Страница 132 из 151
— Чувствую себя непривычно, — делится Питер. Тея качает головой.
— Потому что не надо никуда бежать и кого-то спасать?
— Я вообще-то про одежду, но… да, это тоже.
Они медленно спускаются по той же лестнице на первый этаж и, проходя мимо широких дверей в какой-то закрытый зал, слышат ропот нескольких голосов. Питер замирает перед дверьми.
— Там, кажется… — начинает он, и Тея, вздохнув, толкает их обоих внутрь. Это вестибюль или гостевой зал или еще что-то, что вакандцы могут назвать по-своему, с широкими панорамными окнами, открывающими вид на столицу. И всюду здесь Тея и Питер видят знакомые лица.
— Эй, смотрите-ка! — восклицает Мэй Паркер, первой заметив пару. Она подскакивает с пуфика, на котором сидела вместе с Гвен-пауком, и бежит встретить приятелей. Обалдевшие Тея и Питер смотрят на все вокруг в немом шоке.
— Мы вас ждем полдня! — с укором бросает им проходящий мимо Эндрю с бокалом в руках.
— Ты выпил мою порцию! — обижается на него Мэй.
— Мы спали… — медленно отвечает Питер. Заслышав это, все подозрительно быстро соглашаются.
— Нас тут подержат с неделю, — говорит Пит. Он и Тесса кивают своим копиям и улыбаются. — Ева сказала, закрытие порталов займет какое-то время, так что вам придется нас потерпеть.
— Скорее, это Т’Чалле придется нас всех терпеть, — не соглашается с ним Тея. Она осматривается, но не видит в числе присутствующих Майлза, и Тесса понимающе кивает.
— Он со Старком в переговорной. Ждут вас. Вы хоть ели?
В зале с остальными они задерживаются еще на полчаса. Питер уминает сэндвичи, пока краем уха слушает разговоры Теи с Гвен, с ее Гвен, которая пришла вместе с Гарри Озборном и рассказывает подруге о том, что творилось в мире все это время.
— Тебя в твоей секции ждут, — говорит она, когда Тея пьет ярко-синий сок странного фрукта с вакандских земель. На вкус он — как молочный коктейль с маракуйей. — И я общалась с доктором Палмер, она сказала, что обеспечит тебе место в больнице, если ты захочешь вернуться на практику в новом учебном году.
— Только мне придется снова на первый курс поступать, — кивает Амидала.
— Это верно.
Ее кимойо пищит одновременно с питеровским, и они одинаково вздрагивают.
— Паркер! Амидала! — рявкает на них обоих голограмма Старка. — Как сквозь землю провалились! В переговорную, срочно!
— Но мы даже не знаем, где… — начинает Питер и осекается, так как лицо Старк пропадает и звонок обрывается. Притихшие было многочисленные копии пауков — одетых, к слову, по тем же вакандским стандартам, но каждый в своей расцветке, — прыскают со смеху.
— Он вас весь день ждет, — фыркает в свой стакан Пит. — Там что-то с Майлзом, Стрэндж рвет и мечет.
Тея и Питер переглядываются и с одинаково обеспокоенными лицами поднимаются с дивана.
— Еще увидимся! — бросает Питер.
— Как пройти в переговорную? — спрашивает Тея.
Их друзья косятся на браслеты с кимойо на руках обоих.
— Точно, — говорит Амидала, Паркер бьет себя по лбу. И они сбегают из зала под смех окружающих.
Мирное русло и бытовуха — это явно не привычное для них течение жизни. Тея тянет запинающегося Питера — скорее, скорее — и чувствует, как знакомо наполняется ее тело чувством тревоги. Это не нормально.
Они находят переговорную на третьем этаже сразу за широкой винтовой лестницей, которую им указывает Дэмерон, и вбегают к Старку, Стрэнджу и поджидающему их Майлзу Моралесу запыхавшиеся и уже уставшие. Питер путается в подоле неудобного для него камзола и чертыхается.
Они совсем не выглядят, как недавние спасители человечества.
— Наконец-то! — выдыхает мистер Старк. — Спать целые сутки без продыху вредно для организма.
Но он понимающе улыбается, поэтому Тею даже не успевает настигнуть обида — Старк и сам, похоже, спал под лечащими лучами Шури, двенадцать часов подряд, потому что выглядит свежее, бодрее и не таким осунувшимся.
— А вас в традиционные вакандские одежды не обрядили, док? — усмехается не к месту Питер, пока Тея идет поздороваться с Майлзом.
Он сидит на белом диване на фоне белых стен и кажется ей еще меньше, еще младше. Он вжимает голову в плечи, как будто все это время двое взрослых прессовали его, пока сюда не явились его старшие товарищи. Тея чувствует вину перед своим подопечным — он был им в секции бокса с самого первого дня своего появления там, он остается им и теперь.
— Мистер Моралес отказывается говорить с нами, — объясняет Стрэндж жутко высокомерным тоном. Тея даже рада слышать его таким — значит, док пришел в себя после инопланетной встряски.
— Потому что вы его запугали, — не остается в долгу девушка. Стрэндж удивленно вскидывает одну бровь, Старк невольно смеется.
— Майлз не из пугливых, — говорит Тони. — Но разговаривать он пожелал лично с вами и только.
Питер присаживается на диван рядом с Теей и Майлзом, и лишь тогда последний облегченно выдыхает.
— Потому что это не для ваших ушей, — отбрыкивается подросток. — Вас я вообще не знаю.
— Да и собеседники из них так себе, — соглашается с ним Тея, не обращая внимания на сердитые взгляды взрослых.
Она знает, что у Майлза есть своя история и свои причины держаться и эту вселенную. Она знает, что Майлз должен рассказать всю правду, даже если она неприглядная, чтобы ему поверили и попытались помочь. Тея ловит напряженный взгляд Питера, внезапно понимая, что сейчас ему привычнее беспокоиться, чем расслабленно попивать соки и есть вакандскую еду.
— Они могут остаться? — спрашивает Питер, кивая на Старка и Стрэнджа.— Или им лучше уйти?
— Паркер… — затягивает свою песню доктор, и тот на него шикает. Помолчите, док, не до вас.
— Они… — вздыхает Майлз, — они могут остаться. Только если не будут ничего комментировать.
Ему страшно за каждое свое слово, понимает вдруг Тея. Ему страшно, что он просто выпадет из реальности, в которой жил эти четыре года. Девушка обнимает его за плечи одной рукой и, хмыкнув Питеру, треплет мальчишку на кудрявым волосам.
— Мы не дадим тебя в обиду, — говорит она.
— Правда?
— Мы же обещали, — добавляет Питер.
Майлз с подозрением косится на расположившихся у дальней стены Старка и Стрэнджа, но, в конечном итоге, кивает.
— Ладно, — выдыхает он. — Только пообещайте, что не будете злиться.
И что-то Тее уже не кажется, что история Майлза касается только его одного.
***
— Ладно, давайте в последний раз? Меня зовут Майлз Моралес. Однажды меня укусил радиоактивный паук. С тех пор я…
— Притормози-ка, — смеется Питер. — Эту тему я знаю, она у нас одинаковая. Причем, у всех. Расскажи нам то, чего мы не слышали.
Майлз обиженно фыркает, но тут же делает такое шкодное лицо, что Тее не по себе. Эти двое слишком быстро спелись, хотя еще полгода назад — вернее, три дня назад по ее меркам, — они и понятия друг о друге не имели. Кажется…
— Тею радиоактивный суверен не кусал, — замечает мальчишка.
— О, да, у меня предисловие со взрывами и смертями, — девушка закатывает глаза, пока Майлз хмыкает.
— Я знаю. Ты рассказывала. Вернее, другая ты.
Тея и Питер переглядываются за спиной Моралеса, Питер делает круглые глаза в пол-лица.
— Окей, начни с самого начала. Со всеми подробностями. И ничего не утаивай.
— А сложное слово тавтология ты в школе не проходил? — совсем не вовремя острит Майлз и получает подзатыльник. — Ай! Я же пошутил, Ти! Ладно. С самого начала.
Я был в подземке с дядей Аароном.
Вообще-то он мне не дядя, и у нас разница всего лишь лет в десять, но он вырос в том же приюте, что и я, и мы с детства как-то ладили, и… Да, я из приюта. Мои родители погибли в результате обрушения небоскреба на Палмс-сквер — это как Таймс-сквер, только в моем мире был Палмс-сквер. Мне было года три или четыре, я их не особо помню. У меня родственников больше не осталось, так что меня определили в приют. Я там вырос. Не смотри так на меня, Ти, я же не больной и не умираю. Почему она так на меня смотрит?