Страница 4 из 17
Что же он к этому времени успел? Что у него за плечами? Несколько студенческих переводов из Овидия и Лукана, да еще спешно, "на барабане", написанные трагедии "Дидона, царица Карфагена", "Тамерлан Великий", "Трагическая история доктора Фауста", "Мальтийский еврей", "Эдуард II" и недавно завершенный "Гиз". Только шесть драм. Да еще поэма "Геро и Леандр", над которой нужно еще работать и работать.
Кристофер с горькой, безрадостной улыбкой вспомнил выразительное свидетельство севильского епископа Исидора: "У латинян несчетное число книг написал Марк Теренций Варрон [Марк Теренций Варрон (116-28 гг. до н.э.) - автор 620 книг; до наших дней дошли только фрагменты]. У греков хвалят и славославят также Халкентера [Халкентер (медноутробный) прозвище знаменитого грамматика Дидима (I ст. до н.э.), которого считали автором 3500 разных но тематике произведений] за то, что он создал столько книг, что любому из нас не под силу даже переписать их своей рукой".
Потеря времени - невозвратная потеря творений... Однако все-таки, если реально оценить неблагоприятные для серьезного творчества обстоятельства, он хотя и сделал немного по объему, все-таки достиг кое-чего: ввел в пьесу центральный образ - идею, вокруг которой вращается все действие, отбросил в диалоге рифмованный стих как менее гибкий по сравнению с "белым" стихом; он стал рифмовать лишь заключительные афористические концовки периодов. Эти новшества уже подхватили Томас Неш, Роберт Грин и молодой актер Вильям Шекспир, который очень успешно дебютирует в драматургии. Достаточно сравнить его "Эдуарда" и шекспировского "Ричарда III", чтобы убедиться в этом. А это хорошо, когда у тебя есть последователи, и, главное, понимающие. Это и самому тебе придает силы и уверенность, ибо свидетельствует, что ты - на верном пути. Но упаси боже самому остановиться на полдороге. Каждая находка должна получить свое дальнейшее развитие. Ныне
Как путешественник, край неизвестный
Идет он открывать.
[Кристофер Марло, "Эдуард II", акт V, сцена 7]
Шум внизу привлек его внимание. Горлопаны выкрикивали властно, по-хозяйски. Кристофер прислушался.
- Где он? - во весь голос спросил кто-то басовито. - Что молчишь? Я хочу услышать, как ты квохчешь, курица!
- О ком вы спрашиваете, господин? - это уже голос владелицы корчмы Элеоноры Булль, немного испуганной бесцеремонным и оскорбительным вторжением.
- А ты что, держишь по нескольку мышей в одной мышеловке? А ну, не болтай лишнего и веди нас наверх!
По деревянным ступеням громко затопотали ноги, но железо не звенело. Значит, это не солдаты ее величества.
Дверь распахнулась от сильного удара, и в комнату разом ввалились трое. Из-за широких плеч мужчин выглядывали испуганные глаза хозяйки, еще молодой и миловидной.
- Так и есть - вот он!
- Крис, дружище!
- Учти, парень, непрошеных гостей встречают не с пером в руке, а с кинжалом!
- Эй, хозяйка, вина и еды на стол!
- Не жалей мяса, потому что угощаешь волков!
- Гляди не нацеди вместо вина какой-либо кислятины, а то придется тебе лить слезы в кубок!
- Ну, Крис, теперь давай расцелуемся!
Пузатый толстяк Роберт Поули сгреб Кристофера в объятия, а Ингрем Фрайзерс - секретарь Томаса Уолсингема, племянник сэра Френсиса, а также Никол Скирс, давний агент Си-Ай-Си, обхватили их с боков крепкими ручищами, и они все вчетвером весело закружили в каком-то неповоротливом медвежьем танце, наступая друг другу на ноги.
Это неожиданное появление коллег по ведомству лорда Уолсингема утешило Кристофера. Он даже немного расчувствовался. Нет, есть все-таки на свете друзья, которые не забывают тебя в беде.
- Не ждал? - спросил упитанный Роберт Поули. Тяжело дыша, он швырнул на скамью кожаную сумку, расстегнул на животе камзол и уселся верхом на стул, будто на коня, вытирая платком лицо, покрытое потом.
Фрайзерс и Скирс тоже сели к столу, глядя на Кристофера с лукавыми усмешками, словно любуясь им и спрашивая: "Ну так что, видишь, какие мы?"
- Не скрою, я действительно не ждал вас, поэтому еще больше рад, сказал Марло. - Однако, боюсь, нам придется отложить пирушку: меня ежедневно ждут не дождутся в канцелярии Тайного совета.
- К чертям канцелярию! - небрежно вымолвил Фрайзерс. - В случае чего мы все засвидетельствуем, что ты весь день находился под нашей надежной охраной.
- Это было бы великолепно - именно такой охраны недоставало мне в Нью-Гейте. Но, Ингрем, пока ваше свидетельство дойдет по бюрократической лестнице наверх, я уже снова как пить дать буду гонять по камере тюремных крыс.
- Не дрейфь, Крис, - снова подал голос Поули, успевший отдышаться. Ха, тюрьма! Тюрьмы для того и строят, чтобы в них сидел кто-нибудь! Немного там посидеть и нам не помешает. Это я знаю по личному опыту. Впервые меня упекли в Маршалси - темницу для политических заключенных - по приказу самого шефа. А для чего? Чтобы дать возможность бежать и присоединиться к заговору Бабингтона, когда католические агенты намеревались освободить Марию Стюарт. И что же? Я до сих пор с удовольствием вспоминаю то время. Вина - море, жратвы - сколько пожелаешь, под боком - любовница. А мою жену даже к ограде не подпускали.
- Да здравствуют тюрьмы - единственные убежища от ревнивых жен! выкрикнул Никол Скирс.
- Дельный тост! Что там возится эта фарфоровая кукла? Вероятно, боится разбить свои прелести! - нетерпеливо заметил Ингрем и мимоходом бросил Скирсу: - Ну-ка, Ник, разожги камин - с огнем уютнее и веселей.
Фрайзерс снял пояс с кинжалом и повесил его на спинку стула. Кристофер видел, что его неожиданные гости собираются и в самом деле отнять у него весь день.
- А второй раз я сел в тюрьму, - продолжал воспоминания Поули, - когда по моим спискам начали хватать заговорщиков. Само собой, схватили и меня, чтобы не вызвать никакого подозрения. Ведь агент должен быть засекреченным до конца акции, ибо ее развитие очень трудно предвидеть заранее. Ха! Тогда мне выпала высокая честь: я сел в тюрьму королей, пэров и лордов - Тауэр! О той акции у меня остался на память отличный сувенир - бриллиант Бабингтона. Со временем я заложил его в Париже, чтобы купить для Си-Ай-Си некоторые тайные сообщения испанского посла, дона Бернандино де Мендоса.