Страница 10 из 148
Наблюдавший этот цирк с конями напарник выразил всю глубину своего недовольства глубоким вздохом, а потом показал как включается магнитофон, на который можно записать радиограмму и потом крутить столько раз, сколько тебе нужно, на комфортной для себя скорости. Интересно, почему он мне сразу не сказал о такой возможности? Недооценил мою дремучесть? Или хотел увидеть мой реальный уровень?
Как бы то ни было, Рауль решил заняться повышением моей классификации и теперь большую часть своего свободного времени я провожу в тренировках. Это сильно утомляет – голова от писка морзянки уже раскалывается. Но это же и радует – ведь если бы решили забраковать, то вряд ли бы Раулито со мной морочился. Значит, есть некоторые шансы сохранить данную работу. Что на фоне полного отсутствия других вариантов трудоустройства очень радует. На этом месте мои размышления были прерваны сигналом боевой тревоги. Опоясываюсь ремнем с подсумками, хватаю висящий на переборке ППС и выскакиваю на палубу.
В паре миль от нас виднеется некое суденышно. Похоже, что в планы экипажа встреча с приватиром не входила совершенно, и в данный момент ребята выжимают из своего корыта всю возможную скорость, пытаясь избежать рандеву с «Фурором». Значит, что-то противозаконное на борту имеется. Будет драка. Уйти у неизвестных вряд ли получится, а сдаваться им никаких резонов нету. Ведь в самом лучшем случае светит ребятишкам строить плотину где-то у конфедератов в условиях, рядом с которыми отдыхают ужастики про ГУЛАГ. Я уж не говорю о том, что наш кэп достаточно радикален для того, чтобы развесить этих деятелей на реях, не заморачиваясь с доставкой их до суда в Порто-Франко. Недолюбливает он пиратов вообще и мусульманских в частности. Экипаж удирающего судна эти невеселые расклады хорошо понимает и, судя по всему, пытается добраться до виднеющегося вдали берега. Хотят выбросить судно на отмель и сделать ноги пешком, считая, что гоняться за ними по чужому берегу мы не будем. Считают они правильно, но вот дотянуть до берега не успевают категорически – дистанция до «Фурора» уменьшается явно быстрее расстояния до береговой черты.
Наш носовой «Бофорс» рыкнул, и перед носом удирающего судна встал ряд фонтанов воды. Требование остановиться изложено предельно доходчиво. Однако оппоненты даже не подумали его выполнить. И следующая очередь пришлась уже по надстройкам. За ней последовала еще одна. «Подал голос» один из бортовых «крупняков». И еще одна очередь главным калибром.
Стрельба свой результат возымела. Добыча явно потеряла управление и сейчас описывала циркуляцию, теряя при этом скорость. Расстояние между нами уже сократилось до каких-то сотен метров и продолжает уменьшаться. Я отпускаю повисший на ремне автомат и беру в руки увесистый абордажный крюк, грубо сваренный из довольно толстой арматуры. Слышу рык боцмана: «Крючья готовь!». Выбираюсь из-за прикрепленного к фальшборту толстого деревянного щита и начинаю раскачивать в руке крюк, глядя на боцмана. Тот набирает побольше воздуха в грудь и ревет: «Крючья бросай!». Швыряю крюк на вражескую палубу и хватаюсь за привязанный к нему трос. Тяну его на себя и вижу, что мой крюк зацепился за леерную стойку на чужой палубе[Леер – ограждение на краю палубы, представляет собой трос, прикрепленный к элементам судовой конструкции или специальным стойкам]. Натягиваю свой трос и быстро обматываю его несколько раз вокруг шпиля. Слышу всплеск стрельбы, но оглядываться некогда – нужно зафиксировать трос. С лихорадочной быстротой обвожу его вокруг «клыков» шпиля и хватаю лежащую рядом рукоять - вымбовку. Вставляю ее в крепежное отверстие. Рядом парнишка из палубной команды делает то же самое. Вдвоем наваливаемся на рукояти и пытаемся намотать трос на шпиль, тем самым подтягивая вражеское судно к своему борту. На помощь подскакивают еще двое и крутить ворот становится куда легче. Чувствую толчок от удара бортов и тут же слышу рев боцмана: «Досмотровая группа, вперед!» Ловлю руками болтающийся сбоку автомат, опираюсь одной ногой на фальшборт и решительно прыгаю вниз.
Чужая палуба больно бьет по пяткам. Черт, я думал тут поменьше высота будет. А, как оказалось, наш борт выше метра эдак на полтора. Я быстро кручу головой – вроде никакого движения не видать. Ну кроме моих десантирующихся коллег. Вижу, как один из них попадает ногой в промежуток между корабельными корпусами. Волна наваливает трофей на «Фурора» и раздается крик боли. Первая потеря у нас есть. Интересно, у мужика от ноги что-нибудь осталось? Что за чушь лезет в голову! Я бегу в сторону носа, желая глянуть, что делается со стороны непросматриваемого борта. Внутрь первым лезть – ну его нафиг. Пусть три крутых как Эверест мачо свои понты отрабатывают. А я как-нибудь скромненько, за их широкими спинами…
На носу никого. Бегу дальше, заворачивая на правый борт штурмуемого судна. Но нога за что-то цепляется и я падаю, отлетая аж к леерам. Что меня и спасает. Потому как в то место, где я был бы, если бы не споткнулся, влетает очередь. Вижу харю арабской внешности с пулеметом в руках, разворачивающую ствол в мою сторону. Но я успеваю раньше и оппонент получает короткую очередь в корпус. Добавляю для страховки еще одну и прячусь за тумбу с намотанным на нее канатом. Тем временем из-за носовой надстройки стадом бегемотов вываливаются трое наших с одним из крутых до ужаса латиносов, Пабло, кажется, во главе. Один остается контролировать палубу, а двое вламываются в приоткрытую дверь. Я двигаю следом.
За дверью оказывается довольно крутая лестница, ведущая вниз. Не было б у меня опыта беготни по стремянкам – наверняка бы либо навернулся, либо надолго закупорил своей тушкой проход. Сбегаю вниз по лестнице(или правильнее ее трапом называть?) и вижу коридорчик с несколькими дверями по бокам и еще одной – в торце. Торцевая дверь распахивается от хорошего пинка, открывая моему зрению еще одного муслима с трещоткой в руках. Хорошо, что у меня ствол в ту сторону смотрел! Я падаю на брюхо и высаживаю вдоль коридора весь остаток магазина, после чего открываю дверь и закатываюсь в одно из боковых помещений. Оно оказывается каютой на несколько человек, к моему великому счастью пустой. Встаю и меняю опустевший магазин на полный. За стенкой раздаются выстрелы и мое ухо что-то обжигает. Я вновь падаю и начинаю стрелять в сторону свежеобразовавшихся дырок в переборке. Не прекращая огня, выскакиваю в коридор. Секунду спустя из соседней каюты вылетает Пабло. Свой укороченный ФАЛ он держит в левой руке, правая сжимает гранату, которая тут же улетает в только что покинутое мной помещение. Я стою на месте, пытаясь осознать только что случившуюся херню.
Ладно, потом о вечном размышлять будем. Сейчас надо «проконтролировать» того урода в конце коридора. Вгоняю в валяющуюся тушку еще пару пуль и меняю расстрелянную спарку на свежую. Тут еще несколько неосмотренных помещений, в которых может быть что угодно. Прижимаюсь спиной к дощатой переборке рядом с дверью. Немного подумав, приседаю на корточки и решительно распахиваю ее. Тишина. Либо никого нет, либо оппонент имеет крепкие нервы и не стал палить в открывающуюся дверь. Откуда-то появляется напарник Пабло, вооруженный «Мосбергом». Не долго думая, он просовывает ствол в дверной проем и несколько раз жмет на спуск. Я пользуюсь моментом и занимаю позицию напротив двери. Внутри никого и спрятаться, вроде, негде. Но на всякий случай простреливаю очередью пространство под кроватью. Вдруг вражина туда забился?
В темпе марша осматриваем остальные помещения. Никого. В других частях корабля стрельбы тоже не слышно. Значит, можно выбираться наверх. Только аккуратно, не торопясь. А то примут еще за ранее необнаруженного врага со всеми вытекающими. И мы направились на верхнюю палубу, где уже во всю шло подведение итогов. Как оказалось, покрошили мы прежних владельцев данного судна совершенно по делу. Помимо совершенно мирных моторного масла из Зиона и шмоток из Шанхая на борту имелись семеро рабов. Такой вот general cargo[сборный груз – англ.] по-халифатовски. С освобождением «гостей судна» не срослось – видя, что уйти не успевают, прежний экипаж их просто перестрелял. «Не доставайся же ты никому», как писал классик. По другому поводу, правда, но действия у него были предприняты точно такие же.