Страница 7 из 19
Гордый, заносчивый. Под его руководством люди начнут увольняться.
Из-за его безразличия к ним. И она уволится первая.
— Ты все сказала?
Она вздрогнула и отпрянула от него. Ничего не оставалось, как гордо развернуться и уйти. В голове — каша из мыслей. Сейчас она позвонит Мэту и спросит, где он провел эту ночь. Глупо — не доверять своему мужчине, но она почувствовала, что ей необходимо это знать. Даже мусульмане живут по своим законам и нарушают их.
Лифт привез ее на первый этаж. Выкатив чемодан, Вирджиния достала телефон. Подойдя к девушке за стойкой, она отдала ей ключи, одновременно связываясь с Мэтом:
— Звоню из Парижа узнать, как ты?
Сонный голос на том конце тихо прошептал:
— Джини, который час?
Не важно, сколько времени. Важно, что она дала о себе знать:
— Соскучилась, не могла больше терпеть.
— У меня сегодня первый рейс в Доминикану, — он зевнул, и Вирджиния тут же потеряла нить разговора. В ее памяти всплыли цифры номера, из которого вышел Саид.
— Девушка, скажите, кто зарегистрирован в номере 433?
Пока та просматривала журнал, Вирджиния услышала еще один зевок Мэта.
— Этот номер числится на Саиде Шараф аль — Дине.
Вирджиния опустила телефон на стойку регистрации:
— Вы уверены? Его номер был рядом с моим.
Конечно, Саид мог позволить себе снять весь этот отель, но зачем ему два номера? Она не понимала — может быть, у него в каждом номере по женщине? А что? Полночи с одной. Полночи с другой. Они же полигамны, арабские мужчины, любят, когда у них много женщин.
— Он поменял номер. К сожалению, в первом не работал душ.
Вирджиния застыла. Это просто душ! Она обвинила его в похоти и сомнительных связях, а это всего лишь душ! Он уволит ее при первой же возможности.
— О Боже!
Она закрыла глаза, представив Саида. Грозного, свирепого Саида.
Теперь он не станет молчать. Хотя его молчания хотелось сейчас как никогда.
Сзади к ней кто-то бесшумно подошел, и девушка оцепенела.
Знакомый арабский аромат. Ей не надо было оборачиваться, чтобы узнать, кто стоит за ее спиной — она точно знала это.
— «Не следуй за тем, о чем у тебя нет знания: поистине, слух, зрение и сердце — все они будут об этом спрошены», — прошептал Саид ей на ухо. Это были слова из Корана. Вирджиния видела эту книгу и, хотя никогда не открывала ее, точно знала, — это именно оттуда. — Ты знаешь, что грозит за клевету в моей стране?
Она обернулась. Он был спокоен, но стоял слишком близко от нее.
Саид только что пригрозил ей священным писанием! Хотелось убежать, но она лишь прижалась спиной к стойке рецепшена:
— Мы сейчас не в твоей стране.
Он отошел от нее, передавая ключи ошарашенной девушке:
— Шукран.
Она кивнула, делая вид, что поняла его.
Напоследок он бросил взгляд на Вирджинию. Он запомнит ее слова.
— Что он сказал? — прошептала девушка.
— Спасибо, — выдохнула Вирджиния и только сейчас вспомнила, что звонила Мэту. Как много он услышал? Она поднесла трубку к уху:
— Джини, кто это был?
— Саид Шараф аль — Дин.
Ничего объяснять не хотелось. Желание было одно — стереть себе память, начиная с утра вчерашнего дня. Еще недавно они с папой шутили о том, кто ее капитан. Лучше бы это был Арчер.
Она зашла в кокпит как тень, боясь даже взглянуть на капитана.
Теперь она боялась даже его ненавидеть. Казалось, что он все слышит и видит. Сев в свое кресло, Вирджиния начала вбивать маршрут. Дорога домой. Надо потерпеть еще 7 часов. Они больше не встретятся. А когда он возглавит авиакомпанию, она еще подумает, работать ли в ней.
В кабине стояла тишина. Спасительная тишина для обоих. Они летели высоко в небе, а казалось, что близко к земле. Пики альпийских гор торчали из ваты, как острые зубы. Саид тысячи раз наблюдал эту картину, но сейчас она выглядела по-другому: солнце освещало землю, и он отчетливо видел озера. Голубые, девственные озера Альп. Такого же чистого цвета, как глаза девушки, которая сидела в одной кабине с ним. Он никогда не видел такой цвет, даже не знал, с чем можно сравнить его. Сравнение пришло само, сейчас.
Им дали слишком низкий эшелон, хотелось поднять самолет выше и больше не видеть никогда эти озера. Но он продолжал смотреть на них. О чем можно разговаривать с женщиной? О цветах или закрылках? О ее цвете глаз? Или провести беседу, как вести себя с мужчиной-мусульманином? Он предпочел молчать.
Вирджиния тоже рассматривала пики гор в своем окне. И они напомнили ей человека, сидящего в кресле капитана. Такие же острые и резкие.
Он заговорил с ней только в момент посадки и то по делу. Его голос, внезапно прозвучавший в тишине кабины, заставил ее вздрогнуть.
Когда они посадили самолет, она расслаблено выдохнула. Слава богу, все закончилось. Ей даже стало безразлично, что он так и не дал ей управлять самолетом. Хотелось быстрее сделать запись в журнале, встать и уйти. Вернее, убежать. Но крик с улицы из стоящего рядом самолета заставил поднять голову и выглянуть в окно:
— Джини!
Мэт наполовину высунулся из кокпита Аэрбаса и махал ей.
Вирджиния тут же открыла окно и крикнула ему:
— Мэт, что ты делаешь?
— У меня рейс в Доминикану! Ты так и не ответила мне: Вирджиния Фернандес, ты выйдешь за меня замуж?
Она улыбнулась, наконец — то желая ответить согласием, но что-то заставило ее резко отстраниться. Саид с грохотом захлопнул окно перед ней. Она опять вздрогнула. Ему не лень было даже встать с капитанского кресла ради этого. Конечно, он имел на это все права — Мэт перегнул палку. Нельзя в Дубае показывать на людях свои чувства. Вирджиния знала их правила с рождения, а Мэт приехал сюда пять лет назад. Но даже пяти лет ему было мало, чтобы осознать, насколько все серьезно.
— Он сумасшедший?
Первое нормальное слово от Саида заставило девушку расслабиться.
— Он еще не привык к вашим обычаям. Он нормальный.
— Нормальные не делают предложение из самолета напротив. У него нет денег тебе на кольцо, цветы и ресторан?
— Чтобы получить любовь девушки, не обязательно иметь деньги.
Если я принимаю его чувства, то доказываю этим свою любовь к нему. А самолет романтичней любого ресторана. Но не думаю, что Саид Шараф аль — Дин сделает предложение своей девушке из самолета напротив.
Он улыбнулся, а она уже думала, что после этих слов он… А что он может сделать? На этой земле он не имеет права даже прикоснуться к ней.
— Я могу даже больше, чем ты думаешь, Вирджиния, — прошептал он, не сводя с нее глаз.
Он впервые произнес ее имя. С арабским акцентом оно звучало очень нежно и красиво. Забыть бы еще, кто его произнес!
— Личные отношения выясняйте дома, а не выкрикивайте из самолета на весь аэропорт.
— Ты завидуешь, Саид, — Вирджиния стояла напротив, боясь моргнуть, утопая в черноте его глаз, гордо расправив плечи, — тебе подобные чувства не свойственны. Ты вообще не знаешь о них ничего. Когда человек любит, ему хочется кричать. А ты всегда молчишь. Твое молчание — это немой крик твоей бесчувственной души.
Он резко открыл окно, и девушка вздрогнула:
— Кричи. Я хочу слышать крик твоей души.
Сердце сжалось до размеров горошины. Она спиной ощущала жаркий воздух, подувший из окна. Но почему — то ее зазнобило.
Она готова была закричать, но только слова о помощи. Видя Мэта в кокпите соседнего самолета, она поняла — он не услышит. Сейчас все его внимание привлек его капитан. Нормальный и адекватный человек.
Она выдохнула весь воздух из легких, закрыла глаза и плотно сжала губы.
— У тебя тоже нет чувств, — прошептал он слишком близко, — подумай об этом, прежде чем ты дашь ему свой положительный ответ.
Откуда он знает, какой ответ она даст? Ах да, он читает мысли. Она совсем забыла об этом.
Хотелось убежать отсюда как можно быстрее. Несмотря на то, что он загородил ей путь к бегству, она сделала шаг в его направлении.