Страница 4 из 9
Боговидец Моисей прислушался к совету священника другой религии и чужого народа. Экуменист ветхозаветный! Почему он не вопросил Бога о том, как работать с людьми? Почему Бог не вразумил Своего пророка, а вместо этого допустил унизиться ему, приняв совет от жреца-инородца?
Эта библейская история стала для меня первым шагом в избавлении от религиозного аутизма. Аутисту не интересен внешний мир, он для него не существует. Аутистом быть очень удобно, а в религии можно найти любое обоснование клинической лени и отупляющему нелюбопытству, просто повторяй мантру:
– Это не то, что нужно христианину!
Если вы пустынник и живете среди диких скал и диких коз, вам, действительно, все это только помешает, потому что будет отвлекать от молитвы и полного единения с Богом. Но раз вы читаете этот текст, вы точно не отшельник, и рядом с вами есть люди, и с ними надо научиться ладить, а если вы мужчина, отец, муж, начальник, вам надо научиться руководить, принимать решения, работать в команде. Все эти навыки принадлежат области универсальной духовности и культуры.
Тесть показал Моисею, как решать проблемы организации работы с людьми малой кровью, он поделился с ним житейским опытом, а этот опыт кристаллизируется и хранится в пространстве подлинно человеческого, которому принадлежит каждый человек, какой бы религии он ни придерживался.
А урок такой: не задавай Богу вопросов, на которые может ответить тесть.
Духовный статус торта
В день рождения дочери мой друг вывалился из окна. Спасли крепкие руки товарищей и вишня, что росла под окном. А ему всего-то хотелось вывесить флаг, чтобы вся улица знала, что сегодня родилась самая красивая девочка на свете.
Отсюда вывод: готовишься стать отцом – посади под окном дерево.
Папы обычно сходят с ума, когда рождается первый ребенок. Потому что человек переживает настоящее метафизическое перерождение. Был обычный парень, веселый, крепкий, забавный – просто чудесный цветок на родовом дереве, и вдруг – отец! Все изменилось, перевернулось, потому что мужчина кожей, нутром почувствовал, что он теперь не сам по себе, лихой бродяга, а находится у самого основания корня, он сам и есть этот корень, от которого разовьется большой род. Будто в разряде молнии на миг осветилось все дерево рода, и он почувствовал всех своих детей, внуков, правнуков, кожей ощутил и запомнил тяжесть каждого потомка.
Половина шестого утра. Стою в алтаре. Готовлюсь к литургии. Влетает приятель.
– Вы понимаете… Такое дело… Я ей говорю: дед у меня Алексей. Он на фронте погиб. Так он тоже вот такой был, мордастый. У нас все такие в роду. Казаки! А она: какой же Алексей, если сегодня Петр. И что, если Петр? Ведь тут, сам понимаешь, четыре сто, а она – Петр. Конечно, Алексей! Я и маме звонил. Взял такси и ходу.
– Ничего не понимаю. Какой Алексей, кто такой Петр? Чего шумишь? Пять утра!
– Если бы пять! Так ведь четыре сто! Это же только Алексей. Я сейчас опять туда. Надо же что-то делать! Надо что-то везти… Ведь Алексей – так лучше звучит, мужественней? А она: Петр…
Сразу до меня не дошло, что несколько часов назад у моего тихого и интеллигентного друга родился сынок. А ведь я подумывал звать санитаров. Пришлось дать задание ребятам срочно напоить папу, чтобы сохранить ему психическое здоровье.
Примечательно, что оба «перворожденных» отца рвались что-то делать. Одному срочно понадобилось водрузить на высотах стяг, другой готов был останавливать поезда и автомобили и даже идти крестным ходом. Если произошло нечто естественное и предсказуемое, зачем все эти лишние движения?
Потому что каждый человек понимает или, скорее, чувствует:
значительное должно быть означено.
С нашими папами произошли не рядовые естественные события, а значительные. Всякое значительное событие требует знака. Так устроен человек. Как говорил один покойный философ: «Человек – существо символическое». Мы живем в мире символов, мы их создаем и ниспровергаем, на место старых воздвигая новые, но обойтись без символов люди не могут.
От избытка сердца говорят уста (Мф. 12: 34). Не только говорят уста, но и делают руки, танцуют ноги, толпы незнакомых людей собираются вместе и идут в далекие страны не ради дохода, а чтобы поцеловать старые камни.
Область символа и знака – это точка, где универсальная духовность так близко сходится с религиозной, что их порой невозможно различить. Но вопреки этой невозможности различать их все же придется. Если угодно, такое различение – одно из духовных упражнений, которое очень помогает нам, христианам, понять природу нашего религиозного опыта.
Учитель заходит в класс. Дети встают. Зачем? Какая в этом польза? Дети проявляют уважение к учителю. Обратите внимание на глагол «проявить», он очень важен. Мое поколение еще помнит процесс проявления пленки для фотографий. Сделал снимок? Прояви пленку и зафиксируй. Отдельные граждане запирались в темных ванных, и при свете красного фонаря творилось чудо: на матовых карточках постепенно проявлялись изображения людей, домов, деревьев – настоящее волшебство!
Уважение – категория духовной жизни человека. Почему духовной – потому что это состояние духа, его не видно, пока оно не облечется в тело знака. Уважение должно быть означено, проявлено, оно должно обрести форму, оформиться в осязаемый символ, жест, духовный опыт должен обрести воплощение в понятном людям образе.
Рядом с уважением стоит почтение, воздаяние чести. Человеку недостаточно просто проинформировать другого, послать уведомление об уважении по почте или на словах. Нужен знак. Знак необходим там, где человек переживает значительное, значимое событие. Значительное должно быть означено.
Если не означено, значит, не значительно
Поэтому так обижаются девушки, которым ухажеры не дарят букетов и тортиков. Если ваши чувства к девушке значительны, они просто обязаны быть означены, подтверждены знаком внимания. Нельзя обойтись фразой: «Но ведь ты и так знаешь, что я тебя люблю, зачем тебе еще это глупое колечко?» Глубина человеческого опыта несводима к информации, нельзя просто проинформировать или уведомить о своей любви к девушке. Настоящая любовь безбрежна и неисчерпаема, поэтому она жаждет разродиться не в знание, информацию, а знак, задача которого указать на глубину, обозначить ее, но не вычерпать до конца. Так обычный торт, обращенный в знак внимания, обретает духовный статус, становится символом глубоких и значительных чувств, вплетается в биографию целого рода, обретает бессмертие, даже растворившись в желудках влюбленных.
Цветы, торты, колечки бесполезны, временами разорительны, порой опасны и ведут к ожирению. Но когда мы вступаем в область значительного, другой счет деньгам и времени, другое измерение полезности. Помните «богословский диспут» из истории дяди Федора из Простоквашино? Мама героя вступает в дискуссию с мужем на предмет решительного удаления кота Матроскина из дома:
– Что-то у нас кошачьим духом пахнет. Не иначе как дядя Федор кота притащил.
– Ну и что! Один кот нам не помешает!
– Ну, тебе не помешает, а мне помешает. Ну, ты сам подумай: какая от этого кота польза?
– Ну… почему обязательно польза? Какая, например, польза от этой картины на стене?
– От этой картины на стене очень большая польза: она дырку на обоях загораживает.
– Ну и что … И от кота будет польза! Он мышей ловить может.
– А у нас нет мышей.
– А мы заведем.
Любители кошек прекрасно понимают, что кошки, на самом деле, бесполезны, как и все подлинно прекрасное в этом мире, и если так уж нужно оправдать их пользу, мы готовы на разведение мышей. Кошка бесполезна, как, на самом деле, бесполезна картина на стене, но нельзя обойтись без кошки и без картины.
Прояви уважение!
Избыток сердца отражается в избыточности знака. Может Церковь обойтись без дорогих облачений, драгоценных окладов, затратных колоколен и дорогостоящих колоколов? Вполне. И временами Церковь «стряхивает» с себя все лишнее, проходит путь самоочищения, но колокольни и драгоценности появляются снова и снова, потому что, если ваше сердце взволновано верой по-настоящему, значительно, оно потребует осязаемого знака, дорогого, избыточного, бесполезного. Здесь действует та же логика, что и в универсальной духовности.