Преданные солнцем

Вообще, всё у нас тут было из пластика, прочих его модернизаций и камня. Большинство, на нижних этажах даже не заклеивали каменные стены, от них всегда веяло прохладой, которая сейчас была важнее любых дизайнерских решений.

Грунт на нашем этаже не позволял этого сделать. Он был влажным и постоянно осыпался из-за непрекращающегося полива плантации над нами. Кондиционеры были только в корпусах, которые располагались аккурат под свалкой, но мы не жаловались, им это было явно нужнее.

Пока что, я даже спала под одеялом, потому что ночами было прохладно. Прекрасное время — ночь. Гул стихал, вентиляцию включали на минимум и можно было спокойно думать и мечтать. Как бы странно это не звучало, но мечтать было о чём. Например, о том, что рядом с нами найдут источник с чистой водой.

О том, что солнце нас пощадит, я даже не думала. Это было настолько глупо и нереально, что даже под жанр фантастики бы не подошло. Хотя находились умельцы, которые пытались описать и эту идею. Но всё это приводило только к путешествиям во времени, в те года, когда всё было более ли менее хорошо. Развить идею в сторону того, что дальше тоже будет хорошо, уже никому не удавалось.

Конечно, я понимала, что может быть и хуже, и где-то, это «хуже» уже наступило. Это у нас было пятьдесят-шестьдесят градусов за щитами, видно повезло с местоположением, на других обрубках материков температура достигала ста. Но они справлялись. Просто у них там был мини Марс, и они так же передвигались от купола к куполу на шаттлах.

Мне наш муравейник нравился многим больше. А когда поднимаешься на плантацию, так и вообще, как с наружи. Только небо в клеточку.

В эту ночь предстоял долгий разговор с мамой. Ребята со мной не разговаривали, я их пониманию. Мы никогда не сталкивались с откровенными посягательствами ни на кого из нас. Поэтому, что нужно говорить в подобные моменты никто не знал. Кроме мамы.

Конечно же мы не единственные здесь, кто её так называл. Мама — была её работа. Бедная женщина. Я не представляю, как она это выносит. Только вырастила нас, как ей сразу же подкидывают новую партию. Опять эти крики, споры, переходный возраст. Так что нервы у неё были просто железные, и она всегда знала, что сказать.

Первым делом меня хотели отправить к врачу. Чтобы проверить не подхватила ли я чего, или не забеременела ли, не дай Бог. Только мне никак нельзя было к врачу. Я боюсь, если вскроется наш маленький спектакль, это может затронуть куда большее число людей, чем я и Луцус.

Сейчас сомнений не оставалось, что они над чем-то работают. И судя по тому, как он повёл себя со мной, это явно что-то не в интересах Марса.

Реакция на мой отказ была неоднозначна. Но мне удалось списать это на шок и пообещать, что я обязательно посещу врача в ближайшее время. Конечно же на самом деле, делать я этого не собиралась.

Меня отстранили от работы на плантации и записали на свалку. Впрочем, как и всех остальных членов моей семьи. Мама побоялась, что ребята пойдут мстить. И была бы права.

Я бы прекрасно выдержала общество двух этих ублюдков, которые затащили меня в шаттл. Они меня больше не волновали. Мне нужно было узнать, что происходит и почему Марка нет так долго. Но за нас уже всё решили.

На свалке все было по-старому, я ели выдерживала там три часа, и мы больше не ходили на наши вечеринки. Сейчас нам и так хватало ада в жизни.

Я начала пропускать работу. Еды бы мне хватило еще на месяц, деньги были не нужны, и я просто перестала выходить из квартиры. Только один раз в неделю я поднималась подышать воздухом. Свежим его конечно не назвать, свалка есть свалка, но хоть что-то. На плантацию меня не пускали.

Иногда, ребята заходили ко мне. Поиграть, посмотреть кино, просто поболтать, но про тот вечер никто не вспоминал. Это и к лучшему.

Жизнь продолжалась. Сквозь затянутые чёрной пылью щиты свалки всё чаще проглядывались облака. Через неделю тучи. А через две и вовсе всё небо затянуло серой мглой. Началась пора дождей.

— Ребят, что-то происходит. — раздалось у меня в наушнике днём, двадцать первого ноября.

— Где? — сразу поинтересовалась Мари.

— Опять забирают. — ответил Ким. — У входа в муравейник.

Опять? Давно у нас никого не забирали. Мне кажется года три, если не больше.

Лунатики. Они пригоняли огромный пассажирский шаттл, набирали группу добровольцев на какие-то работы на Луну, и больше убывших никто не видел. Ходили слухи, что их забирают для опытов. Но никого это не пугало, и желающих было настолько много, что им еще собеседования проводили.

А мы-то думали, почему вчера ночью на свалку не прилетал шаттл. Оказывается, потому, или точнее, для того, чтобы сегодня там спокойно припарковался Лунный корабль и не утонул при этом в куче мусора. Сейчас там было чисто. Просто пустое пространство, засыпанное грязным песком, в венце печей.

— Пятьсот. — сказал Ким.

Ого. Это они собрались уволочь у нас столько человек? Похоже на сегодня кастинг отменяется, и будут брать всех подряд.

В мои четырнадцать лет мы тоже пытались попасть в эту группу «счастливчиков» — переселенцев. В пятнадцать уже успели обозлиться на весь мир и близко не подходили.

Сейчас, мы не боялись, что нас останется мало для работы. В прошлый раз, когда забрали желающих, нам привезли очень много новеньких и тройную партию детей.

Мы думали, что они специально постоянно разбавляют наше общество новенькими. Так у нас было меньше шансов соображать на всех и поднимать восстания. Хотя какие в наше время могут быть восстания?

Последнее было десять лет назад. Тогда, соседняя плантация взбунтовалась, и люди требовали перевести их от сюда на Марс или Луну. Что-то там про равноправие, сострадание, субсидии, деньги и прочее. Поговаривают, они даже пригрозили перестать поставлять овощи, если часть из них не переселят, как они того хотели. Оружия у них, конечно, не было, так что всё обошлось словесными перепалками.

В итоге, у нас удвоилось количество покупателей, а они просто загнулись. Лишились денег, впоследствии им отключили электричество за неуплату. Часть людей, с той плантации, приютила наша община. Что стало с остальными, даже подумать страшно. Медленная голодная смерть, в полной темноте и жаре, казалась мне самым ужасным, из возможного. И воду можно было только купить. На еду обменять её было почти невозможно.

Общин, которым принадлежали скважины, было достаточно много, но всех их интересовали только деньги. На овощи и фрукты никто не менялся. Даже от мяса отказывались. Хотя, скорее всего, хозяйство у них было своё. И на Земле они считались самыми богатыми и счастливыми. У нас как-то была идея попроситься к ним, но она тоже быстро отпала. И кстати Марк всегда был против переселений. Он считал это место лучшим на Земле и вообще во вселенной и постоянно пытался вбить нам в голову то же самое.

— Ребят, надо поговорить. — раздался голос Лука в передатчике.

Ну тут хочешь не хочешь, а придётся вставать и идти. Дел у меня не было, да и если мы нужны близнецам, значит это важно. В основном, они всё решали вдвоём, между собой, а с нами советовались только в крайних случаях. Место общего сбора было одно и не менялось, сколько я себя помню. Печи.

Когда я добрела, все были уже на месте, и печь была закрыта, похоже сегодня без веселья.

— Сегодня ночью прилетит еще один шаттл. — начал Лук, как только я заняла своё место.

— Опять? Зачем? — как всегда самым активным был Адам.

— Юн-532.

Юн, огромные шаттлы самой последней модификации. Белые, бескрылые и настолько огромные, что могли уместить пять таких же, как наш муравейник, вместе с плантациями и свалкой. Такие я видела только в фильмах, на картинках и по новостям. Эти корабли использовали для одной цели — переселение. Причём не на Марс или Луну, а на другие планеты, которые сначала надо было ещё найти.

Иногда, в новостях мелькают сообщения о том, что очередной Юн нашёл пригодную для жизни планету, одну среди миллиардов. Она не слишком горячая, не слишком холодная, там есть солнечный свет и вода, где мы сможем жить мирно, как в сказке. Только опять же, не учли один факт, — мирно там как раз по тому что там не людей. Жизнь, — это вирус, который приспосабливается и распространяется, и сейчас, мы проносим этот вирус через вселенную.

Конец ознакомительного фрагмента.