- Чашу! – Приказал Император.
Верные слуги подали золотую чашу в нефритовом обрамлении. В тот самый миг, когда дух Ао Гуана покинул тело, на ее золотистое дно упала его бесценная росинка, заключавшая могущество жизни и смерти.
- Свершилось! – Завопил Император.
- Боги на твоей стороне, повелитель! - Радостно вскричали слуги.
Голоса тысяч воинов подержали радость своего господина троекратным приветствием. Через миг их ряды сомкнулись, защищая его мечами и прикрывая щитами.
- Возвращаемся! – Приказал он, но едва сделал шаг, стены дворца потрясла чья-то незримая сила.
- Что это? – Закричал старший принц Чжэн.
- Нас атакуют, - понял средний принц Минь.
Не успели их крики достичь царственного слуха, тьма истончилась и пред Императором и его войском возник пламенный смерч с двумя громадными глазами о вертикальных зрачках. Оглядев смертную кучку ничтожных осквернителей и тело вероломно убитого Ао Гуана, они расширились, залив глаза колодцами безвременной бездны. Прогремел страшный медный глас:
- Убийцы! Осквернители! Моя кара не заставит ждать!
По войску прокатились возгласы ужаса:
- Это Лун-ван!
- Мы сгорим в пламени самого Царя Драконов!
Лишь три сына Императора не убоялись гнева Лун-вана. Средний Лю Минь выступил вперед и покрыл Зал Лунного Света боевым кличем:
- Защитим нашего Императора! Мечи к бою!
Рассвирепев от дерзости смертных ничтожеств, Лун-ван взметнул пламенным хвостом и отбросил крикливого принца в самый дальний угол. После распахнул необъятную пасть и изрыгнул кипящее облако живого огня, накрывая Чертог Сна и Безмятежности золотым паром. Пал он на императорское войско и в один миг десять тысяч воинов превратились в прах, закружив над яшмовым полом клочьями снежного пепла.
Не осел еще пепел сожженных, а карающий взор Царя Драконов прожег Императора и двух оставшихся при нем сыновей. Затрепетались длинные усы на клыкастой пасти, созданной пылающими вихрями огня, загремели его слова – проклятия:
- Смертный червь, повелевающий глиняными людьми! Узри мою боль, Император пыльного царства! Познай мой гнев, нареченный Властелином Воздуха и Воды! Ты, посмевший осквернить владения моих братьев и убивший мою кровь, отныне займешь его место! Три твоих ничтожных сына, три наследника твоей грандиозной Империи обратятся в тех, чьи имена они незаслуженно носили! Они будут страдать до тех пор, пока кто-нибудь не полюбит их черные души и не проникнется к их черствым сердцам! Твои счастливые земли покроет тень смертного сна, а твои подданные замрут в камне вечного страдания!
Задрожали руки Императора Лю Шао, сжимавшие золотую чашу со слезой Царя Восточного моря, упали на колени старший Чжэн и младший Тай, заскулил в темном углу средний Минь, и проклинающее дыхание Лун-вана накрыло правителей Потаенного Царства. Потухли в смертных глазах искры былого величия, тела претерпели ужасные изменения.
Царственный мир принцев обернулся пламенем бесконечного кошмара.
[1] Лун (кит.) - дракон
[2] По китайским преданиям убить дракона можно только особой железной иглой
[3] жень – мера длины, равная 2,5 м
[4] цзянь (кит.) - меч, клинок