Страница 22 из 23
– Нет. Валера пришел вместе со мной, я его привел в 1979-м году. Из «Високосного лета». Я привел его вместе с Петей Подгородецким. Взял грех на душу.
– За это, я думаю, тебе коллеги «спасибо» не сказали спустя несколько лет.
– Спустя какое-то время «не сказали». Но Петя талантливый человек. И мы проработали вместе достаточное количество времени. В период, между 79-м и 82-м, в эти годы.
И потом, когда они вместе с Женей (Маргулисом. – Е.Д.) вернулись, еще почти десять лет, по-моему, проработали вместе.
– Кажется, Валера совершенно не изменился. Внешне. Он изменился как музыкант?
– Стилистически остался таким же, каким был. Просто с годами стал играть еще ровнее. Хотя он всегда очень ровно играл.
– А кто на барабанах в твоем «Нюансе»?
– Дима Кричевский, очень хороший барабанщик. Он играет сейчас с «Ногу свело». И является там основным барабанщиком. Но поскольку мы все, в нашем коллективе, играем в разных командах, я не вижу в этом ничего страшного. Мы находим время, соединяемся, играем концерты.
– Про «разные команды». Я издалека зайду. Когда беседовал с барабанщиком Queen Роджером Тейлором, спросил у него, почему его сольный проект «не покатил» (а мне очень нравится, что он делает и как он поет; кроме того, лучшие, с моей точки зрения, хиты Queen Тейлор написал). Почему вот ни на столечко не приблизился Тейлор к раскрученности Queen? Он сказал: это сила, инерция бренда. В случае с «Нюансом» то же самое – группа не имеет того же успеха, что «Машина времени». Казалось бы, там тот же Кутиков, с тем же вокалом, с тем же материалом зачастую. Мне кажется, что «Нюанс» очень близок «Машине».
– Это близко к «Машине» настолько, насколько может быть близко. Поскольку пою я. И играются песни, которые мною написаны. Что для «Машины», что для нашего совместного проекта.
Но, конечно, очень многое упирается в брендирование. И я абсолютно согласен с Тейлором в этом вопросе.
Один из редких снимков с Максимом Капитановским (из архива Марианны Ефремовой)
И есть еще какой-то магический ход жизни. Допустим, я выпускаю свою пластинку. И это совпадает с юбилеем «Машины времени», с 40-летием. И я не могу позволить себе рекламировать активно выход своего альбома, потому что это наслаивается на рекламу 40-летия «Машины». Сорок лет мы праздновали так, как никто не праздновал. Было сорок концертов в сорока городах. Массированная реклама. Если бы я бы сел на хвост этой рекламе, то меня бы обвинили в том, что я использую бренд «Машины времени» для продвижения своего альбома. Или же обвинили бы меня в том, что я мешаю рекламой своего альбома рекламе 40-летия «Машины времени».
Я все это очень хорошо понимал. Поэтому постарался быть аккуратным, корректным и в некотором смысле загубил историю своего альбома.
Хотя песня «Снег» в хит-параде «Нашего радио» добиралась до первого места и достаточно долго держалась в тройке лучших…
– Когда мы столкнулись на книжной выставке-ярмарке, я услышал твое признание, что Кутиков, мол, кризисный менеджер. Не стал развивать тогда эту тему, потому что подумал, что мы будем общаться и я поподробнее расспрошу, что ты имел в виду.
– Когда внутри «Машины времени» возникают какие-то неожиданные кризисные ситуации, сложности, когда мои друзья по коллективу опускают руки, у меня – обратная реакция.
– То есть это мобилизует, да?
– Совершенно верно.
У меня тут же появляется несколько вариантов решения свалившихся на нас проблем. И в итоге я очень быстро нахожу выход. И дальше жизнь продолжается. И «Машина времени» существует. Как только ситуация нормализуется, я сразу «ухожу на диван», в «лавку».
– Когда в 2012-м году Маргулис покинул группу, это был кризис? Или это ожидаемое событие?
– Нет, это было неожиданно. Особенно это было неожиданно для Андрея. Но мне удалось эту кризисную ситуацию разрешить прямо там же, на той репетиции, на которой Женя…
– Это произошло на репетиции?!
– Да. Спонтанно. На репетиции. На которой Женя объявил о том, что он собирается покинуть коллектив и заниматься своей сольной деятельностью. Я не буду рассказывать подробно, поскольку это наше внутреннее дело.
Но уже через сорок минут после начала разговора все встало на свои места. И «Машина времени» дальше поехала работать. Женя ушел трудиться самостоятельно, что у него, на мой взгляд, очень неплохо получается.
О еврейских корнях Кельми не знали ни Маргулис, ни Кутиков: Крис не афишировал свои гены
– Да, он отличный музыкант, об этом даже и речи нет. Но вот у Стаса Намина есть такой тезис, что существуют рок-группы как «Цветы», «Машина времени», где участники не меняются. А все остальные группы – это, условно говоря, авторская песня. Как «Аквариум», например. Это, прежде всего, Борис Гребенщиков. А все остальные там могут ротироваться бесконечно. А вот в случае с «Нюансом»? Это абсолютно кутиковский проект или все-таки люди, которые работают над материалом и которые в чем-то незаменимы? Или может быть завтра один состав, послезавтра – другой? Главное, что Александр Викторович Кутиков играет то, что написал.
– Нет. С «Нюансом» у нас группа. И работаем мы над тем материалом, который я приношу, так же, как работает настоящая группа. Да и все они привыкли к такому способу работы. Я приношу материал. И мы его долго-долго треплем. Поэтому я так неспешно выпускаю новые работы.
– Это на «репах» происходит?
– Совершенно верно. На репетициях. Мы записываем репетиции. Я их анализирую. И, если в том, что мы надумали на очередной репетиции, есть перспектива, на мой взгляд, продюсерская даже, а не авторская, я предлагаю ребятам разрабатывать ее и дальше. Если я не вижу перспективы в данной версии материала, то предлагаю подумать и уйти в какую-то другую сторону. И, как правило, эту сторону предлагаю я. Как направление. А вот детали, разработки, украшения – это, конечно, мы делаем вместе.
– Что вы играете на выступлениях из репертуара «Машины»? Кроме «Поворота», который вообще является твоей визитной карточкой?
– Как правило, мы играем «К Малой Бронной» не так, как играет «Машина времени». Играем «В добрый час» совсем не так, как играла «Машина времени». Даже «Скачки» мы играем не так, как играет «Машина времени». И так далее.
А «За тех, кто в море» – в ней я даже гармонию поменял. Как автор-то имею право это сделать. Мне показалось, что за счет того, как я поменял гармонию, это даже интереснее и более современно звучит.
– А вот почему совершенно неохотно речь идет о первом коллективе? Я все пытаюсь вытащить информацию про первую группу Кутикова. Потому что фанаты-то хотят знать, что было до «Машины времени».
– Дело в том, что первой группы Кутикова как таковой не было. Я просто приходил в разные группы и играл с людьми.
– «Безанты»?
– «Безанты» – это был коллектив, созданный студентами художественно-графического факультета Московского государственного педагогического института. Но мы дали-то всего от силы концерта четыре. А я с ними сыграл буквально пару концертов на студенческих вечерах. Поэтому, в принципе, в истории московского рока и бит-музыки этот коллектив и не значится. Хотя музыканты там были очень симпатичные.
– А кто там был?
– Они все в дальнейшем музыкальную карьеру не продолжили, а стали художниками, архитекторами и так далее.
– А когда существовало «Високосное лето», уже было понимание того, что музыка – это профессия и выбор по жизни?
– Все проще. Ни тогда, ни сейчас музыка для меня не является профессией. Музыка – это моя любовь. По профессии я, скорее, звукорежиссер и саунд-продюсер.
– Но деньги-то зарабатываются все равно…
– И там, и там. И на сцене, и в студии. Сейчас студийная деятельность в России, да и не только в России, во всем мире умирает. Потому что приблизительно то, что раньше делали на очень хороших студиях, сейчас можно сделать на домашней студии. Хотя, конечно же, от этого страдает качество.