Неудержимый мужчина (ЛП)

Серьезно, а что еще я могла сделать?

Разумеется, салат не очень хорошая еда под исповедь, поэтому Марта съела четыре дюжины кексов, которые я принесла домой для Брока.

И не смотря на новость, Марта не сменила свое амплуа, когда появился Брок, продолжая смотреть на него ястребом, выжидая, что он каким-то образом облажается, и она смогла бы тут же наброситься на него, постоянно прищуриваясь, следя за ним, я даже побоялась, что она заработает себе мигрень.

Брок был тем, кем он всегда был (даже когда я называла его Джейком). Он был Броком.

И поняв, что он не собирается облажаться при первых же трудностях и разоблачить скрываемого в себе мудака, Марта, наконец, сдалась и ушла.

Что подводило меня к настоящему моменту.

Я закрыла дверь, заперла и повернулась к гостиной.

Мне повезло. Четыре года назад, после того, как пекарня прижилась в городе и жизнь стала налаживаться, становясь не такой уж страшной, я отправилась на охоту за домом, и второй дом, который я осматривала, был этот.

Пара, которая купила его, потратила годы, чтобы довести до ума и перестроить так, как они хотели. Муж получил повышение и его перевели, буквально за несколько недель до того, как были сделаны последние штрихи с последней любовью (и кучей денег), когда они установили новую кухню.

Они были опустошены тем, что им придется съехать.

Я же была в восторге (хотя мне их жаль чисто по-человечески).

Были переделаны все полы в темное дерево. Стены были перекрашены. Ванные комнаты обновлены и просто сказочные. Подвал был переоборудован в огромную гостиную, где у меня стоял телевизор. Внизу была дамская комната, прачечная и комната для гостей, в которой была своя ванная. Котел был заменен. Крыша перекрыта. Двор благоустроен. И был установлен испарительный охладитель.

А кухня была, словно сделанная для меня. Кухня была феноменальной. Обилие белых настенных шкафов, все с стеклянным фасадом, с орнаментом ручной работой в углах и местах, которые были трудно заполнить. Синевато-серого цвета полы. Потрясающая черно-белая плитка на кухонной зоне. Огромный кухонный островок посередине. Блестящие мраморные столешницы. Оборудование из нержавеющей стали ресторанного качества, включая узкий, но изысканный винный холодильник. Инкрустированный держатель для поваренной книги. Встроенная микроволновая печь и двойная духовка, один вентилятор.

Мечта пекаря.

Моя мечта.

Пятьдесят тысяч долларов сверх бюджета, но я купила, потому что решила, что это того стоит.

С тех пор, несмотря на то, что первый год был тяжелым, я ни разу не пожалела об этом.

И проходя через переднюю гостиную, от которой отходили две спальни и ванная, к двойной двери на кухню, я думала то же самое.

И когда я попала на кухню и увидела Брока, привалившегося бедром в потертых джинсах к ребру стойки, впивающегося зубами в кекс, наполовину состоящего из огромного серебряного завитка в бледно-лиловой глазури, посыпанного синим красителем, с засахаренным конфетти, скрывающегося за его полными губами, я приняла мгновенное решение, что мне необходимо порыться в моих документах, найти дату, когда я поставила свою подпись над пунктирной линией, отчего этот дом стал моим домом и начать праздновать этот день огромной, шумной вечеринкой каждый гребаный год.

— Она уехала, — сказала я ему, остановившись на другой стороне островка и положив руки на столешницу.

Я не могла оторвать глаз, наблюдая, как он слизывал глазурь со своих губ, проглотив, а затем спросил:

— Сколько времени ей нужно, чтобы добраться до дома?

— Двадцать минут, — ответила я.

Он не отрываясь смотрел мне в глаза, тихо сказав:

— Тебе нужно позвонить ей через двадцать пять минут, детка.

Я продолжала удерживать его взгляд, теплый фонтан ударил внизу моего живота, понимая, что он считал настроение Марты и понял, что она была очень расстроена, он хотел, чтобы я проверила ее.

— Хорошо, — прошептала я.

Он изучал выражение моего лица, я не отворачивалась.

Затем все еще тихо спросил:

— Как ты?

— Рассказывать об этом было не весело, — призналась я.

— Могу догадаться, Тесс, — сказал он мне все также тихо.

Я кивнула и глубоко вздохнула. А затем добавила:

— Я рада, что сделала это, жаль, что не рассказала ей все раньше, но сейчас рада, что она все знает, и также рада, что мне больше не придется снова ей все рассказывать. Пока это все, что я смогла сделать.

— Верно, — прошептал он.

Затем он засунул остаток кекса в рот. Я смотрела, как он прожевал и глотал.

А потом он спросил:

— Тебя не будет бесить прямо сейчас, если я задам вопрос, тебе не интересно, пришел ли я сюда вчера, потому что скучал по Тесс или потому что скучал по ее кексам?

Я ухмыльнулась ему.

И ответила:

— Нет, потому что я и есть мои кексы.

И меня так поразила эта мысль, вот оказывается кем я была. Для всех я могла быть в футболках, джинсах, шлепанцах или юбках-карандаш, замысловатых дизайнерских блузках и босоножках на высоком каблуке или в чем-то еще, я могла быть в чем угодно. Но внутри я была создана вся из огромных завитков, напоминающих пики гор, нежной цветной глазури, присыпанной конфетти, съедобной волшебной присыпкой на вершине богатого, влажного торта.

И когда я это полностью осознала, почувствовала распространившееся тепло по телу и некую сентиментальность.

— Иди сюда, детка, — пробормотал он, я ощутила, как комната наполнилась эмоциями, глядя на выражение его лица, я не стала медлить, обогнула кухонный остров и направилась к нему.

Я подошла близко, он обнял меня и прижал к себе. Потом опустил голову и поцеловал сладким, вкусным, длинным, глубоким кексным поцелуем.

Когда он закончил, прижавшись ко рту, я прошептала:

— Ты очень вкусный.

На что он ответил:

— Я знаю.

Я улыбнулась, прижавшись к его губам, и он ответил тем же.

Затем приподнял на дюйм голову, сжал меня в руках и мягко сказал:

— Я хочу провести у тебя ночь.

Живот ухнул, я почувствовала судорогу между ног.

Ответила:

— Хорошо.

Его веки отяжелели, руки сжались сильнее, мои руки обвились вокруг него, он наклонил голову и поцеловал меня снова, на этот раз дольше, глубже, слаще и еще более вкуснее.

Так мы и стояли какое-то время. Достаточно долгое, я запустила пальцы в его волосы. Достаточно долгое, Брок приподнял одной рукой мою футболку, а другой крепко сжал мою задницу. Достаточно долгое, мои соски набухли и между ног стало мокро. Достаточно долгое, я подумала, что спальня слишком далеко, и порадовалась, что кухонный пол был вымыт, потому что я хотела, чтобы он взял меня здесь, на полу.

Но, к сожалению, не достаточно долгое время, потому что мы все еще целовались, стоя на кухне, не голые и не полуобнаженные, не находясь в точке невозврата, когда раздался стук во входную дверь.

Голова Брока поднялась с низким, коротким, разъяренном рыком, взгляд устремился к входной двери поверх моей головы. Я моргнула от такого нежелательного поворота событий и повернула голову к входной двери.

Время было около десяти. Слишком поздно для незваного гостя. Если только незваным гостем не была Марта, которая что-то забыла, а Марта была именно той девушкой, которая постоянно что-то забывала, где бы она не находилась, например, кошелек, кредитку и другие похожие вещи.

Еще один стук пришелся в дверь, и я почувствовала, как руки Брока сжались, отчего его пальцы приятно впились мне в задницу. Это было так приятно, так великолепно, что я забыла о том, что кто-то стоит за дверью и повернула голову, чтобы посмотреть на Брока.

О мой Бог.

Он все еще был возбужден.

И скажем так, выражение его лица было милым.

— Запомни эту мысль и, черт возьми, что бы ты не делала, сохрани этот взгляд, — прорычал он, прежде чем отпустить меня, я пошатнулась, но сумела устоять на ногах, повернувшись за ним.

Я сделала несколько шагов до кухонного островка и положила руки на поверхность, он открыл входную дверь.