На кончике иглы

Так вот Кощей к такому типу не относился от слова «совсем». А потому Горыныча, который, отвечая на вопрос о причине своего визита (чего надо, говорю?), начал уж очень издалека (а помните ли Англо-русскую войну начала девятнадцатого века?..), тормознул уже на втором пассаже.

— Будем считать, что твоими успехами в дипломатии я восхитился, а теперь ближе к телу, у меня чёртова уйма дел.

Горыныч, которому дважды повторять было не надо, мгновенно отбросил свои привычные закидоны и сменил тон.

— Константин Алексеевич, родной, — с тяжелым вздохом, — ну скажите мне, на кой-леший вам понадобился этот малолетний Поттер? Я ведь не из праздного любопытства интересуюсь, я просто должен знать, важен ли он настолько, чтобы из-за него ввязываться в конфликт с англичанами?

— И даже больше, — «обнадёжил» его Кощей.

— То есть, я правильно понял…

— Он потомок Певереллов.

Секундная пауза.

— Всё, — Горыныч поднял руки с раскрытыми ладонями, — вопросов больше не имею. Но должен предупредить…

О чём именно он хотел предупредить, Кощей услышать не успел. В этот момент двери гостиной с грохотом распахнулись, и на пороге нарисовались Тишка, Баяна и Айша, с ходу затараторившие наперебой.

— Кстин Алексеич, там… А он!.. А мы не… Услышала и думаю… А в это время в окне!.. Ну кто ж знал!.. Владеетязыком! Потомучтооткуданамбылознать!.. Атеперьунесимынеможем… Чтоделать?! Невелитеказнить, велитесловомолвить!..

— Молчать! — рявкнул вконец запутавшийся Кощей, и все трое разом умолкли. — Я ничего не понял…

— Позвольте мне, — невозмутимо произнес Горыныч. — Девушка находилась в детской с ребёнком, затем туда же прибыла пожилая дама, чтобы его накормить, а в это время молодой человек убирался в соседней комнате с помощью зачарованного веника, но случайно упустил его. Тот начал хаотично метаться из стороны в сторону и уронил одну из ваз. Дамы прибежали на шум, отчитали незадачливого уборщика, а когда вернулись в детскую, обнаружили, что к окну, которое они по забывчивости оставили открытым, подлетел Прохор. Они не знают, с чего вдруг он решил заглянуть в детскую, но к тому моменту, когда они вошли, аспид и ребёнок общались на змеином языке. И пока все трое пребывали в растерянности, Прохор подхватил ребенка одним из своих хвостов и унёс в неизвестном направлении, очевидно, решив, что маленькому змеёнышу нечего делать среди людей.

Тишина.

— Это всё, — сообщил Горыныч.

— У меня только один вопрос, — медленно протянул Кощей. — Как ты умудрился услышать все это за той какофонией, которую они тут устроили?

— Ох, Константин Алексеевич, поработали бы вы с моё во внешней разведке, научились бы слышать доклады сотрудников еще до того, как они рты раскроют.

***

А между тем, за тысячи километров от замка Кощея, в маленькой избушке, талантливо затерявшейся в чаще глухого леса, творилась магия.

Нет, не так — Магия!

Священное действо, требующее внешней сосредоточенности и внутреннего Дзена. Древнее таинство, доступное лишь избранным, не терпящее суеты и поспешности. Прекрасное в своей первозданности и незыблемое в своем великоле…

— Тёть Ясь, а чё он такой страшненький-то получается, а? — сунулась под руку Васька, за что тут же огребла полотенцем по пятой точке.

— Вот щас как порчу нашлю, сама у меня такая страшненькая станешь, мать родная не узнает! — Ярослава Матвеевна не терпела, когда ей мешали работать.

— А я что? Я молчу! — Васька на всякий случай отползла в сторонку и снова покосилась на гигантский кусок сырой глины, которому тётя Яся несколькими небрежными движениями придала форму, отдаленно напоминавшую человеческую фигуру, и который теперь густо покрывала замысловатыми каббалистическими символами. — Нет, ты не подумай, что я придираюсь, но нельзя ли всё-таки сделать его чуть-чуть посимпатичней?

Ярослава Матвеевна издала ехидный смешок.

— Что-то я не пойму, Вась, чего ты так про внешность-то печёшься? Замуж за него собралась, что ли?

— А чего сразу замуж? — обиделась Васька. — Я, тёть Ясь, за эстетику! Знаете ли, люблю, чтобы все было красиво!

— Ишь ты, эстетка нашлась, — фыркнула Ярослава. — Ну, тут уж, извини, все претензии к родителям.

— К чьим родителям? — не поняла Василиса.

— Так лопуха вашего, который умудрился тело невесть где посеять, — тётя Яся закончила наносить очередной символ, утерла рукавом лоб, при этом оставив на коже глиняный след, и посмотрела на отчаянно тупившую Васю. — Что, не доходит, нет? А все почему? Потому что в школе учиться надо было, а не глазки строить, вертихвостка!

— А чё сразу глазки-то? — надулась Вася. — Я, может, в это время болела!

— Ага, воспалением хитрости! — хмыкнула Ярослава. — Так вот, болезная ты моя, если б уроки не пропускала, то знала бы, что голем после подселения ментальной сущности принимает облик, этой самой сущности наиболее близкий. Усекла?

— Э-э, то есть, он будет выглядеть так, как захочет дух?

— Не как захочет, балда, а как ему ближе. Разницу чуешь? Разумом-то дух может хотеть хоть Аполлоном Бельведерским выглядеть, хоть чёртом лысым, да только голем отражает истинную сущность носителя. Чаще всего — это один из прежних обликов.

— А-а, — наконец въехала Васька. — И что, он будет прямо-таки как живой?

— Именно, что как, — отозвалась Ярослава, вычерчивая последние знаки на лбу голема. — Внешне — человек из плоти и крови, кожа, волосы, глазки, зубки, все дела. Даже магия кой-какая… Но по сути, ни плоти, ни крови у него не будет. Глина, она глина и есть. Так, ну и чего стоим? Я почти закончила…

— Так отлично! — обрадовалась Вася.

— Чего отлично-то? — проворчала Ярослава. — Дух тащи! Стоит, уши развесила…

***

А пока в одной части Руси-матушки были заняты художественной лепкой, а в другой — давали мастер-классы по синхронному переводу, в третьей (ох, и велика страна моя родная!), а именно в столице, трое незаменимых сотрудников органов правопорядка, а по совместительству неразлучных друзей устроили небольшой междусобойчик в одном из баров.

Начальник боевого подразделения «Муромец» — Илья Владимирович Муромский, Глава налоговой инспекции Руси — Роман Никитич Добров — по кличке «Добрыня» и уже известный нам начальник пограничной службы — Алексей Сергеевич Попович — пользуясь отсутствием на рабочем месте вездесущего Зиновия Всеволодовича, собрались за кружкой пива, дабы обсудить текущее положение дел.

То бишь последние сплетни.

Алёша, как наиболее информированный, поведал приятелям о возмутительном факте нарушения границы, а заодно и о личности нарушителя, чем на некоторое время вогнал их в ступор.

— Еще раз… как его звали? — Илья с подозрением покосился на кружку в руке Поповича.

— Кажется, он сказал: Атлас Кексик… — неуверенно напомнил Роман. — Или нет, Крестик Бублик… Короче, что-то там… Лабрадор, правильно?

— Да не! — отмахнулся Алёша. — Кактус Персик… Ой, не… Арбуз Рублик… чёрт, говорю же, имя идиотское, без пол литра не выговоришь! Но фамилия точно Бульдог! И посередине ещё что-то типа «Пряник»…

— Ага. Арбуз Персик Бублик Пряник Бульдог, — констатировал Добрыня и иронично хмыкнул. — Лёх, признавайся, ты голодный был, когда подслушивал?

— А чё я-то? — оскорбился Попович. — Я виноват, что эти англичане на всю голову ушибленные?

— Погодите-ка, — вдруг подал голос Илья. — Арбуз Персик… что-то мне это напоминает…

— Мне тоже. Рецепт тропического коктейля, — усмехнулся Роман.

— Вспомнил! — Илья хлопнул себя по лбу. — Дамблдор!

— Это что, еще какой-то экзотический фрукт?

— Да нет, имя! Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор — директор Хогвартса и президент МКМ. Хотя, ты прав, он тот еще фрукт… Мне Аластор про него рассказывал, когда я в гостях у него был. Этот же самый Дамблдор с их местным Тёмным Лордом бодался, так сказать, возглавлял оппозицию.

— Очень интересно, — протянул Добрыня. — А у нас-то он что забыл?

— Так говорю же, — снова оживился Алёша, — он все у Горыныча младенца какого-то требовал! Бумажки в нос совал, ругался, вопил, что у него национального Героя утащили и всё в таком духе…