Назад в будущее

– Серьезно! – покачал я головой.

– Это да. С учетом того что на момент занятия нами позиций у переправы в составе батальона было четырнадцать танков, причем два не на ходу, на буксире тащили, размен в нашу пользу… Потом была Курская дуга. Я тогда уже майора получил и как раз был направлен в оперативный отдел штаба танкового корпуса. Молодой, всего две недели в штабе… Там была допущена ошибка в планировании, и танкисты одной из бригад понесли серьезные потери. Бригада фактически перестала существовать. Свалили на меня, нашли крайнего, как ты говорил в прошлом. Потом командиром танка был, штрафником. Лишили всех наград, и четыре месяца воевал в отдельном штрафном танковом батальоне. Командиром танка, потом командиром взвода, к концу срока был уже командиром роты. Одиннадцать раз машины терял, в обгорелом комбинезоне выбирался наружу, столько отличных парней погибло… Искупив, вернул все честно заработанное, включая два ордена, полученные штрафником, и дальше в боевые части. Единичный случай моей штабной работы так ею и остался. Героя я получил, когда мой тяжелый полк «исов» первым ворвался во Львов. Тяжелые бои там были. Потом тяжелая бригада, и под конец войны получил дивизию, как раз ту, куда и входила бригада, которой я последние полгода командовал. В моих частях были самые минимальные потери в людях и технике, а это очень ценилось. Все подразделения, даже те, что уходили в рейд глубоко в тыл противника, имели при себе все необходимое. Я всегда правильно высчитывал все, что им может понадобиться. Более того, даже воздухом, транспортными самолетами забрасывал рейдовым группам все необходимое. У меня обычно их одновременно действовало от трех до шести. После войны я остался в Германии. Женился уже после возвращения. Как раз через четыре года, когда у меня только-только первенец родился, генерал-майора получил и ушел на корпус…

В это время пискнул сигналом планшет, что я положил на стол под левую руку. Мельком посмотрев на картинку, что тот выдавал, я с веселой улыбкой повернулся к хозяину квартиры:

– Быстро менты нас нашли. Видимо, нашлись доброхоты, да и соседки твои, что у парадной сидят, язык не прятали.

– Милиция? – встревожился старик, пытаясь заглянуть в экран планшета.

Повернув ему так, чтобы было видно, я прокомментировал увиденное:

– Когда мы проходили лестничную площадку, я прикрепил на площадке две мини-камеры, менты их не видят, а вот я вполне. В камерах были детекторы движения, вот они и сработали. Сейчас это пока обычные сотрудники милиции, видимо стараются незаметно вывести других жителей квартиры, блокируя нашу дверь. Где мы находимся, они благодаря вашим соседям знают прекрасно. А сейчас мы ждем спецназ, что будет штурмовать квартиру, сами менты не будут, да и не их это работа, для этого специальные подразделения есть… Ладно, пока они не подъехали, продолжим. Время еще есть.

– Это проблемой для тебя не будет? – кивнул тот на экран планшета, возвращая его мне.

– Тут вам нужно беспокоиться, могут и завалить при штурме, с ментов станется. Ничего, перед уходом я сделаю так, чтобы вы были переведены в разряд заложников, а то больно спокойно мы шли по двору, как старые знакомые. Операм, что опрашивали ваших соседей, об этом не могли не сообщить, слишком в глаза бросается. Продолжим?

– Пожалуй, – кивнул генерал.

Он продолжил свой рассказ и как раз добрался до второй встречи с работорговцами, как нам снова помешали. Пискнул планшет, и я увидел, как на площадке готовится выбивать дверь штурмовая группа. Шторы я в гостиной закрыл, но уверен, что и через окна попробуют войти.

– Я сейчас, – быстро сказал я Алексею и, подхватив «ТТ», направился скорым шагом в прихожую, поглядывая на экран планшета, который продолжал держать в руках.

Двое бойцов заняли позицию у соседской двери напротив, видимо, для разбега. Похоже, никто ломать дверь не хотел, предположу, массой решили ее выбить, дверь хоть и монументальная на вид, но шансы у парней были, однако я не дал. Сверяясь с видом камер, я поднял пистолет и дважды выстрелил сквозь дверь. Два выстрела, и пули снесли с ног обоих бойцов, каждому попадание в бронежилет. На площадке тут же началась суета, но бойцов вытащили, они тяжело шевелились, матерно ругаясь на плитке площадки. Пробития броников не было, и кроме контузии внутренних органов, бойцы серьезных травм не получили.

– Эй, у меня тут заложник! Хозяин квартиры! Будет штурм, я его убью!

Вот так, переведя Алексея в разряд заложников (да, думаю, его и так им считали), я быстро побежал обратно, не обращая внимания на попытки кого-то из офицеров втянуть меня в беседу. Дело в том, что я услышал шум в других комнатах, причем со звоном стекла и, видимо, с выстрелом, бойцы или сами, или по приказу, по веревкам начали штурм через окна. Двое уже были в квартире, так что я с ходу вырубил их, а третьего, что возился на подоконнике, втащил сам, также вырубив его. Он застрял в раме. Вот к четвертому едва успел. Открыв дверь, я ушел от очереди и, броском вкатившись в спальню, с нижней позиции выбил ногой автомат у бойца из руки и вторым ударом отшвырнул на кровать. Тот, как от батута, отлетел обратно. Удержавшись на ногах, встал в боксерскую стойку, но и я уже был на ногах. Против меня, несмотря на отсутствие имплантов и сети, он был не боец, знания-то и моторика движений остались, так что я просто поднырнул под его замах, пробив по почкам, и вырубил по затылку. Крепкая голова. Пришлось снять каску и добавить, а то он зашевелился на полу. Подхватив за рукоятку эвакуации на жилете, я потащил его в гостиную и там связал всю четверку спиной друг к другу. Качественно связал. В одну общую кучу – так приглядывать проще.

Что я могу сказать о том, что делал Алексей в эту минуту? Да в принципе ничего, он как попивал чай за столом, так и пил, невозмутимо рассматривая эту вакханалию. Ни одного целого окна, кроме кухонного, не было. Пыль в квартире теперь была, это я и под присягой могу подтвердить, жаль, что и по моей косвенной вине. Хозяин только слегка ежился от заметного сквозняка. Так что, связав спецназовцев, я сбегал в прихожую, заодно сообщив тем, что были на лестнице, что у меня прибавилось заложников из их товарищей, принес ему пиджак. Тот, что с наградами.

На сквозняк я не обращал внимания. Шторы, несмотря на то что были частично сорваны, продолжали закрывать нас от любопытных взглядов – я о снайперах снаружи, – и мы продолжили беседу. Причем оба делали вид, что нам все это вокруг по барабану, как будто такое каждый день по тысяче раз бывает. Кстати, в спецназовцах я как-то разочаровался. Нет, по подготовке они были вполне на уровне, в спектре их задач подготовка была высокой, однако привыкнув, что в будущем этот самый ОМОН будет одет в однотипную форму, амуницию и иметь современное оружие, я обнаружил, что подразделения девяносто пятого года разительно различаются от тех, что будут в будущем. Мало того что у них форма была разнотипной, у большей части «флора» разной степени потасканности, а у одного так вообще городской камуфляж – о единообразии тут, похоже, и не слышали. Да это ещё что, ни у кого не было не то что наколенников (а это шутка необходимая), но даже и налокотников, каски-сферы имелись только у каждого второго, остальные просто в шапочках были. Еще и на четверых всего две небольших радиостанции с гарнитурами. На всех не хватает, получается? Мрак. Оружие тоже не впечатляло, три АКСУ и один «Кедр». Еще у троих были «макаровы». Вот и все. Автоматы и пистолет-пулемет я расставил у стены с открытыми прикладами, остальную амуницию, включая радиостанции, свалил в стороне. Оставлять отпечатки пальцев я не боялся. Еще когда отбил машины у братков, обработал подушечки пальцев специальным составом, так что отпечатков не было. Даже в таком случае я старался не рисковать.

Как бы то ни было, но бойцы были связаны, двое вроде начали приходить в себя, маски я с них снял. Снаружи явно шло экстренное совещание, что делать дальше, ну а мы общались. Сейчас Алексей как раз про вторую встречу с работорговцами описывал.