Страница 8 из 9
Мир духов для нас родной, при всей его пугающей загадочности. И дело не только в том, что нам предстоит там провести большую часть своего существования. Хотя мы и привыкли называть область духов миром сверхъестественного, по-христиански вернее было бы и эту сферу называть естественным, потому что вместе с миром духов мы все – и живые, и усопшие, и бесплотные духи – представляем семью сотворенных существ. Мы вместе с таинственными духами разделяем единую область тварного бытия.
– Придумаете тоже – ангелы, демоны, покойники… Выдумки все это!
– И каждый христианин с вами согласится. Ангелы – это чистой воды выдумка! Собственно, как и люди!
И ангелов, и людей, и весь этот мир придумал Бог. Бог – Творец этого мира, а мы – его создания, произведения, сотворенные существа. Ангелы такие же тварные сущности, как и люди, а значит, они не абсолютны. Даже демоны по своей природе, по своей nature, если угодно, тварному субстрату – не зло. Злой природы не существует. Есть злая воля свободных тварных существ, изначально сотворенных и задуманных добрыми. И самый нерв этой злой воли – человекоубийство.
Христос называет сатану человекоубийцей от начала и отцом лжи (Ин. 8: 44). Самое ненавистное слово для злых духов – это не «добро», а скромный глагол «быть». Вся воля злых духов направлена против живого, им ненавистно все, что есть, существует, бытийствует, и в особенности живой человек – самое большое оскорбление для демонов – пророков и блюстителей идейной и бытийной стерильности.
Любое убийство есть зло. Но настоящий демонический оттенок оно приобретает, когда это убийство становится идейно бескорыстным. Любая русская женщина, встретив Гитлера, скорее всего, пожалела бы беднягу, а может быть, и усыновила. Но простить Гитлера нельзя. И дело не в нем самом, не в его судьбе в вечности, о которой нам ничего не известно, а в том, что некоторые имена и образы так глубоко врастают в события и поступки, что отделить личное от исторического уже совсем невозможно, и если мы никогда не оправдаем нацизм, то и Гитлеру нет прощения. Хотя человек религиозный смотрит чуть дальше, чем светский политолог и философ, видя за спиной диктатора багровую тень прародителя зла.
Но нам интересен не Гитлер и не Платон, а тот факт, что наши «минусы» не совпадают. Знак «минус» универсальной духовности не тождественен «минусу» духовности религиозной. Это два разных языка, описывающие два разных мира. Путаница тут недопустима. Фраза «абсолютное зло» на языке универсальной духовности возможна, но христианин, оценивая область духовного, не может себе позволить такого выражения.
Гораздо важнее для нас пойти дальше. Ведь тут мы впервые заговорили о разделении духовной сферы на сотворенную и нетварную. Эта тема требует подробного разговора, потому что касается самой сердцевины христианской духовности.
Нездешний Бог
– И что же старец тебе сказал?
– Всю правду, всю жизнь – от и до! И книгу подарил. Про Бога. С картинками.
Этому разговору четверть века, но каждый раз, вспоминая, я не могу сдержать улыбки: «книга про Бога с картинками». Интересно, как должна выглядеть «книга про Бога», да еще и с картинками? А если убрать улыбку:
Как возможна книга о Боге?
В моем детстве единственными доступными «книгами про Бога» были антирелигиозные издания, например, Лео Таксиль и его «Забавная библия» и «Забавное евангелие». Смешные книжки со смешными рисунками. Я собирал любые упоминания о Боге и Церкви, поэтому не ограничивался только текстами, у меня также хранились сборники атеистических карикатур, на которых Бог изображался старичком на облачке среди умилительных ангелов в белых ризах. Это странно, но вся эта литература никак не задевала моих зарождающихся религиозных чувств. Уже школьником я скорее предчувствовал, чем понимал, что все это к Богу не относится, потому что никакой Он не старичок в длинных ризах и мир ангелов – это не его мир.
Обычному человеку совершенно естественно умозрительно разделять мир на духовный и физический, потусторонний и наш уютный догробный мир, как его называл покойный Терри Пратчетт. Бога, ангелов, святых и демонов мы помещаем в мир духовный, а этот видимый мир – для нас, живых и зримых. Однако Евангелие говорит другое: Бог равноудален и от загробного, и от догробного мира, как и равноблизок каждому из миров, потому что настоящая бытийная пропасть пролегает не между миром духов и миром материальным, а между тварным и нетварным, созданным и несотворенным, и «Родина» Бога – нетварный мир.
Бог без Родины
Слово «тварь» в обыденной речи воспринимается или как ругательство, или как литературное клише. Мой приятель завел себе микрособаку чихуахуа, окружил ее заботой и любовью и от избытка нежности назвал «тварь дрожащая», поминая Достоевского всуе.
В богословском лексиконе «тварь» – один из важнейших терминов, без правильного усвоения которого невозможно понять христианское богословие. Тварь – это бытие сотворенное, сочиненное, сделанное, выдуманное Богом. Между нами и Богом принципиальная разница или, как говорят у нас в Гомеле, «онтологическая пропасть»: Бог – несотворенное бытие, наш мир, ангелы, демоны, люди и их призраки – сотворенное, тварное бытие. Это не игра в слова, а вывод, сделанный богословами, тщательно изучавшими Священное Писание.
Не одно поколение христианских мыслителей задавало вопрос: Христос – кто Он? Бог или человек? Ведь Писание называет Его и Богом, и человеком. Хороших и святых людей было немало, а некоторые из них обладали такой духовной силой и творили такие чудеса, что все истории о Христе смотрятся не так ярко, как хотелось бы нашим учителям. Но тексты Нового Завета настаивают на том, что Христос не просто святой пророк и праведник, Он – Бог.
Если мы кого-то называем Богом, что мы имеем в виду? Однажды я шел со своим приятелем по прекрасному гомельскому парку, рассуждая о противоречиях концепции истории у блаженного Августина. Малыш в зимнем пальтишке отважно ковырял лопаткой упругий сугроб, перебрасывая снег в соседнюю ямку. Тяжелый взмах, малыш резко повернулся и неожиданно узрел «светоносное видение»: два представительных батюшки в зимних рясах и меховых скуфьях проплыли мимо, увлеченные разговором о высоком. Мальчик выдохнул с восторгом:
– А-а-а!.. Бо-о-оги!
Нам удалось поразить воображение малыша, хоть и не собирались. Восторг и восхищение всегда вызывает сила и необычные эффекты, поэтому люди любят комиксы и супергероев – это современная версия языческих саг о людях «сильных и издревле славных». И нет ничего странного в том, что в современном кино плечом к плечу с супергероями весело резвятся греческие и скандинавские боги – они здешние, они необычные, милые, временами невыносимые, но мы их хорошо понимаем, тем более что порой они готовы прийти людям на помощь.
Бог в представлении христиан – это не один из бесплотных помощников. Даже имя «Бог» Ему не совсем впору, потому что это некое родовое понятие, а Творец – Единственный в своем роде. Наш народ постоянно обличают в двоеверии, в языческой интерпретации христианства, и оправдываться тут нечего, есть такая проблема. Очень тяжело мыслить Бога так, как проповедует Евангелие. Хочется найти ему место в бытийной иерархии космоса, но откровение о сотворенности мира видимого и невидимого Богом «из ничего» не позволяет сделать этот естественный вывод.
Ведь даже термин «дух» в отношении Создателя мы вынуждены употреблять с оговоркой. Бесплотные духи, населяющие сотворенный космос, все «сотканы» из «нитей» тварного мира, пусть даже об этой «ткани» мы практически ничего не знаем. Когда мы говорим, что Бог – Дух, подразумеваем – Иной, Другой, не из «ткани» этого мира. И тут же себя одергиваем, потому что Воплощенный Бог – это Бог, у Которого, в отличие от ангелов, есть осязаемое человеческое тело, которое стало Телом Бога навсегда.
Фродо пишет Толкину
Лично мне помогает лучше понять христианское учение о Боге чтение любимых книг. Например, «Властелина колец». Дело не в эпичности сюжета, а в условной «тварности» мира Средиземья. Давайте внедрим вопрос «как возможна книга о Боге» в пространство трилогии Толкина. Тогда он прозвучит так: что напишет Фродо Торбинс в книге о профессоре Толкине?