Страница 33 из 66
Вот, пусть бы и командовали гарнизоном, городом, королевством, почему им обязательно надо командовать ею — юным, нежным и совершенно безобидным созданием, которое всего-то и собралась, что посетить урок музыки! Принцесса собралась пинком открыть дверь из тронного зала в канцелярию, но вспомнив, что она еще и хорошо воспитанное создание, сделала это руками.
— Граф! — с порога начал принцесса, но осеклась, потому что комната оказалась забита людьми: барон Фальт, незнакомый лейтенант, господин в темно-синей бархатной куртке, и еще несколько человек.
— Ее Высочество, леди Маунтенар Декрой. — представил ее граф всему собранию.
Те, кто сидел, встали, те, кто стоял, поклонились. Принцесса ответила кивком и слегка обозначенным приседанием.
— Прошу прощения, — воспитанно, но напористо, сказала принцесса, — но некоторые обстоятельства требуют неотложного внимания! Меня не выпускают из замка!
— Сегодня вам лучше оставаться здесь! — сказал граф. — Жители города взбудоражены бунтом рабочих соляных шахт, и я бы не хотел, чтобы вы пострадали…
— Мне нужно проехать всего несколько кварталов до Тряпичной улицы под охраной вооруженных всадников! И вы не представляете, как я пострадаю, если пропущу занятие!
— Я распоряжусь, чтобы учителя музыки доставили в замок. — граф попытался интонацией поставить точку в этом обсуждении.
Точка принцессу никак не устраивала. Она на мгновение собрала губы колечком и подвигала кончиком носа, отчего стала похожа на кролика, изучающего капусту. На столе перед графом лежали бумаги: схема каких-то улиц, списки, ведомость с цифрами. Лица у всех были напряженные, а на бароне, вообще, была кираса. В теплый весенний день это железное ведро на себя по пустякам не надевают. Особенно такое! Там, где у нормальных людей кираса сужалась к талии, у барона она расширялась колоколом, мучительно пытаясь прикрыть огромное чрево. Наверное, ее перековывают не реже, чем трижды в год, каждый раз как барон наберет еще немного солидности. Принцесса, по привычке, покрутила на пальце левой руки серебряное кольцо — подарок мамы, которой у нее уже давно не было. Бить надо по больному месту. Если им всем так важно продолжить их очень серьезное совещание, значит надо не дать им этого сделать!
Принцесса чуть-чуть приподняла свои темные брови, трогательно надула губы и, положив ладошки на грудь, сделала полшажочка к графу.
— Ваше Сиятельство! Вы знаете, я учусь играть на флейте! Это духовой инструмент! — важно было говорить не спеша, а очень доходчиво. — В замке, в любом помещении звук сильно отражается от стен! А это так неудобно для начинающего музыканта! Видите ли, я должна очень отчетливо слышать каждый звук, потому что если он нарушен, значит неправильно был расположен пальчик! А я как раз отрабатываю их постановку, особенно безымянного на левой руке. — принцесса для убедительности продемонстрировала собравшимся розовый пальчик. — Важно с самого начала правильно его ставить, потому что переучиваться потом будет гораздо сложнее…
По виду барона Фальта было ясно, что будь принцесса его дочерью, он бы уже выкинул ее в окно. Остальные терпеливо шевелили желваками. Только граф оставался невозмутимым — он сел и слушал всю эту морковную ботву на полном серьезе. Это его и выдавало. Он знал принцессу не первый день, и она могла поклясться, что в старых голубых глазах затаилась ухмылка. Он хотел досмотреть представление до конца. Хорошо, хочешь — получишь!
— Я вам объясню! Представьте, что это флейта, — принцесса вытянула правую руку влево, — а я на ней играю, — она поставила пальцы левой в позицию, — то безымянный пальчик, видите, он не должен перекашиваться вбок! Он должен закрывать отверстие ровно, всей подушечкой. Подушечка — вот она. — палец вновь прошел по кругу и был протянут графу.
Граф молча и сосредоточенно его осмотрел.
— Там, где я занимаюсь, хорошее помещение, и мне в ухо… — демонстрация уха, — попадает только звук от самой флейты. И это очень помогает. — продолжала принцесса, чувствуя, что начинает выдыхаться. — Сегодня это особенно важно, потому что я буду играть гамму эф-мажор, а в ней безымянный палец…
— Ваше Сиятельство, надо успеть оцепить склады, — наконец-то не выдержал господин в синей куртке, — если мы хотим арестовать зачинщиков сегодня днем. Иначе мы их упустим. Возможно, надежная охрана, действительно, решит затруднения Ее Высочества!
Граф посмотрел на него так, что принцессе показалось, он вот-вот скажет: «Эх ты, солома!». Но граф только спросил:
— Барон?
— Шесть всадников. — буркнул барон.
Принцесса подняла плечи, расширила глаза и посмотрела на графа разведя ладошки в стороны, мол, это же не я говорю, это же важные господа сказали! В глазах у графа что-то блеснуло.
— Хорошо, — сказал он. — Возьмите с собой шесть всадников и можете ехать на урок.
Принцесса сделала книксен и повернулась к белобрысому:
— Благодарю вас за мудрое решение, господин…
— Хильмас, владелец концессии на добычу соли.
— Ах, концессия! Благодарю, господин Хильмас! — тепло сказала принцесса специальным грудным голосом.
Она развернулась, так что подол платья раскрутился солнышком, и вышла, напоследок победно стрельнув глазами в графа Меамольда. Когда она закрыла за собой дверь, граф был на середине тяжелого вздоха.
Спускаясь из своей комнаты по главной лестнице в обнимку с деревянным, обтянутым темно-серой кожей футляром для флейты, принцесса удержала себя от того, чтобы перепрыгивать через две ступеньки, но не смогла удержать исходившего от нее общего сияния. Ну и что? Имеет право. В своем любимом платье, и в своих любимых туфлях, разве она не хороша? Будучи уверенной в положительном ответе, принцесса вышла во двор, села в открытый возок и в сопровождении шести всадников выехала из замка.
В конце концов, что такого в том, что человеку нравится заниматься музыкой? Это же очень интересно, красиво и для саморазвития полезно! Примерно такие аргументы принцесса готовила на случай, если кто-то удивится степени ее увлеченности, но со вздохом признавала, что звучат они слабовато. Это как пытаться убедить кого-нибудь в том, что мельница крутится, потому что ей нравится молоть зерно, а не потому что ей в крылья дует ветер. Возок потряхивало на булыжниках городских улиц, но принцесса не замечала ни этого, ни того, как нежно она поглаживала пупырчатый футляр на коленях. Ветром, дующим в крылья самой принцессы, был учитель музыки.
Затеяла все сама мадам Дено — невысокая строгая женщина, приставленная наблюдать, чтобы из дочери короля выросла именно принцесса, а не что получится. Без малого год назад, она ни с того ни с сего объявила в присутствии короля: — Ее Высочеству необходимо получить уроки музицирования, для ознакомления с гармониями и нотной грамотой!
— Музыка?!
Принцесса даже задохнулась. Мадам Дено была неутомима на учебные выдумки и каждый раз исхитрялась сделать из этого неприятный сюрприз! Принцесса, правда, уже не думала, как в детстве, что мадам нравится мучить маленьких детей, но была уверена, что она выдумывает все новые и новые занятия просто от скуки. Сидит, наверное, по ночам, листает манускрипты в королевской библиотеке — уж не пропустила ли она чего-то, что еще можно вколотить в голову несчастной пленнице, брошенной ей в лапы родным отцом!
Музыка! Можно подумать, что танцев, манер, риторики, конной выездки, логики, стрельбы из лука, арифметики, физиогномики, истории, трех языков и чистописания недостаточно! Принцесса напомнила себе, что это только краткий список основных дисциплин!
Она набрала в возмущенную грудь воздуха, но встретила взгляд родного отца и, зажав губы, медленно выпустила его обратно через нос. Получилось неплохо, но не совсем так, как было велено в «Руководстве по благочинию для благородных девиц» — любимой книге мадам Дено — темные глаза принцессы под съехавшимися бровями остались сверкать негодованием, а должны были быть скромно потуплены.
— Ваше Высочество может выбрать инструмент. — капнула мадам меда.