Страница 35 из 47
— Со мной ты можешь быть только Ризом.
— Но ты хоть знаешь, кто я?
Мой вопрос удивил ее. У нее не было ответа.
— Ты действительно хочешь, чтобы я был тем самым парнем, который смог бросить тебя? Почему-то он мне не очень нравится.
— Мы все растем и меняемся со временем, Риз. Тебе больше не нужно быть таким, как тот парень. Ты можешь быть тем, кем сам захочешь.
— За все эти годы ничего не изменилось.
— Что ты имеешь в виду? — Ее кончики пальцев лениво выводили круги по моему подбородку.
— Я никогда не прекращал чувствовать то, что чувствовал тот девятнадцатилетний мальчик. С того дня, как я ушел от тебя, все, что я помнил, это была злость. Все остальное было просто… видимостью. Маской. Притворством для всех окружающих. Чтобы убедить людей, что я — тот, кем я не являюсь.
— Ты имеешь ввиду своего отца?
Я кивнул.
— И не только. Я построил империю, доказывая людям, что я расчетливый, безжалостный бизнесмен, которым нельзя манипулировать. Совсем как мой отец. Тем не менее, я провел всю жизнь, пытаясь быть кем угодно, только не им. А оказалось, что я шел по его стопам все это время.
— Еще не поздно начать все сначала, Риз. Никогда не бывает слишком поздно.
Я посмотрел в глаза Кеннеди, в ее прекрасное лицо.
— Хотелось бы, чтобы все было так просто.
— Это так.
Я улыбнулся и поцеловал кончик ее носа, но я ничего не сказа ей в ответ. Она, наверное, не говорила бы так, если бы знала обо мне больше.
Нет, она бы точно так не сказала.
Глава 32. Кеннеди
Я никогда не чувствовала себя такой принцессой, как с Ризом, когда он был рядом со мной. Вообще-то, я никогда не чувствовала себя принцессой до появления Риза. Когда мы были моложе, у него был способ заставить меня чувствовать себя особенной. Вот это осталось неизменным. Он заставлял меня чувствовать себя единственной такой девушкой.
Он, практически, всегда был со мной с той самой ночи, когда принес меня в комнату, страдающую от морской болезни. В течение дня, он уделял несколько минут Карешу, обсуждая дела касающиеся яхты или делая несколько телефонных звонков, но обычно это происходило, когда я переодевалась к ужину. Каждое утро он обнимал меня, когда я просыпалась, прикасался ко мне в тренажерном зале, когда растягивал меня, по-королевски ухаживал за мной, когда мы лежали у бассейна, а ночью укрывался со мной в каюте, чтобы заняться любовью самыми захватывающими дух способами. Это были самые сюрреалистические дни в моей жизни.
Он больше не просил меня танцевать. Риз извинился перед гостями на следующее утро после моего танца. На следующее утро после этих безумных минут на сцене.
Я проснулась от приятного щекотания чем-то в боку. Я потянулась, чтобы смахнуть это, но я натолкнулась на руку Риза.
— Твоя кожа, словно самый нежный шелк в мире, — промурлыкал он мне на ухо. В это время он перестал меня щекотать и стал поглаживать меня ладонью вдоль моего бока. — Прости, если тебе было стыдно за прошлую ночь.
— Почему стыдно? — Спросила я, выгибаясь под его рукой, которая приближалась все ближе и ближе к моей груди и, плавно скользнув по ней, возвращалась обратно к внутренней части бедра.
— За то, что я выгнал всех из зала, — сказал он, проведя ладонью между моих грудей, и затем снова вниз. Его пальцы остановились на изгибе моих бедер, вызывая возбуждение внутри меня, ударившее в самое сердце, словно молния. Пока он водил своей ладонью по мне, я лежала и ждала, когда его рука остановится внизу, прикоснется ко мне, и утолит мое желание.
— Да, это было ужасно с твой стороны делать то, что ты хочешь на своей собственной яхте. Это было возмутительно, — поддразнила я его, стараясь быть терпеливой и ждать его следующий шаг.
Когда его рука снова добралась до низа моего живота, я слегла, раздвинула ноги, намекая на приглашение, но он остановился, не дойдя до места пульсации.
— Ты не знаешь, насколько были противоречивы мои чувства в тот момент. Это моя яхта, и это мои гости, и это было то развлечение, которое я им обещал. Но не тебя. Тебя никогда. Мне нравилось смотреть на тебя, там наверху, но так же знать, что они тоже наблюдают за тобой… — Он замолчал, его прикосновения становились все более грубыми, более настойчивыми, когда он передвигался от моего живота к моей груди. — Знать, что они наблюдают за тем, как твои соски набухают под водой… — Он ущипнул меня за сосок, дергая его, как будто воспоминания все еще раздражали его. Я втянула воздух, и ждала, борясь с желанием выгнуть спину и прижаться ягодицами к его паху. — Знать, что они хотели бы прикоснуться к тебе, — сказал он, двигаясь вниз к той ноющей боли, которая, казалась, только разжигала только его желание, — засунуть свои пальцы внутрь тебя. Войти в тебя.
Внезапно, как будто он снова хотел заявить на меня свои права, Риз наклонился и притянул мою ногу к себе, широко раскрывая мои бедра. Он погрузил в меня палец, глубоко и сильно. Должно быть, он застонал от того, что он почувствовал то, как я хотела его, потому как он оказался позади меня и вошел в меня одним быстрым, резким движением.
Мы оба дышали с трудом и никак не могли привыкнуть к этому невероятному чувству. На этом все разговоры прекратились. Риз раздвинул мои складки пальцами и ласкал мой клитор, пока я только смогла произносить его имя снова, и снова, и снова. В это раз мы кончили одновременно. Я почувствовала, как его член напрягся позади меня, пока он заполнял теплом пространство глубоко внутри меня, снова и снова, и я обмякла в его руках.
Потом он вышел из меня, но оставил мою ногу на себе. Поцеловал меня в плечо и, уткнувшись носом в шею, он нежно поглаживал меня, нашептывая на ухо приятные слова.
— Мне нравится, какая ты внутри, такая гладкая, такая влажная от оргазма, — сказал он, поглаживая меня пальцем. — Я бы хотел остаться в тебе навсегда.
Я подумала про себя, что и я хотела бы того же.
С тех пор каждое утро было таким же впечатляющим. А каждая ночь была еще лучше.
Сегодня был наш первый порт после Гаваий — Маркизские острова, о которых я ничего не знала. К тому же это было первое утро, когда я проснулась в одиночестве. Но вскоре я услышала скрип двери, и я увидела, как Риз прокрадывается обратно.
Я притворилась спящей, чтобы посмотреть, что он будет делать. У него были самые необычные способы разбудить меня, и я бы не хотела пропустить ни один только из-за того, что я проснулась слишком рано.
Я почувствовала его вес, когда он пополз по кровати ко мне, внутри все сжалось от нетерпения. Сначала он уткнулся носом мне в шею, а затем втянул ртом мочку уха.
— Проснись и пой, красавица, — прошептал он, нежно поглаживая рукой по моим ягодицам.
Я потянулась и сонно улыбнулась ему, делая вид, будто я просыпаюсь. Его глаза блестели от возбуждения.
Я наклонила голову, чтобы лучше рассмотреть его:
— Сегодня утром ты выглядишь ужасно бодрым.
— Мне не терпится сойти на берег, вот и все, — сказал он, целуя меня так, что во мне проснулось желание.
Риз перепрыгнул через меня и приземлился на пол рядом с кроватью, затем схватил меня за руки и потянул на себя, чтобы я села. Простыня упала с моего обнаженного тела, привлекая его внимание. Его зрачки расширились, в его глазах появился тот самый темный, голодный взгляд, который был мне так хорошо знаком.
Я не хотела прикрывать себя потому, что уже привыкла к нашему утреннему сексу. Его восхищенный взгляд задержался на моей груди, мои соски призывно набухли, как будто старались изо всех сил заманить его обратно в постель.
— Черт, — вздохнул он, качая головой. — Тебя надо объявить вне закона минимум в тридцати странах. Ты вызываешь привыкание.
Я засмеялась.
— Тогда может быть ты захочешь принять еще дозу? — Спросила я, откинувшись на локти, приглашая его.
Риз не поддался на мою провокацию. Он не собирался заниматься любовью. Вместо этого он медленно подошел к кровати и взял одну прядь моих волос, лежащую на моей груди. Не сводя с меня глаз, он сказал: