Страница 9 из 16
«Божиею Милостию
Мы, Екатерина Вторая,
Императрица и Самодержица Всероссийская,
и прочая, и прочая, и прочая,
Объявляем всем верным нашим подданным:
В 25-й день июня Наша любезная невестка Великая Княгиня разрешилась от бремени рождением Нам внука, а Их императорским Высочествам сына, нареченного Николаем.
Таковое императорского Дома Нашего приращение приемлем мы вящим залогом благодати Всевышнего, на Нас и Нашу империю обильно изливаемой, и потому, возвещая о сем Нашим верным подданным, пребываем удостоверены, что все они соединят с Нами усердные к Богу молитвы о благополучном возрасте новорожденного и преуспеянии во всем, что к расширению славы Дома Нашего и пользы Отечества служить может. Повелеваем в прочем во всех делах, где приличествует, писать и именовать сего любезного Нам внука Его императорским Высочеством Великим Князем.
Дан в Царском Селе июля 6-го в лето от Рождества Христова 1796-е, Царствований же Наших Всероссийских в тридесят пятое и Таврического в третие на десять.
«Дитя равняется с Царями», – написал Державин, но ведь Николай являлся третьим сыном Павла Петровича, а потому шансов когда-то занять престол русских царей у него было весьма мало. Тем не менее у императора Павла Петровича были свои мысли по этому поводу. Под вечер 11 марта 1801 года, то есть за несколько часов до своей гибели от рук заговорщиков, император Павел зашел в детскую, чтобы пожелать доброй ночи своим любимым младшим сыновьям Николаю и Михаилу.
– Батюшка, отчего вас называют Павлом Первым? – неожиданно спросил Николай.
– Потому что не было другого государя, который бы носил это имя до меня, – ответил император.
– Тогда, значит, меня будут называть Николаем Первым?! – воскликнул маленький великий князь, который на пятом году жизни уже знал историю династии.
– Если ты вступишь на престол! – ответил ему Павел Петрович и, простившись с сыновьями, в раздумье покинул детскую.
Существует предание, что незадолго до своей смерти Павел I, получив сведения о готовящемся заговоре, решил издать специальный манифест, в котором объявить наследником российского престола любимого сына Николая. Граф И.П. Кутайсов впоследствии вспоминал, что государь сказал ему однажды: «Подожди еще пять дней, и ты увидишь великие дела!», а потом, подумав, произнес весьма загадочно что-то вроде того, что он или престол помолодеет на двадцать лет. Чтобы привести в действие свой план, государь срочно вызвал в Петербург преданных ему графа Алексея Андреевича Аракчеева и Федора Васильевича Ростопчина, но было поздно. Депешу, направленную им, тайком прочитал руководитель заговора Пален, под началом которого была и почтовая служба России. Он принял все меры к тому, чтобы Аракчеев не мог попасть в столицу.
Кутайсов не понял намека государя, потому что ему были неведомы пророчества Авеля-прорицателя. Во время беседы с Авелем на вопрос, заданный государем о том, кто взойдет на престол после Александра, монах ответил:
– Сын твой, Николай!
– Как? У Александра не будет сына? Тогда цесаревич Константин!
– Константин царствовать не восхочет, памятуя судьбу твою, и от мора кончину приемлет. Начало же правления сына твоего Николая дракою, бунтом вольтерьянским зачнется. Сие будет семя злотворное, семя, пагубное для России, кабы не благодать Божия, Россию покрывающая… Лет через сто примерно после того, оскудеет Дом Пресвятой Богородицы, в мерзость запустения Держава Российская обратится.
Лет через сто! Недаром добропорядочные исследователи русского прошлого в один голос утверждают, что именно император Николай Павлович отодвинул падение России в бездну революции почти на сто лет.
Удивительно то, что не только вещий Авель-прорицатель предсказывал великому князю Николаю царский венец. О том же говорится в описании видения схиархимандрита Илиодора. Отцу Илиодору, старцу Глинской пустыни, который ушел из жизни в 1879 году, в видении открылись все главнейшие события российской истории, когда он был еще в сане иеродиакона. Авель пророчествовал о судьбе державы Российской в самом начале царствования императора Павла, а о. Илиодор – в самом конце правления императора, известного нам под именем Александра I. В «Житие схиархимандрита Илиодора» приводится его рассказ о необыкновенном видении: «Стою я в ночное время на каком-то высоком здании. Вокруг меня было много громадных построек, как бывают в больших городах. Надо мною Небесный свод, украшенный ярко горящими звездами, как то бывает в чистую безлунную ночь. Обозревая Небесный свод, я любовался красотою неподвижных звезд. Затем, обратив свой взор на восток, я там увидел выходящий из-за горизонта громадного размера овал; он был составлен из звезд различной величины. На середине овала, в верхней его части, были звезды большого размера, постепенно уменьшаясь, они с боков закругления становились весьма малыми. Посреди овала было изображено большими буквами имя – АЛЕКСАНДР.
Монах Авель.
Неизвестный художник
Овал этот, взойдя на восток, шел тихо, величественно подвигаясь и склоняясь к западу. Смотря на величественную красоту движения овала, я размышлял и говорил себе: какая славная и великая Православная вера наша, Царь Православный! Вот и имя его так славно и величественно на Небесах…
Проводив глазами звездный овал, пока он скрылся на западе за горизонтом, я опять взглянул на восток и вижу – выходит оттуда второй звездный овал, столь же величественный и во всем подобный первому, а в середине его изображено было уже другое имя большими буквами – НИКОЛАЙ. И внутренний голос вещал мне, что после Александра I будет преемником его Престола Николай. И было то мне в удивление, ибо наследником Престола был не Николай, а Константин Павлович…»
Воцарившийся после гибели Павла I император поручил воспитание младших своих братьев и сестры вдовствующей императрице Марии Федоровне. Николай Шильдер писал, что «с 1802 года Николая Павловича начали занимать учением; вместе с тем старались, чтобы он реже видел своих гувернанток и нянюшку, во избежание быстрого перелома в установившемся образе жизни». С 1803 года он уже находился под надзором одних мужчин. Мыслитель русского зарубежья Михаил Валерианович Зызыкин отметил: «Детский период жизни Николая Павловича (1802–1809 гг.) любопытен в том отношении, что в течение этого времени проявились задатки черт характера и наклонностей, составлявших впоследствии отличительные черты императора Николая. Настойчивость, стремление повелевать, сердечная доброта, страсть ко всему военному, особенная любовь к строительному инженерному искусству, дух товарищества, выразившийся в позднейшее время, уже по воцарении, в непоколебимой верности союзам, несмотря на вероломство союзников, – все это сказывалось уже в раннем детстве и, конечно, подчас в самых ничтожных мелочах. Дух товарищества развивался в Николае Павловиче под влиянием совместного воспитания с его младшим братом Михаилом Павловичем. Оба брата нежно любили друг друга. Если находившиеся при них воспитатели выказывали свое недовольство одним из них, то другой сожалел того и играл без всякого удовольствия. Если один был болен, то другой никуда не хотел идти, хотя бы даже и к Императрице Марии Федоровне, где им всегда бывало очень весело.
Однажды, во время своего пребывания у Императрицы, младший провинился в чем-то перед матерью, и когда они вернулись на свою половину, Великий Князь Николай рассказывал дежурному воспитателю, что у него все время были слезы на глазах от страха за брата, который мог рассердить Императрицу своим упрямством, но что, слава Богу, она ему простила. Удивительно, что вопреки стараниям, которые прилагались по воле Императрицы, чтобы предохранить Великого Князя от увлечения военной службой, страсть ко всему военному проявлялась и развивалась в нем, тем не менее, с неодолимой силой; она особенно сказывалась в характере его игр. …Обыкновенно весьма серьезный, необщительный и задумчивый и очень застенчивый мальчик Николай Павлович точно перерождался во время игр… Игры Великих Князей редко бывали миролюбивыми, почти каждый день они оканчивались ссорой или дракой, несмотря на то, что Николай очень любил своих товарищей по играм, а младшего брата любил страстно. Характерной чертой его детства является постоянное стремление принимать на себя первую роль, представлять императора, начальствовать и командовать… С шестилетнего возраста начались занятия танцами, причем оба Великих Князя чувствовали необычайное отвращение к ним; но потом сильно пристрастились к ним, так что через год танцевали балет, сочиненный Великой Княжной Анной Павловной».