Остров Хранителей

– Отрекусь? – удивленно вскинул брови беловолосый глава дома Ран. – Увы, это бремя на всех марсианах навечно. Ну что ты… я просто внесу изменения в это бездумное служение. Для империи это всего лишь армия, защищающая наши интересы… Как давно мы и хотели. Агкин наивно полагал, что император будет на его стороне вечно. Жаль, что он так внезапно умер и корона перешла моему дому. Мне. И теперь я могу реформировать орден и сместить его с пьедестала, тем более что силы у него не осталось. Я упраздняю должность Мастера острова Хранителей… Никто не может быть выше императора. Никто тут не будет выше меня. – Он улыбнулся. – Мой прадед был бы доволен тем, как все обернулось…

Авил сделал шаг к Кану и, понизив голос до шепота, сказал:

– Не волнуйся, мы никому из творцов не позволим покинуть их тюрьму, но и эксперименты ведь никто не запрещал.

– Тебе никто не позволит своевольничать.

– Да-а, – зевнул Авил, – еще вспомни про то, что Творец творцов знал, что все так и будет, и именно поэтому изменил правила. Нас за спиной Агкина было двое, а значит, и новый Мастер неизвестен. Если не проводить ритуальных состязаний, его не будет вовсе. А может, Творец наконец понял, услышал нас? Теперь Марс под властью императора и никакие хранители не будут диктовать ему свою волю или, того хуже, волю старой книжки, оставленной неизвестно кем! Сила их умерла и на смену придет новая, могучая и способная дать нам все.

Фэро стиснул зубы, но в целом оставался спокойным. Опустив глаза, он посмотрел на край медальона, что держал в руке. От него только что отвалился черный кусочек, открывая золотую поверхность. Незаметно он провел пальцем по поверхности и с удивлением обнаружил, что черный слой снялся, будто пыль. Холодный ветер коснулся лица Кана, мужчина сжал медальон крепче и убрал его в карман.

– Я бы на твоем месте, – повернулся к нему Авил, – больше беспокоился о себе. Как-никак вас первых исключат из наших рядов. Как глава дома Ран и как император Марса я… – Он осекся, когда увидел, что Фэро потянулся за мечами, и сделал шаг назад, отступая. – Ч-что т-ты задумал?..

Кан обнажил мечи и сделал пару шагов к огню. Его взгляд был устремлен на каменную плиту. Скользя по тексту, который менялся на глазах, он вдруг заметил забытое слово, потерянное в веках, и символ, что давно не являл себя миру. Восьмиконечная звезда, заключенная в треугольник, разгоралась все сильней, поднимаясь к вершине плиты. Подойдя ближе, Фэро заметил тонкую нить трещины, идущей от самого верха до середины. Снизу донеслись возмущенные возгласы и негодование, перемешанное с непониманием происходящего. Кто-то даже поспешил расчехлить оружие, но двое южан тут же обнажили свои клинки, выходя вперед.

– Щенок! Смеешь мне угрожать?! – возмутился глава дома Криг.

– Никто не смеет подниматься по ступеням, пока горит зеленое пламя ушедшего, – змеей прошипел Анри, – так что назад!

– Что он делает?! – воскликнул кто-то из толпы.

В это время, оттолкнувшись от земли, Кан взмыл в воздух, выставляя клинки вперед. Секунда – и фаэтонская сталь вонзилась в толстый камень, разрубая его на две половины. Лезвия пошли вдоль трещины, разрубая плиту на части, словно раскаленный нож масло. На глазах правая половина с вырезанными на ней строками устава иссыхала и буквы переставали светиться зеленоватым цветом, не излучали более тумана. Последним потух символ Хранителей – малый круг с крестом внутри, заключенный в больший круг. По левой же половине пробежали три синеватые волны, зажигая новые буквы и слова, меняя их местами, стирая старое. В самом верху последним вспыхнул давно забытый символ… И это ознаменовало возрождение Храмовников.

Кан быстрым движением убрал клинки в ножны. Из кармана он достал последний подарок отца и, не размышляя ни секунды, надел его себе на шею. Золотое Око Ра торжествующе сверкнуло, поймав отблески пламени. Фэро приложил ладонь к плите, и к его указательному и среднему пальцам от восьмиконечной звезды, заключенной в треугольник, спустилась тонкая серебристая линия. Она словно подожгла их не обжигающим огнем. Он убрал руку и коснулся пальцами своего левого плеча, где красовался бледный символ Хранителей. Тут же в месте прикосновения на коже зеленоватым огнем вспыхнул старый рисунок и исчез, как по мановению волшебной палочки. Вместо него голубоватым светом засветился символ Храмовников, навсегда впечатавшийся в плоть и душу. Символ, который нельзя стереть.

– Следуй своему сердцу по жизни и сделай больше, чем велено тебе… – прошептал Фэро на наречии южных земель, закрыв глаза. – Делай что должен, и будь что будет… – Вспышкой перед глазами промелькнул образ Сета Первого, одобрительно смотрящего на своих потомков из глубин веков.

В этот самый момент из недр планеты поднялась невидимая изумрудная волна и со скоростью света обогнула шар, возвещая новый порядок. На храмах, где некогда красовался символ Хранителей, теперь вспыхнула восьмиконечная звезда, заключенная в треугольник. Ран поморщился, словно от резкого укола в спину, – так храм требовал покинуть свою территорию всех неверных.

Фэро посмотрел на последние искорки огня ушедшего отца. Затем Кан сделал шаг назад и повернулся к стоявшим внизу главам всех домов Хранителей. Подойдя ближе к Авилу, он остановился.

– Каждый из вас, – обратился он ко всем воинам, и его голос звучал подобно грому, – видел последнее пророчество Источника, и все мы узнали, что пути наши отныне разошлись. Одни пойдут за тьмой, другие – встанут на их пути, выполняя свой долг… – Люди внизу снова переглянулись, некоторые потянулись к оружию, ожидая нападения тех, кого теперь считали отступниками. – Сегодня Храмовники вновь пришли в этот мир, и теперь от них зависит спасение обители Творцов от приближающейся тьмы…

Авил усмехнулся и похлопал в ладоши:

– Оратор из тебя не очень, да и харизма не та.

– Замолчи, Ран! – заговорил молодой глава дома Джад, поднимаясь по ступеням. – Вам больше здесь не рады. Убирайтесь подобру-поздорову! – Он подошел к плите и так же коснулся ее, как Кан до него. Спустя несколько секунд и на его плече засияла звезда Храмовников. Развернувшись, он шагнул к Фэро и положил руки ему на плечи. – Южане пройдут этот путь с вами, брат. Вместе и до самого конца, даже в кромешной тьме мы будем биться с нашими врагами. – Кан сдержанно кивнул. Анри перевел взгляд на Авила. – Отныне для вас, беловолосых, больше нет места в наших землях. Право быть в наших городах каждому из вас придется заслужить.

– Что ж, поздравляю тебя. Теперь все камни и развалины этой планеты ваши. Может, даже узнаете что-то новенькое. Наслаждайтесь! Раз уж мы теперь свободны от устава и всех обязательств, то позвольте откланяться. – Ран спустился вниз, но на последней ступеньке остановился и глянул на Кана через плечо. – Надеюсь, ты хорошо помнишь историю Храмовников… как бы времена кромешной тьмы не настали для вас раньше срока… – Ухмыльнувшись, он пошел к выходу из пирамиды, слыша, как за его спиной другие главы домов разворачиваются и идут следом. Они предпочли быть на одной стороне с императором, чем против него в меньшинстве.

Прошло не больше пяти минут, и в храме на озере остались лишь семь человек. Семь домов Марса. Все они были ответвлениями дома Фэро, семейные союзы, заключенные давным-давно. Исполнять свой долг и защитить остров Творцов от уничтожения, как и всю Вселенную островов, были готовы только они. Лишь эти семеро видели и слышали последнее пророчество острова, переданное Агкином.

– Кан, ты теперь Мастер над Храмовниками, Мастер острова Хранителей, и мы слушаем тебя, – сказал черноволосый Анри, когда Фэро спустился к ним. Ободряющие возгласы остальных вознеслись эхом к потолку.

В эту же минуту пирамида словно ожила. Впервые за сотни лет тут ощущалась сила, забытая мощь ордена. Марс и его творец незримо были тут, взирали на своих доблестных воинов.

– До судьбоносного дня еще три года, нам нужно подготовиться. Возможно, мы сможем изменить судьбу.

– А если нет? Что мы будем делать?