Страница 104 из 109
А потому он просто решил отбыть в другое место. Но когда он оказался в Малфой-маноре, то непроизвольно зажмурился и бросил Фините, убирая, как он считал, иллюзию. Центральная часть, краса и гордость Малфоев, выглядела, как… обычный средневековый замок, который, правда, пару сотен лет не ремонтировали и вообще никак не поддерживали, даже не жили.
Подойдя немного ближе, он услышал горестные вопли молодого Малфоя, мечущегося среди зеленых ото мха и оплетающего их повсеместно плюща стен, и понял, что на этот раз вряд ли стоит требовать с аристократа очередной взнос на нужды организации… Скорей уж блондинчика удар хватит.
— Мой Лорд! — увидев его, радостно завопил Малфой, но ответили ему только знаменитые павлины, почти повторившие вопль хозяина, по крайней мере, четко попавшие в тональность.
На слегка покореженной дорожке в месте, где стоял Его Темнейшество, медленно оседала пыль…
— А где Белла? — хмуро спросил Лорд, вкушая наконец довольно скромный ужин. Домовики, двигающиеся, словно в замедленной съемке, почти все были заняты остеклением замка, чтобы по нему хотя бы не гулял летний, но к вечеру ставший весьма прохладным ветер. Хозяева, не в состоянии достучаться до оглушенных существ, бросили свои попытки довольно быстро. Работа у домовиков, кстати, тоже отчего-то совсем не спорилась.
— В Мунго, — повинился Рудольфус и тут же развел руками, — а что делать-то, она сперва едва всех домовиков на куски не покрошила, потом на нас кидаться начала.
— А потом на стенки, — закончил Рабастан. — А нам еще имение в порядок приводить.
— Лорд Лестрейндж?
— В постели. Инфаркт. Наш колдомедик…
Темный Лорд жестом прервал его слова и поморщился. Он, конечно, быстро распознал неплохую дозу Успокоительного в собственном кубке, но отказываться не стал: на данный момент это было именно то, что надо. Без Беллы стало как-то легче, просторнее, что ли… и глаза не застилал красный туман, после чего хотелось убить всех и вся с особой жестокостью.
— Ладно, — он кивнул на свой кубок братьям Лестрейнджам, — давайте еще вашего, — он усмехнулся краем рта, — коктейля.
Братья оторопели и застыли, как вкопанные.
— Наливай, я сказал! — рявкнул Лорд.
Белый, как простыня, Руди наполнил кубок.
— Мой господин…
Том махнул рукой. Смотреть на трясущихся перед ним боевиков было противно. Как это произошло? Кто это с ними сделал? На границе сознания всплыло: он. Он сам.
Темный Лорд грязно, по-маггловски выругался, опрокинул в себя вино с зельем и исчез в неизвестном направлении.
Над дымящимися развалинами собственного коттеджа стояли мистер и миссис Кэрроу, прижимая к себе детей. Чумазые подростки обескураженно молчали: единственный домовик небогатой семьи едва успел вынести хозяев, чтобы те не были погребены заживо под обвалившейся крышей.
— Допрыгался? — зашипела миссис Кэрроу на супруга. — Думал, это только вам можно рушить чужие дома? Вот и получили… достойный ответ за ваши художества. Спасибо хоть, что живы остались. И где мы теперь должны жить?
Супруг молча сжимал кулаки, никак не реагируя на нее, и женщина продолжила.
— Ты как хочешь, а я ухожу к родителям! Пока ты не порвешь окончательно и бесповоротно со своей компанией и не приготовишь нам достойного места для жизни, на глаза мне можешь не появляться. Дети…
Она взяла в руки грязные ребячьи ладошки и аппарировала.
«Сначала место для жизни, — подумал мистер Кэрроу. — А порвать с… скорей, меня самого порвут. Да-да, на мелкие кусочки. Что ж, пусть поживут без меня, там видно будет. Если, конечно, выживу».
— Мистер Кэрроу, гоблины вынуждены заморозить ваш счет… Видите ли, — продолжал поверенный, не без злорадства наблюдая эволюцию выражений лица своего клиента, — средств на нем сейчас хватит только для оплаты сейфа его уровня на ближайшее десятилетие. Прикажете сменить уровень? Тогда мы сможем выдать примерно сотню галлеонов, в зависимости от вашего выбора, конечно.
— В каком случае я смогу получить сто галлеонов?
— Если уровень вашего сейфа будет переведен на начальный.
— Это которые вы открываете для магглорожденных?! — едва не сорвался на крик клиент.
— Вы осведомлены совершенно верно.
— Я подумаю.
Он аппарировал в Лестрейндж-манор и тут же уперся взглядом в ряд выбитых окон на первом этаже. На втором, он заметил, часть сохранилась. Два… или три? Мужчина невесело усмехнулся: просить о чем-то Лестрейнджей? Сейчас? Идти к Лорду? Нет, он не идиот. Он пройдется для начала по коллегам. Кто-то получил такой же ответ, как и он, интересно?
— Что вы еще посоветуете сделать? — Юджина Дженкинс, действующий министр магии, была предельно собрана.
— Рекомендую связаться с Гринготтсом и арестовать вот эти счета, — ей протянули не очень длинный список.
— Как вы это себе представляете? Гоблины не вмешиваются в дела волшебников, и министерство им не указ.
— Гоблины вмешиваются. И именно в вашей власти призвать их к ответу. Если они не выполнят ваши требования, то получат откат, и будут заморожены уже абсолютно все счета. Большой вопрос, останутся ли сами гоблины. Впрочем, пару десятков мы гарантируем — тех, кто соблюдал все договоренности, затронуть не должно.
— Не должно или вы об этом позаботились? Уточните, — госпоже министру была совершенно не с руки полная остановка движения денежных средств.
— И то, и другое.
— Ваши гарантии?
— Вот. А вот документы по вмешательству: колдофото и содержание разговоров, — ей протянули два пакета, один довольно объемный.
— Благодарю вас за прекрасную работу, — через некоторое время произнесла министр, перебирая снимки. — Мы идем сейчас же.
— И мы вас благодарим, миледи, — почтительно склонился к руке мадам Дженкинс мистер Грин.
На следующее утро в Гринготтсе сменился весь состав, а несчастный Мастер едва успевал всюду: все-таки его ученики не были достаточно хорошо обучены именно банковскому делу. Их спасло только то, что денежные операции у гоблинов в крови… И это не было преувеличением.
Откат был страшен, но почти мгновенен: сотни гоблинов просто исчезли, словно их и не было, и только немногие очевидцы той жуткой ночи из числа тех самых уцелевших учеников видели, как это произошло, но никогда и никому, кроме своих подросших детей не рассказывали.
— Вы живы! — Петр сграбастал своего первого в жизни помощника в охапку, несмотря на его сопротивление.
— Отпустите… отпустите меня сейчас же, — едва не задохнулся гоблин, и был бережно посажен в собственное кресло, где долго переводил дух, и не только. Старый Жмундр никак не мог прийти в себя.
— Простите, поверенный, сэр… — молодой волшебник стоял, смущенный и виновато смотрел на него. Виновато? После того, как обнимал «волшебное существо», как равного? Как… своего? Жмундр не находил слов. Вот никаких. Зато их прекрасно находил этот чокнутый мальчишка.
— Я так рад, что вы живы, вы просто не представляете… — сиял улыбкой Петтигрю, словно его осчастливили десятком таких счетов, как у Малфоя.
«Псих, — подумал Жмундр и наконец отмер. — Хотя какой он псих… таких надо холить и лелеять, но ни в коем случае не лечить».
— Кажется, все-таки немного представляю, — потер он ребра и неожиданно улыбнулся.
Бывший толстенький смущенный, но необычайно умненький мальчик изрядно подрос и выглядел уже крепким молодым человеком, явно стоящим на своих ногах, во всех смыслах. «А ведь это просто была моя смена, когда он пришел, еще совсем сопляком, — подумал гоблин. — Сколько же может зависеть от простых случайностей! Или непростых?»
А Петр наконец рассмотрел белоснежный камзол.
— Вы… в белом? Я никогда не видел на гоблинах такой одежды, простите.
— Мы все сейчас носим траур по своему народу.
— Вы восстановите его!
— Мы — три десятка? — горько-иронично спросил Жмундр.