Экспедиция

— Плюс двадцать два, как в Шри Ланке — хохотнул флегматичный Юозас, и Андрей удивился. Когда он перестал быть флегматичным? В глазах биолога горел интерес, он весь подобрался, как зверь перед прыжком, и приготовился к встрече. Что их здесь ждёт?

Измерения показали, что планета TrES-2b отражает менее одного процента света, то есть она темнее любой из планет солнечной системы. Но действительность оказалась иной: отражённый экзопланетой свет, достигнув необычно плотной атмосферы, возвращался обратно, как зеркало возвращает солнечный луч слепящим глаза «зайчиком». Ночей на планете не было, свет бил фонтанами — невероятно резкий, так что «лампочку» хотелось слегка прикрутить.

Анализ воздуха впечатлял: кислород был смешан с незнакомым газом, состав которого не подлежал определению. Таблица Менделеева вкупе с утверждениями учёных гениев, что материя Вселенной состоит из одних и тех же элементов, потерпела на Эльгомайзе грандиозное поражение. Волокушин бы порадовался…

— Без практики теория мертва. Надо немножко подышать, вдруг получится? — оптимистично заявил Юозас.

— Давай. Мы тебе цветочки на могилку принесём. Если они здесь растут, — пообещал биологу Риото.

Надо же, шутить умеет, удивился Андрей. Он до сих пор удивлялся тому, как мгновенно менялись люди, стоило им увидеть чужую планету, почувствовать под ногами землю, которая — что-то другое, может быть, даже живое, и с ним придётся как-то «разговаривать». Будет ли экзопланета рада гостям, это ещё вопрос, зато радость гостей не имела предела. Андрею знакома была эта эйфория и непобедимая уверенность в том, что всё будет о-кэй.

Корабельный арсенал удивлял и завораживал: в отсеке с табличкой «Защита» были представлены все современные виды боевого оружия: поражающее, ослепляющее, парализующее, аннигилирующее, плавящее, замораживающее. На то, чтобы сориентироваться, осмотреться и выбрать, Риото хватило двух минут. Сунув в карманы комбинезона пару компакт-аннигиляторов, он легко забросил на плечо ката-ускоритель, повертел в руках оружие последнего поколения, лазерный резак дальнего действия «Терра», которым справедливо гордилась вся Америка — Северная и Южная — и вернул его на место. Андрей с интересом наблюдал, как по лицу японца пробежала тень сомнения. Выдвижная сейфовая ячейка медленно закрыла створки, мигнула цветными огоньками, идентифицируя наличие и рабочее состояние доверенного ей оружия, и скрылась в стене из металлостекла. На чём же он остановит свой выбор? Хоть бы наше выбрал, — думал Андрей. Отчего-то ему хотелось, чтобы японец предпочёл русское оружие. Наше лучше американского, самонаводящееся, ловит биологическую (живую) цель за долю секунды и плавит — всё подряд, по-русски. То есть, сначала плавит, потом думает — а на хрен надо было…

Тот, кто не наносит удар первым, первым его получает. Это древняя военная мудрость, а мудрость национальная черта японцев. Ну же, давай! Выбирай. Ты не должен сейчас ошибиться, от тебя зависят наши жизни, всех нас, — хотелось сказать Андрею. Но он молчал. Надо уважать чужой выбор, даже если он не совпадает с твоим.

Риото выбрал русский «Скиф». Андрей выдохнул накопившийся в лёгких воздух. Теперь будем живы, что бы ни случилось.

Факты

Забыв недавние распри, все хлопали друг друга по плечам и улыбались ободряюще, обещая поддержку и помощь, и вообще — они команда, одно целое, и их так просто не возьмёшь. Это читалось в лицах, угадывалось в интонации. Подбадривая друг друга шутками (с момента посадки беззлобными), они ещё не знали, что их ждёт. Впрочем, штурманов ждал отдых, операторов систем защиты, биолога и физика ждала работа. Сизифов труд, как выразился Берни. Потому что «камень» куда его ни кати, останется на экзопланете.

Группа из семи человек — операторы боевых машин, физик, биолог, врач, капитан и оператор сопровождения, как гордо именовал себя Мишенька Перевозчиков — ступила на планету, щурясь от яркого солнца, в восемь раз превосходившего земное по светимости. Астрофизики предполагали, что солнце Эльгомайзы будет белым. Но они ошиблись: солнце было аквамариновым, цвета морской воды. Планету назвали Аква Марина (от aqua marina — морская вода). По неизвестной причине — возможно, эффект преломления световых лучей в атмосфере планеты, возможно, сыграло роль притяжение второй звезды, Проциона бэта, — солнце имело форму эллипса, словно сплющенное чудовищной силой, способной сжимать звёзды спектрального класса F5. Лучи оттенком напоминали прохладную воду, и так же как вода изливались на голубую траву, которая становилась лиловой.

А деревья! Карлики с необычно плотной древесиной и мощными как у баобаба синими стволами и стелющейся по земле голубой кроной… Впрочем, после захода солнца растительность изменяла цвет. В лучах здешней луны — тусклого белого карлика, который получил имя Белый Гном — трава становилась лиловой, а листья на деревьях фиолетовыми. Но всё это будет потом, через трое земных суток, когда Аква Марина завершит полный оборот вокруг своей оси. А пока защитные стёкла очков с выведенным до максимума затемнением не спасали от слепящего света, и приходилось всё время щуриться.

Поэтому Андрей не сразу заметил, что Кендал открыл шлем своего скафандра. Постоял, глубоко дыша, впуская в лёгкие воздух чужой планеты. И объявил онемевшему капитану: «Ол райт». Андрей непонимающе на него уставился, и Кендал объяснил по-русски: «Эйр деликат, вкусно дишат».

И тут Балабанов очень к месту вспомнил, что он капитан. Набрав в лёгкие воздуха, открыл рот и приготовился заорать: «Кэндал! В санблок, на карантин, к чёртовой матери, сию секунду и без возражений!». Но запнулся на полуслове. Врача в санблок? А кто его лечить будет? Ситуация…

Между тем Джимми широко улыбался и был вполне доволен жизнью. Даже слишком доволен. Что в этом воздухе такого, отчего он так повеселел? Андрей стащил с головы шлем, надвинув на глаза защитные линзы. И понял, что имел в виду африканец, когда говорил, что ему вкусно дышать. Воздух экзопланеты хотелось пить большими глотками, хлебать ложкой, наслаждаясь его густой свежестью. После стерильно-безжизненного воздуха «Сайпана» это было подарком. Андрей глупо улыбался, чувствуя себя ребёнком, который запыхался от беготни на детской площадке, и бабушка разрешила ему снять шапку. Впрочем, в его детстве не было ни бабушки, ни детской площадки, а шапку полагалось носить всегда: зимой шерстяную, летом бейсболку. Карусель, на которой они крутились под надзором врача, наклоняя голову попеременно то вправо, то влево и повторяя упражнение на артикуляцию: «двадцать один, двадцать два, двадцать один, двадцать два», пока язык не начинал заплетаться, — карусель в космошколе была обязательной.

Капитан «Сайпана» был в эти минуты обыкновенным земным мальчишкой, забравшимся в чужой незнакомый двор и ошалевшим от обретённой свободы и полной безнаказанности.

Впечатления

Катерина Ветинская, оставшись практически без работы (здешнее тяготение выматывало похлеще тренажёров), с удовольствием помогала Леоне и Кэли на кухне и в оранжерее, не проявляя желания прогуляться по планете. Почему? Да потому, что ей пришлось бы терпеть общество Юозаса(чего Катеринке не хотелось) либо Нади Кисловой (которая всё время говорила о Юозасе, будто больше не о чем говорить). А ещё Катеринка боялась — лиловой травы, которая «вечером» станет голубой, синих стволов деревьев и бьющего в глаза яростного солнца. День, который на Аква Марине длился почти трое земных суток, был для Катеринки неприемлем. А на корабле всё было как на Земле, и она цеплялась за этот кусочек земной жизни, как утопающий цепляется за брошенную ему верёвку.

Кэли и Леона откровенно скучали. Посадка на Аква Марину не внесла в их обязанности изменений: на Земле или за триллионы километров от Солнечной системы — кушать хотелось всегда, анорексией экипаж не страдал, жрали просто зверски, по определению Катеринки, с которой андроморфы проводили вместе свободное время. Капитан вздохнул с облегчением: Катеринка нашла наконец друзей, биолюди — немного люди, немного дети — составят ей отличную компанию. И уж точно ничем не обидят.