Вечный сон

– Вы не могли бы оказать мне небольшую услугу? – спросил я.

– Смотря какую, – отозвалась она приятным низким голосом.

– Вы знаете магазин Гейгера? На этой улице, в двух кварталах отсюда.

– Что-то не припоминаю.

– Он тоже торгует книгами, – пояснил я. – Но не такими, как вы. Наверняка же знаете.

Она поджала губы и промолчала.

– Вы знаете Гейгера в лицо? – спросил я.

– К сожалению, никакого Гейгера я не знаю.

– Значит, не скажете, как он выглядит?

Она еще сильнее поджала губы.

– А почему я, собственно, должна вам что-то говорить?

– Ничего вы не должны. Не хотите – не надо. Я вас не заставляю.

Она заглянула за дверь в перегородке и снова откинулась на стуле.

– У вас на жетоне звезда шерифа?

– Почетный помощник шерифа. Все это ерунда. Такому жетону – грош цена.

– Понятно. – Она достала пачку сигарет, вытряхнула одну и ухватила ее губами.

Я дал ей прикурить. Она поблагодарила, опять откинулась на стуле и посмотрела на меня сквозь дым.

– Вы хотите знать, как он выглядит, но при этом не хотите с ним разговаривать, да? – осторожно спросила она.

– Просто его нет на месте, – ответил я.

– Придет, надо думать. Это ж его магазин.

– Да и разговаривать пока что мне бы с ним не хотелось.

Она опять заглянула за перегородку.

– Вы что-нибудь понимаете в редких книгах? – спросил я.

– А что вас интересует?

– У вас есть третье издание «Бен-Гура» тысяча восемьсот шестидесятого года с повторяющейся строкой на сто шестнадцатой странице?

Она отодвинула в сторону уголовный кодекс, сняла с полки толстый том, положила на стол, полистала, нашла нужную страницу и пробежала ее глазами.

– Такого издания не существует, – сказала она, не подымая головы.

– Совершенно верно.

– Не понимаю, о чем вы?

– Продавщица в магазине Гейгера этого не знала.

Она подняла голову:

– Теперь понятно. А то вы меня заинтриговали.

– Я частный сыщик. Расследую одно дело. Может, я слишком многого от вас требую?

Она выпустила колечко дыма, проткнула его пальцем и, когда дым рассеялся, ровным, безразличным голосом произнесла:

– На вид ему за сорок. Среднего роста, полный. Весит не меньше ста шестидесяти фунтов. Толстое лицо, чаплинские усики, короткая шея. Весь какой-то рыхлый. Одевается хорошо, но ходит без шляпы, строит из себя знающего букиниста, хотя в книгах абсолютный профан. Да, еще у него искусственный левый глаз.

– Из вас вышел бы отличный сыщик.

Она поставила справочник обратно на полку, снова открыла уголовный кодекс и заметила, надевая очки:

– Не дай бог.

Я поблагодарил ее и вышел на улицу. Шел дождь. До машины, стоявшей в переулке, почти напротив магазина Гейгера, бежать пришлось довольно далеко, и я здорово промок. Прыгнув в машину, я поднял боковые стекла и вытер сверток носовым платком. И только потом развернул его.

Что собой представляет лежавшая в свертке книга, я уже, конечно, догадывался. Тяжелая, в твердом переплете, превосходный шрифт, тонкая бумага, высококачественные фотографии во всю страницу: и фотографии, и текст абсолютно непристойные. Книга не новая. На форзаце проставлены даты выдачи. Изощренная порнография – навынос.

Я снова завернул книгу в бумагу и спрятал ее под сиденье. Чтобы заниматься таким бизнесом в самом центре города, у всех на глазах, связи нужны большие. Я сидел в машине, травился табачным дымом, слушал, как стучит дождь по крыше, и размышлял.

6

Потоки дождевой воды неслись по водостокам, разливаясь в глубокие лужи, через которые с хохотом переносили визжавших девиц огромные полицейские в непромокаемых плащах, блестевших, словно пушечные стволы. Дождь глухо барабанил по крыше машины, с потолка закапало, и вскоре у меня под ногами образовалась небольшая лужица. Обычно такие проливные дожди начинаются позже. Я накинул пальто, сбегал в ближайшую аптеку, купил бутылку виски и, вернувшись в машину, стал греться. Время стоянки было давно уже просрочено, но полицейским, таскавшим через лужи девиц и заливисто свистевшим в свистки, было не до меня.

Несмотря на непогоду (а может, пользуясь ею), в книжной лавке Гейгера шла бойкая торговля: к дверям то и дело подкатывали роскошные лимузины и хорошо одетые люди – отнюдь не только мужчины – исчезали внутри и поспешно выходили со свертками в руках.

Он появился часа в четыре. У входа в магазин остановился двухместный автомобиль кремового цвета, и из него выскочил приземистый мужчина с обрюзгшим лицом и чаплинскими усиками. Был он без шляпы, в зеленом кожаном плаще с поясом. Искусственный у него глаз или нет, я не разобрал. Вскоре из магазина вышел высокий смазливый парень в короткой кожаной куртке, сел за руль двухместного автомобиля, отъехал за угол и пешком вернулся обратно. Его мокрые черные волосы блестели под дождем.

Прошел еще час. Стемнело, и улица осветилась тусклым светом витрин. Сердито перезванивались трамваи. В начале шестого тот же высокий парень в куртке вышел из книжного магазина, раскрыл зонт и отправился за машиной. Когда кремовый двухместный автомобиль остановился у двери, из магазина вышел Гейгер, и парень, держа зонт у него над головой, проводил его до машины. Гейгер сел за руль, а парень сложил зонтик, стряхнул с него дождевую воду, передал в машину и убежал обратно в магазин. Я включил зажигание.

Гейгер поехал налево, и мне пришлось, грубо нарушив правила, сделать левый поворот, отчего я нажил немало врагов, среди которых оказался и водитель трамвая; он высунулся из кабины и смачно выругался. Пристроившись за кремовой малолитражкой, я постепенно стал ее догонять. По всей вероятности, Гейгер ехал домой. На какое-то время я потерял его из виду, но потом заметил, что двухместный автомобиль свернул на Лорел-кэньон. Еще один лихой поворот – и я вслед за ним очутился на Лаверн-террас, узкой улочке, по одну сторону которой тянулась насыпь, а по другую, в низине, за живой изгородью, стояли утопавшие в зарослях кустарника маленькие коттеджи. Кроны деревьев набрякли от дождя.

Гейгер ехал с включенными фарами, я фары не включал. Прибавив скорость, я обогнал его на вираже, мельком бросил взгляд на номер дома, мимо которого проехал, и, развернувшись в конце квартала, остановился. Гейгер остановился еще раньше и теперь загонял машину в гараж возле небольшого коттеджа, входная дверь которого из-за разросшейся живой изгороди была совершенно не видна. Я заметил, как он вышел под зонтиком из гаража и исчез в кустах. Судя по его виду, он не подозревал, что за ним следят. В окнах коттеджа зажегся свет. Подъехав к соседнему с гейгеровским дому, который, похоже, пустовал, хотя объявлений о продаже видно не было, я заглушил мотор, приспустил боковое стекло, отхлебнул виски и стал ждать. Чего – неизвестно. Что-то, однако, подсказывало мне, что подождать стоит. Опять лениво потянулось время.

В гору одна за другой поднялись две машины. Потом вновь все стихло. В начале седьмого в моросящем дожде опять засветились фары. Машина остановилась у дома Гейгера. К тому времени уже совсем стемнело. Фары вспыхнули в темноте и погасли. Распахнулась дверца, и из машины вышла женщина. Маленькая, стройная, в шляпке и прозрачном дождевике. Зашла за изгородь, позвонила в дверь. Дождь заглушил трель звонка. Дверь за ней закрылась, и опять наступила тишина.

Прихватив фонарь, я подошел к ее машине, бордовому или темно-коричневому «паккарду» с откидным верхом и приспущенным стеклом на левой двери, осветил регистрационный талон: «Кармен Стернвуд, 3765, Алта-Бриа-Креснт, Уэст-Голливуд» – и опять вернулся на свой наблюдательный пост. Сидеть надоело, на колени с потолка капало, в животе жгло от выпитого виски. Больше машин не было. И света в нежилом доме, возле которого я остановился, тоже не было. Тихое место – словно специально создано для темных делишек.

В половине восьмого темные окна гейгеровского коттеджа внезапно озарились вспышкой ослепительно-белого света. Когда дом вновь погрузился во мрак, до меня донесся сквозь шелест мокрых листьев истошный крик. В следующую секунду я был уже на ногах.