Бондиана

***

Степан смотрел сверху вслед сворачивающему на ведущую вдоль побережья линию составу и хмурился. Чертов киборг, похоже, знал что делает, а вовсе не решил внезапно самоубиться под благовидным предлогом — топает себе по крыше вперед, вот на другой вагон уже перепрыгнул. Ну да, не шустро топает, ну так и равновесие там удерживать сложно. И в общем-то, правильно прыгнул. Мальчишка действительно влип.

Чертовы экстремалы!

Это в городе с его спас-бордюром вдоль колеи такие их экстрим-развлечения на крышах монора (вплоть до катания на роликовых коньках, засранцы!) практически безопасны. К тому же в Столице состав идет медленно, где-то на четверти рейсовой скорости, а при выходе на трассу довольно быстро развивает полную, местами до трехсот километров в час. И спас-бордюр кончается километрах в пяти от городских окраин — все равно там никто не ходит. Вот у станций — там да, там силовое поле снова будет, а на пустынных перегонах зачем зря тратить энергию?

Джеймс был уже на третьем вагоне с хвоста поезда. Или — еще был. Брови Степана сошлись плотнее.

Пожалуй, не успеет. Поле кончится раньше. Чертов киборг все же что-то себе, похоже, повредил, черт бы побрал эту его чертову самонадеянность! Но при всех своих повреждениях удержать мальчишку на крыше даже при трехстах километрах в час он сумеет. Но вот сумеет ли добраться вместе с ним до кабины машиниста, единственного места, где есть люк, позволяющий попасть внутрь состава — это уже вопрос. И сложный.

А монор, между прочим, повернул налево.

Туда, где за Дальней косой и Голубой бухтой лежат Розовые Пески…

Степан вздохнул. Потеребил комм, размышляя, не пора ли объявить общую тревогу. Погонял желваки на скулах.

Нет.

Это — девятка. У нее совсем другой маршрут, она не идет вдоль побережья ни до Розовых Песков, ни даже до Дальней косы. Она вглубь материка идет. Вот после первой же станции как раз и поворачивает.

Так что даже если Джеймс с юным экстремалом не успеют сойти на первой станции — это не так уж важно. Посидят на ветру до второй остановки и слезут. Тогда уж точно. Все равно встреча со Сьютом старшему констеблю Бонду не грозит ни на второй станции, ни на третьей. Ни дальше. С каждой последующей станцией расстояние между ними будут только увеличиваться.

***

Глава 17

Первая после Столицы станция называлась «Чистые Пруды». На Нереиде вообще было много таких говорящих названий, ясных и информативных. Джеймсу они нравились. Нет, ну правда, что не местному скажет, к примеру, какой-нибудь «Парадиз» или тот же «Гойсан»? Да ничего он ему не скажет, ни один, ни другой!

А вот если услышишь «Дальняя коса» — то любому сразу понятно, что речь идет о косе, которая далеко. Чего ж тут непонятного? Сразу ясно, чего от такого места ждать можно, на что рассчитывать. Или те же «Пруды»…

Вот они, кстати, пруды эти — длинной цепочкой бледно-голубых бусин протянулись до самой набережной. И, что характерно, чистые! И деревьями обсажены, и скамеечки в тенечке. Красота!

Джеймс не жалел, что не успел стащить перепуганного набранной скоростью пацана до конца силового щита. Зато и прокатился с ветерком, и на горе-экстремала такого страху нагнал, когда настоящая скорость пошла, что тот вряд ли еще когда решится на подобную глупость. И правильно: не всегда же рядом окажется целый киборг, а самостоятельно мальчишка на скользкой крыше точно бы не удержался.

А Джеймс еще и на «Чистые Пруды» посмотрел. Красивое место. Приятное, тихое. А ведь всего одна остановка от Столицы!

Пацана старший констебль Бонд сдал начальнику станции, тот обещал под конвоем кого-нибудь из отряда охраны порядка отправить его первым же монором обратно в город и сдать родителям под расписку. А до того времени глаз не спускать. Все четыре часа. Поскольку следующий монор в Столицу, который остановится в «Чистых Прудах», будет только через четыре часа. А остальные — они скоростные и на этой станции не останавливаются.

Ждать на станции не хотелось. Повреждения в коленном суставе оказались незначительными и уже потихоньку начали регенерироваться, так что, выпив четыре белково-углеводных коктейля в станционном буфете, Джеймс решил пробежаться. В конце концов, сорок километров для киборга — не такое уж и существенное расстояние, чтобы было о чем задумываться. Все равно он доберется до участка намного раньше, чем если решит остаться и ждать поезда.

Трава под опорами монорельса не росла. Именно не росла — то ли ее тут непонятно зачем выжигали-вытравливали, то ли просто не росла из-за регулярно проносящихся в десяти метрах над головой поездов. Почва была довольно ровной, хотя и ничего похожего на тропинку не наблюдалось. Ну и правильно, кому тут ходить? Ремонтные дроны передвигаются прямо по переплетению опор, так удобнее. Редкие камни. Еще более редкий мусор. Беги не хочу!

Только вот просто бежать оказалось довольно скучно. Да и колено все-таки кое-какие неприятные ощущения доставляло. Понятно, что надо разрабатывать, тогда регенерирует быстрее, но перегружать тоже не стоит.

Поэтому Джеймс чередовал короткие пробежки с ускорением с тоже не слишком длинными проходками в прогулочном темпе. Особенно если по пути попадалось что-то интересное, что хотелось как следует рассмотреть, — а много ли увидишь на бегу?

Например, косо отколотая глыба, напоминавшая черное зеркало, в котором дробились и преломлялись солнечные лучи, запуская в воздух маленькие радуги. Или гнездо дикой совушки с тремя затаившимися в нем совушкятами, надежно спрятанное в расщелине от посторонних глаз — если, конечно, это не глаза Bond’а. Или вот эта скала, так похожая на настороженно прислушивающегося к чему-то зайца…

— Джеймс? Ну на-а-адо же… — произнес до жути знакомый голос, и человек медленно вышагнул из-за опоры (ну да, этот сплав непрозрачен для сканирования даже киборгом, так что даже если бы был настороже, все равно не сумел бы заметить заранее…). — Вот уж действительно приятная встреча.

А теперь реагировать поздно.

Теперь поздно все.

***

Поначалу Сьют не поверил собственным глазам: ну надо же, Джеймс! Кибер гребаный, беглый, скотина, и искать не пришлось! Сам пришел. На ловца, как говорится, бежит овца. Прется, как по бульвару, ручки в брючки, по сторонам глазеет и чуть ли не насвистывает. Словно так и надо! Словно право имеет как вполне себе человек, а не урод кибернетический с жестянкой в мозгу!

Ну это мы сейчас быстро поправим!

— Джеймс?! Какая приятная встреча!

Вот так-то лучше. Замер, словно на стенку налетел, глаза стеклянные, рожа каменная, как приличной машине и положено. Очень удачная идея осенила в свое время Сьюта — прописать кодовым словом, запускающим восстановление Сьюта в законных правах хозяина этого урода, его собственное имя.

Все знают, что киборги стремительны, как понос, ты пока еще вспомнишь, каким паролем его закодировал, а он стоять и ждать не будет. Вмиг башку открутит. А вот имя его выкрикнуть — это всегда успеть можно! И не забудешь, главное.

— Система… готова к работе.

Надо же, как он это выдавил, буквально сквозь зубы! Но таки выдавил. А куда денешься? Человек — царь природы! Не то что эти твари.

Однако… Оказывается, бить того, про кого ты точно знаешь, что он очень хотел бы ответить, но не может, — намного приятнее. По ребрам, ботинком по голени, в солнечное сплетение… Молчишь, тварь? Только взглядом прожечь пытаешься. Ну так и молчи, пока тебе слова не давали! По мордасам тебя, вот так… Черт, больно! Нет, по мордасам лучше потом, и не рукой, а чем потверже.

Но делу время, а удовольствия вечером.

— Джеймс, слушай приказ! Мониторить оба склона в аудиорежиме. Когда зафиксируешь от какого-то предмета на склоне отзвук, хотя бы на треть сходный вот с таким, — доложить. К предмету не приближаться на два метра, руками не трогать. А то знаю я твои примочки с «не рассчитал адекватных усилий»!