Бард. Бард мрака

Слова буквально сами собой слетели с моих губ:

– Я буду помнить тебя, Саламандра.

Мятежный король горько усмехнулся, но всё же склонил голову в благодарном поклоне.

– Спасибо тебе, бард. Но, боюсь, твоего могущества маловато, чтобы память обо мне дарила достаточно сил для сопротивления зову. Да и нет в этом большого смысла. Тарантулы пали, и я могу с лёгким сердцем раствориться в Небытии.

– Не надо! – вырвалось у меня.

Наверное, выглядела я глупо. Игрок, уговаривающий дух давно почившего НПС продолжать жить. Даже не жить, а «быть». Но прожитые видения здесь и сейчас делали этого человека и его историю настоящими. По крайней мере для меня. И мысль что за все свои дела он в итоге получит забвение и полное развоплощение, вызывала в душе протест. Его жизнь и смерть требуют награды. Пусть даже небольшой. Пусть это будет лишь несколько часов в мире живых. Это всё, что я могу ему подарить.

Всё ли?

– Я сочиню песню о тебе, – пообещала я духу. – Хорошую песню. Она разойдётся среди помнящих, и ты получишь много силы.

Саламандра улыбнулся и покачал головой.

– Это самое щедрое предложение, что я слышал с момента смерти. Благодарю. Но избавь себя от напрасного труды. Оглядись. Серые Земли – не то место, где хочется провести вечность. И пусть время течёт тут иначе, я больше не вижу смысла цепляться за подобное существование. Тарантулы пали, мой долг выполнен, и я могу уйти с миром в душе.

Как ни горько было признавать, но в его словах была правота. Не знаю, кто придумывал посмертие в Барлионе, но он явно тот ещё садист. Вечность в этом унылом месте – врагу не пожелаешь.

– Может, ты хочешь увидеть Барлиону напоследок? – поколебавшись, предложила я.

Чёрт с ним, с Пятым. Ждал столько веков, подождёт ещё немного. Могу поспорить, что мощи Астильбы, как и её маниакальной зацикленности на погибшем возлюбленном, хватит на поддержание целой армии душ. А Саламандре осталось совсем немного, и это его последняя возможность взглянуть на мир, который он в своё время защищал.

– Увидеть Барлиону? – неверяще переспросил дух. – Это возможно?

– В теории. Я впервые буду провожать душу из Серых Земель в мир живых, – призналась я.

Саламандра поднялся на ноги, церемонно поклонился и протянул мне руку, помогая подняться:

– Тогда почту за честь принять это предложение. И не переживай о возможной неудаче. Хуже мне уже не сделать.

– Ты умеешь ободрить, – хмыкнула я, совершенно рефлекторно оперлась на протянутую руку и поднялась на ноги.

Стоп. Оперлась? Я же совсем недавно проходила сквозь него!

– Эйд, почему я теперь могу к нему прикоснуться? – обернулась я к духу инструмента.

– Ты обещала вывести его из Серых Земель, и он сделал первый шаг на Путь, что ты начала прокладывать. Теперь он на время не принадлежит этому месту, как ты и я.

Я вновь посмотрела на Короля-Саламандру, отмечая происходящие с ним изменения. С призрака как будто смахнули слой пыли. Серость этого места сходила с него, как снег с весенних лугов. Волосы будто тронули лучи заходящего солнца, венец заиграл тусклым золотом, а ящерка на нагруднике налилась бледным багрянцем. Цвета были блеклыми, словно на выцветшем от времени гобелене, но уже выделялись среди царящей кругом безжизненности.

– И что теперь нужно сделать, чтобы попасть обратно в Барлиону? – без особой надежды на ответ спросила я у Эйда.

Сейчас зловредное струнное заявит, что это моё испытание, и я должна сама догадаться…

– Серые Земли имеют несколько Врат, – вопреки опасениям принялся объяснять Эйд. – У каждых Врат имеется свой Привратник, призванный охранять границу между миром живых и миром мёртвых. Тебе нужно отыскать Врата, справиться с Привратником, попасть в Междумирье и проложить дорогу к Барлионе.

Наличие чёткой инструкции радовало, а вот изрядные пробелы в ней огорчали.

– И как же я отыщу эти Врата?

– Ты же Бард, – напомнил мне Эйд. – Придумай подходящий способ.

Значит, снова музыка. Могла бы и сама догадаться. Я выполняю классовое задание и нахожусь в землях, куда открыт путь только Бардам. Хотя… Кажется, Шаманы и Некроманты тоже работают с духами и душами. Интересно, они тоже сюда захаживают?

Долой посторонние мысли. Мне нужна путеводная песня. Я огляделась, пытаясь найти подсказку в окружающем пейзаже. Унылая серость и давящая тишина. Единственным, что порождал сей вид, был возрастающий внутренний протест. Надо как следует встряхнуть это пыльное безмолвие!

Едва пальцы коснулись струн эйда, как в памяти всплыла подходящая песня всё из того же бессмертного альбома «Запрещённая реальность». Пусть и не совсем точное попадание, но это именно то, чего мне сейчас не хватает. Больше жизни! Больше звука!

Тишину Серых Земель взрезали оглушительные гитарные риффы. Король-Саламандра вздрогнул от неожиданности, выхватил меч и закрутился волчком, ища источник грохота. Эйд вскочил в седло нервно приплясывающего коня и довольно расхохотался. Ему определённо пришлось по вкусу новое звучание.

Затхлый, застоявшийся воздух Серых Земель вдруг взвился вихрем, закружил, взметая пыль к свинцовым небесам, и мощным порывом ударил мне в спину. Конь взвился на дыбы, чёрный плащ Эйда захлопал крыльями, а я, влекомая ветром, невольно сделала шаг, за ним второй, и поспешила туда, куда звала ожившая стихия.

Я пела о ветре странствий, и он вёл нас по безжизненному миру. Хотя, не такому уж и безжизненному. Вокруг нас собирались души. Некоторые, как недавно Король-Саламандра, лишь с видимым усилием поднимали голову, другие же выглядели вполне живо, если это слово вообще применимо к бесплотным духам. Люди, тролли, минотавры, эльфы, сирены… Десятки, сотни душ стекались к источнику звука и следовали за нами. Ветер, рвавший плащи, трепавший волосы, настырно толкающий в спины, словно бы проходил сквозь окружающих нас призраков. Ни одно дуновение не побеспокоило тени ушедших.

Когда последние звуки моей песни умолкли, тишина и не думала возвращаться. Ветер выл неистово и отчаянно, будто живое существо. Может, он тоже заперт тут, как и прочие души? Бывают же духи стихий. Может, это один из них? Мечется, бессильный вырваться в мир живых…

Как бы то ни было, ветер упрямо толкал нас по одному ему ведомому маршруту. Мы шли, почти бежали мимо призрачных дворцов и городов, мимо разрушенных шедевров. А следом за нами двигался сонм душ. Выглядело это впечатляюще и жутковато. В памяти всплыли слова Эйда о том, что многие души жаждут вырваться из Серых Земель с помощью открытых бардами путей. Выходит, стоит открыть Врата, как все эти души устремятся в них?

Гнетущие мысли преследовали меня до самого момента прибытия к Вратам. Сказать по правде, никаких Врат я сперва не заметила. Всё внимание приковала к себе гора. Да-да, самая настоящая гора высотой около полутора километров, с поросшими лесом склонами и венчающим вершину плато. Её величественный силуэт медленно вырисовывался по мере приближения, и вскоре мы оказались у подножья этой громады. Ветер в последний раз толкнул в спину, будто прощаясь, прошелестел листвой и стих.

А я стояла, задрав голову, и глядела вверх, начиная подозревать, что загадочные Врата находятся аккурат на плато. Неужели придётся забраться туда? Мысли о восхождении настолько захватили меня, что я даже позабыла о свите из сотен душ, неотступно следовавших за нашей компанией. Зато они обо мне не забыли.

– Забери меня с собой… – тихо и заунывно прошептала какая-то подозрительная дама с волосами, волочащимися за ней на манер шлейфа.

Что-то в её облике наводило на мысли о вредоносном ведьмовстве. С учётом того, что в Барлионе внешний вид НПС практически всегда соответствовал характеру, такую попутчицу я откровенно побаивалась. Сварит в котле на первом же привале, побалует себя овощным бульоном.

– Ты должна вывести в Барлиону меня! – властным, не терпящим возражений голосом, потребовал дородный мужчина в собольей мантии и короне, заставившей бы Саурона из помянутой экранизации горько зарыдать от зависти. – Выведи меня отсюда, и я открою тебе, где спрятана моя сокровищница!