Мои королевские дела

Так и мир, в который попал Сеня, отражал обрывки и лица земной истории и даже земных легенд в нелепом абсурдном искажении.

Во-вторых, как же он сюда попал? Сеня подозревал, что к этому причастен Мерлин – слишком уж он пугливо уходил от Сениных вопросов, что да как. И отрицал, что появлялся в офисе в зеркале. Возможно, предположил Сеня, Мерлин должен был во что бы то ни стало сделать Сеню королем. Но почему именно Сеню? Неужели и правда просто-напросто какие-то звезды указали на него? И чтобы удержать Сеню на троне, старик даже припугнул его казнью и не хотел рассказывать, как выдернул Сеню из его Вселенной – чтобы он не попросил вернуть его обратно.

Вот тут перед Сеней вставал третий вопрос – самый простой. (По крайней мере, для Сени). Пытаться всеми силами вернуться обратно (если это вообще возможно) или остаться и править страной. Простой вопрос – потому что ответ на него для Сени был абсолютно ясным. Никогда еще в своей жизни Сеня не чувствовал себя так на своем месте, как сейчас.

Одновременно с тем, как Сеня выбрался из темной чащи вопросов, ему захотелось выбраться и из темной чащи парка. Он брел наугад, пересекая лужайки, поросшие бурьяном, и обходя колючие кусты одичавших роз, пока не услышал невдалеке звяканье посуды. Он пошел на этот звук, и вышел к ровной, покрытой плиткой большой площадке, в центре которой находился круглый фонтан – нерабочий, разумеется. Вокруг фонтана, кругом, были расставлены покрытые белыми скатертями столы. Около столов сновали взад-вперед лакеи, расставляли приборы, стулья, серебряные канделябры со светло-желтыми восковыми свечками.

Недалеко, под раскидистыми деревьями устраивались музыканты: ставили пюпитры, настраивали скрипки, флейтист дышал на блестящие кнопочки флейты и начищал их рукавом.

Сеня приблизился к столам. На тарелках стояли карточки с именами, написанными до того завитыми буквами, что Сеня не мог разобрать ни одного имени. Мимо прошествовал лакей с блюдом, на котором красовался копченый окорок. Лакей поставил блюдо на стол недалеко от Сени, потом заметил Сеню, поклонился ему и ушел.

Сене ужасно захотелось отрезать кусочек мяса или украсть хоть помидор, но это было бы неудобно. Он оглянулся – лакеи сновали туда-сюда. А потом он вдруг снова увидел ИХ – два зеленых фосфоресцирующих глаза. Они светились, как фары, среди листвы. Они даже не мигали. А потом двинулись к Сене. Почти бесшумно. Только едва слышно зашуршали ветки.

И из кустов выглянула большущая кошачья морда – серая с полосками – розовый нос потянул воздух, принюхиваясь. Изумрудные глаза посмотрели на Сеню задумчиво и даже как будто вопросительно.

– Не бойся, – сказал коту Сеня. Хотя кто тут испугался – это был еще вопрос.

Кот слегка прищурил один глаз, будто оценивая обстановку и, наконец, вышел из зарослей весь – оказавшись размером с приличного лабрадора. Но выглядел он, несмотря на размер, мирно. И, казалось, смотрел на Сеню даже с улыбкой. Если бывают улыбающиеся коты.

Сеня и сказал ему:

– Кис-кис… – и подумал угостить кота кусочком бараньего окорока.

Кот в ответ будто нахмурился и вдруг тихо рявкнул:

– Пшел сам!

Потом метнулся к столу, схватил зубами огромную баранью ногу и с нею шмыгнул обратно в кусты.

От удивления дару речи у кота Сеня свой потерял. Поэтому не крикнул вслед: «Постой, киса!» или «Как тебе на стыдно воровать со стола!»

Он посмотрел на лакеев, работающих у соседних столов – они ничего не видели. Сеня подошел к ним и спросил:

– А у вас тут… коты водятся?

– Вы о гран-котах, ваше величество? – отозвался один из них.

– Наверное, – ответил Сеня.

– А то! – сказал лакей. – Сколько провианта тырят, мерзавцы!

– Понятно, – сказал Сеня.

«Значит, тут это у них в порядке вещей. Можно не волноваться. Однако…»

– А людей они кусают? – спросил Сеня.

– Ежели голодные очень, а ты им кушать не даешь, – сказал другой лакей. – А так они почти ласковые. Только грубые.

– Ага, – сказал Сеня.

Сеня кошек любил – у родителей жил большой черный с белым лбом кот по имени Тимофей, коротко – Тяма. Сеня с ним ладил. Но возможно ли поладить с котом величиной с теленка, Сеня не знал.

Лакеи при Сене волновались, начинали кланяться, суетится, роняли вилки, задевали рукавами карточки, и те летели на потрескавшиеся плитки.

И Сеня решил их не волновать, он прошел между столами к фонтану, заглянул в его круглый бассейн – на мозаичном дне его была небольшая грязная лужа и валялись пожухлые прошлогодние листья и мусор.

Сеня сел на широкий мраморный край фонтана. Площадка находилась недалеко от здания дворца, напротив балкона королевской, то есть теперь Сениной, спальни – Сеня узнал фигурную белую балюстраду.

По аллеям, примыкавшим к площадке, прогуливались дамы и кавалеры. Они беседовали, смеялись и нетерпеливо косились в сторону столов.

А слуги начали носить главные яства: кабаньи туши, обложенные овощами, каких-то мелких жареных птиц на овальных блюдах, круглые хлеба, вазы с фруктами. Сеня потянул носом вкусные ароматы. И пробормотал удивленно:

– Нас же ограбили…

– Ага, – отозвался старческий голос.

Рядом на парапет фонтана усаживался Мерлин. В одной руке его, как всегда, был посох, а в другой – жареная куриная ножка.

– Откуда тогда столько еды? – спросил Сеня его.

– Во дворце кое-что было, – сказал Мерлин и откусил от ножки. – Ну и в ближайшей деревне заняли.

– А-а, – кивнул Сеня.

– Но, – сказал старик, чавкая, – на эту неделю нифига не осталось.

– Нифига? – повторил Сеня – это слово в устах Мерлина звучало странно.

– Нифига вкусного, – сказал Мерлин. – Правда, может, ты у себя ни к чему вкусному и не привык, – тут Мерлин быстро и усиленно зажевал, потому что понял, видимо, что проговорился.

– Вы знаете, откуда я, – сказал Сеня.

– Не понимаю вас, ваше величесство, – пробубнил Мерлин с полным ртом.

– А озеро – оно вроде портала, да? – напирал Сеня.

Мерлин нахмурился и что-то совсем невнятно пробормотал, покрутил посох, а потом стукнул его верхушкой легонько о стенку фонтана.

– Что вы хотите этим сказать? – не понял Сеня.

Старик посмотрел на него непонимающе:

– О чем это вы, ваше величество?

Внезапный резкий порыв холодного ветра взметнул крахмальные локоны Сениного парика. А вслед за тем с неба упали тяжелые крупные капли дождя. На небе – казалось, прямо над головой Сени – собрались сизые тучи.

А на площадке и на подступах к ней к тому времени собрались тучи придворных. Они непринужденно фланировали, не отходя, впрочем, слишком далеко от фонтана, и принюхивались к ароматам еды.

– Об озере, – продолжал настаивать Сеня, не обращая внимания на дождь.

Но ему пришлось обратить. Потому что вдруг хлынул самый настоящий ливень. Буквально как из ведра.

Дамы завизжали. Некоторые кавалеры – тоже. И все бросились кто куда – ко дворцу, под деревья, к скрытым в кустах беседкам.

Лакеи спасали банкет: бежали с блюдами куда-то, собирали карточки или просто паниковали и не знали что делать.

Сеня поспешил под сень деревьев. Музыканты уже стояли там, вытирая платками драгоценные инструменты.

Мерлин будто испарился. Ну да, он же всегда умеет смыться вовремя.

Какая-то дама, мчась мимо Сени, вдруг притормозила, вцепилась в Сенин рукав и воскликнула жалобно:

– Ах! Спасите меня, ваше величество! Какой ужасный дождь!

Это была баронесса Рюменпунш. Локоны ее сложного парика намокли и прилипали к шее и лицу. На ресницах сияли капли дождя. По щекам ползли черные полоски подводки для глаз. Пудра почти исчезла, открыв естественную розовость кожи.

Сеня пожалел, что распорядился не таскать за ним мантию. Она бы сейчас ужасно пригодилась. Но он все равно не растерялся, стащил с себя камзол и накинул на баронессу.

Та благодарно улыбнулась и, невзирая на ливень, присела в реверансе:

– Ах, ваше величество! Вы безгранично великодушны!