Страница 88 из 106
Я расстёгивала ремень, распахнув рубашку на плечах до самого лифчика, когда Блэк обхватил моё лицо ладонями и притянул для поцелуя.
Он крепко поцеловал меня, используя язык, и я слегка ахнула ему в рот, ощущая его реакцию на мой свет, на слабые отпечатки Ника, на порезы на моих губах и языке.
Он оборвал поцелуй ровно настолько, чтобы самому ахнуть, затем застонал и дёрнул меня ближе, вжимаясь всем телом. Я ощущала там облегчение, но в то же время страх, своеобразное озарённое понимание всего, что этой ночью могло пойти не так.
Ощущая ход этих мыслей в его разуме, я поймала себя на том, что обдумываю те же мысли. Я подумала об оружии, о вампирах, разрывающих горла, о бомбах.
Мы все могли умереть.
Ник мог убить меня.
Он легко мог убить меня.
Почему он меня не убил?
— Прекрати думать о Нике, — прорычал Блэк, отстраняясь от поцелуя ровно настолько, чтобы расстегнуть брюки. Его челюсти напряглись, он всматривался в моё лицо, пока сдёргивал штаны по бёдрам и ногам.
Я слегка закатила глаза, но его свет бил по мне так сильно, что я ощущала, как к коже приливает румянец. И я знала, что мои попытки отмахнуться от его реакции были жалкими. Мои глаза не отрывались от его лица, пока я избавлялась от своих штанов, наступила на штанины и приподняла колени, чтобы сдёрнуть их окончательно. Я смотрела, как он наблюдает за мной, пока я скидывала свою чёрную рубашку. Я уставилась на его руки и грудь, пока он стягивал свою рубашку через голову.
Я потянулась к застёжке лифчика, когда Блэк обхватил меня за талию и дёрнул к себе.
Его свет скользнул в меня, и я прерывисто ахнула, вцепившись в его руки.
Боль рябью прокатилась по мне, заставляя закрыть глаза и лишая равновесия.
— Я целуюсь так же хорошо, как он, док? — ворчливо спросил он. — Ник?
Закрыв глаза, я видела крылья.
Они обернулись вокруг меня, окружили жаром, светом, присутствием Блэка. Я едва могла дышать, когда они сжались так крепко, хотя я и расслабилась в них.
Когда я вновь подняла веки, его золотые глаза светились.
Я уставилась в них, затерявшись в их глубинах.
По обе стороны от нас я почти видела крылья, даже с открытыми глазами.
Моя боль усилилась настолько, что какая-то часть меня словно разрывалась на части. Ахнув, я опустила взгляд, пытаясь дышать, перевести дух, и осознала, что Блэк уже усадил меня на мраморную столешницу, обхватил ладонью мою задницу и расположил член между моих ног.
— Бл*дь, ты собираешься мне отвечать? — грубо поинтересовался он. — Или я не хочу этого знать?
Вспомнив, что дразнение на эту тему в прошлом закончилось не очень хорошо, я подняла взгляд и серьёзно посмотрела ему в глаза.
— Я люблю то, как ты целуешься, Блэк. Я совершенно обожаю это.
— Я не об этом спрашивал, бл*дь.
— Это по-другому, — сказала я, отказываясь врать ему. — По-другому, понятно? С тобой всё лучше, потому что твой свет делает всё в разы лучше… потому что мы связаны, и я едва могу оставаться в своём теле, когда мы целуемся. Ник целуется иначе. Я не могу сравнивать чисто физический аспект, потому что всё по-другому. Целоваться с тобой лучше. Точка…
— То есть, мне нужно поработать над моими бл*дскими поцелуями, — прорычал он. — Понял.
Нахмурившись, я покачала головой.
— Я этого не говорила.
— Если ты думаешь, что меня устроит слышать от своей жены «вы оба целуетесь одинаково хорошо, просто по-разному», то ты вообще меня не знаешь, — он стиснул челюсти, глядя на меня. — Однако я оценил твою честность.
Он закрыл глаза, войдя в меня и принимаясь двигаться.
Он уже удлинился — прежде, чем я успела перевести дыхание и относительно взять свой свет под контроль.
Мною завладело облегчение, когда он обхватил меня руками (крыльями?), привлекая всё своё тело ближе, прижимая меня к себе, прижимая себя ко мне.
Я открыла свой свет, и он хрипло застонал, почти захрипел.
Я не помню, чтобы кто-то из нас говорил.
Я не помню ничего после того, как тот свет сделался ярче.
Какая-то часть меня открылась под ногами, и я ощутила, как наши света крепко соединяются друг с другом, почти до боли, но какая-то часть меня хотела сделать связь ещё крепче, ещё теснее. Я сосредоточилась там, сосредоточилась на нём, когда эти крылья спустились по моей спине до ног, и я вновь ощутила хвост, как в Санта-Круз.
Я вскрикнула, когда он тоже оказался во мне.
В каком-то смутном уголке сознания до меня дошло, что мы всё ещё не говорили об этом.
Мы не обсуждали ничего — каким странным стало всё между нами, каким странным становился наш секс, крылья, хвост, как сильно менялся мой свет, каким иным он ощущался даже сейчас.
— Я вижу воронки, — Блэк хрипло вздохнул и зашептал мне на ухо. — С тобой, Мири… Я вижу туннели света. Я вижу…
Он ахнул, когда боль в нём усилилась, заставляя нас крепче обхватить друг друга. Его глаза закрылись, и я чувствовала, как он пытается найти слова, какую-то возможность показать мне.
— Я вижу другие миры, — сказал он, сжимая пальцы в моих волосах. — Я вижу другие миры, Мири… туннели света…
Он держал моё лицо и волосы в ладонях.
Это не было бы странным.
Это вообще не было бы странным…
… но другие его части обхватывали мою задницу и спину.
Другие его части обвивали мои ноги и руки, дёргая меня ближе к нему, привлекая его глубже в меня. Я чувствовала, как он трахает меня в задницу и киску, другие его части шире разводили мои ноги, чтобы он мог войти глубже; стискивали мои бедра и под коленями, чтобы он оставался глубже во мне. Я застонала ему в шею, ослабевая в его объятиях, когда он прижал меня к себе, и какая-то часть меня притягивала его ещё сильнее, требовала большего.
Я бормотала что-то ему в губы, пока он целовал меня, ощущала, как его зубы впиваются в мою шею с противоположной стороны от укуса Ника.
Я открылась ещё сильнее, когда моя боль усилилась, и Блэк перенёс свой вес, толчками вжимая меня в зеркало возле раковины. Я услышала треск стекла, когда он принялся трахать меня ещё жёстче, и вот мы уже наполовину лежали на столешнице. Он стонал, разноцветные крылья обхватывали меня всё крепче, пока я не смогла видеть ничего кроме них.
Боль сделалась такой сильной, что я не могла издать ни звука.
Я даже не могла сказать, моя это боль или его. Я каким-то образом затерялась в нём, просто… затерялась. Может, даже хуже, но мне всё равно.
Бл*дь, мне было совершенно всё равно.
Что бы он ни делал, я лишь хотела, чтобы он делал это ещё сильнее, уничтожил нас обоих этим, если сможет.
В какой-то момент нам нужно об этом поговорить.
В какой-то момент нам нужно перестать притворяться, что этого нет.
Пока что я чувствовала, что ни один из нас не желает это обсуждать. Я ощущала наше нежелание делать что-либо, что заставит нас посмотреть этому в лицо, и уж тем более остановиться.
Я знала, что это как-то связано с тем, что тревожило Джема в глазах Блэка.
Я знала, что это как-то связано с теми особенностями Блэка, о которых ни один видящий нашей команды не хотел рассказывать Чарльзу. Блэк не хотел, чтобы это знал кто-либо, кроме меня.
Даже теперь Джем, наверное, пытался ограничить количество видящих в нашей команде, которым известна эта информация. Я слышала, как Блэк спорил с ним в Барьере на эту самую тему, пока мы ехали в лимузине на Калифорния-стрит.
В основном, Джем спорил, а Блэк увиливал или отвечал отказом.
Джем хотел стереть память Ковбою и Энджел.
Он хотел стереть каждого человека в нашей команде, который мог увидеть свечение глаз Блэка, свечение моих глаз, и вообще любого, кто заподозрил, что Блэк — не обычный видящий. Он также хотел стереть видящих, которым они не доверяли, так как недостаточно их знали.
Блэк ответил отказом.
Когда Джем стал настаивать, Блэк снова отказал и потребовал, что Джем оставил разум «его» чёртовых людей в покое… и разум его видящих тоже, если на то пошло.