Страница 9 из 12
Ясно одно – на его смерти будут продолжать спекулировать, строить новые конспирологические теории. Это ведь так невероятно увлекательно! Но ничего общего с подлинной историей этого красного командира на лихом коне они не имеют и будут находиться в параллельных плоскостях: Николай Щорс и конспирологические теории о его смерти.
Комкор Виталий Примаков
(1897–1937)
Комкор Виталий Примаков – фигура давным-давно забытая и в советской историографии, и уж тем более в современной российской. Подавляющее большинство людей, выросших в позднюю советскую эпоху, едва ли знает, кто это вообще такой. Многие при упоминании фамилии Примаков скорее подумают про покойного, к сожалению, государственного деятеля 1990-х годов и одно время руководителя Службы внешней разведки Евгения Максимовича Примакова (1929–2015). Почему же некогда знаменитый красный командир оказался на обочине общественного внимания? Все объясняется невероятно просто, стоит назвать всего лишь четыре цифры – 1937.
В начале июня 1937 года состоялся процесс по делу о заговоре в Красной армии. На скамье подсудимых оказались восемь видных советских военачальников, среди них заместитель наркома обороны маршал Михаил Тухачевский, командармы 1-го ранга командующий Ленинградским военным округом Иона Якир и командующий Белорусским военным округом Иероним Уборевич. Все они, конечно, признались, что готовили заговор. В Советском Союзе к этому потом стали добавлять «фашистский заговор». Не знаю, можно ли вообще дело Тухачевского называть фашистским заговором. Я читал достаточно много документов по этому поводу и могу сказать честно: это абсолютная чепуха. Если существует достаточно много свидетельств существования самого заговора, которые подтверждаются в том числе донесениями советской разведки из-за рубежа, причем 1934–1935 годов – то есть еще задолго до событий 37-го, и дневниками деятелей русской эмиграции, то все, что касается фашистского следа, – это очередная дикая выдумка советского агитпропа.
Давайте ненадолго оставим процесс 37-го года, мы о нем еще поговорим, а вспомним про славный город Чернигов. Там еще совсем недавно стояли памятники знаменитым горожанам – строителям Советской власти. Например, знаменитому красному командиру Николаю Щорсу. Рядом – памятник Антонову-Овсеенко, ставшему жертвой политических репрессий 1937–1938 годов (а ведь был, в общем-то, знаменитый человек, арестовывал Временное правительство). Рядом с ними стоял памятник сыну писателя Михаила Коцюбинского – Юрию. С 1933 года он был заместителем председателя СНК и одновременно председателем Госплана Украинской ССР, расстрелян весной 37-го за создание и руководство контрреволюционной организацией «Украинский троцкистский центр». Чуть поодаль от них стоял монумент Виталию Примакову, еще одному красному герою со стремительной карьерой и не менее сокрушительным падением – он оказался среди тех восьми военачальников, которые пошли по процессу о заговоре в Красной армии, так называемому «делу Тухачевского».
Виталий Маркович Примаков родился на исходе XIX столетия, в 1897 году, в селе Семеновка Черниговской губернии. В гимназии сидел за одной партой с Юрием Коцюбинским, ухаживал за его младшей сестрой, она и станет первой женой Примакова, но проживет недолго: в 1920 году во время родов умрет в Москве. Коцюбинский был известным интеллектуалом, не чуждым левых взглядов, которые тогда только-только стали набирать значительную симпатию в российском обществе. Естественно, что молодой Примаков достаточно быстро проникся левыми идеями и даже принял участие в Черниговской социал-демократической организации. Но в результате в 1914 году он будет сослан в Сибирь. То есть на фронтах Первой мировой войны Примаков не был, в это время он отбывал наказание.
В 1917 году он возвращается домой. Поскольку Примаков обладал абсолютно неуемной энергией, то был назначен в верхушку местных большевиков и получил направление в Петроград, где командовал отрядом при взятии Зимнего дворца и подавлении выступления генерала Краснова. В январе 1918 года он становится командиром полка Червонного казачества, первого военного формирования Совета народных комиссаров Украинской Советской Социалистической Республики.
Надо сказать, что червонное казачество, с нашей сегодняшней точки зрения, было невероятно странным формированием. Изначально его создавали как вооруженную часть Украинского советского правительства, но самих украинцев удалось набрать лишь сто человек. Восполнять кадры пришлось с помощью латышских рабочих, которые были эвакуированы на Украину в начале Первой мировой войны. Кроме того, в червонном казачестве оказались сотня всадников Ингушского кавалерийского полка Русской императорской армии, а также эскадрон австрийских и венгерских гусар. Вообще казачеством это назвать невероятно сложно, скорее это была такая казацкая вольница в самом критичном отношении к этому слову. Но название закрепилось, тем более что пришло пополнение за счет мобилизованных украинцев, а также пополнение из числа русских. И в результате червонное казачество стало сначала бригадой, а потом целой кавалерийской дивизией Рабоче-крестьянской Красной армии. Притом, что в самой дивизии были московские и латышские полки, Орловский кавалерийский полк, красные кубанцы, добровольцы Урала. То есть ничего общего это разношерстное формирование с казаками не имело. Но название закрепилось, и менять его уже никто не стал. Вся эта разношерстная компания стала гордо носить имя дивизия Червонного казачества. Потом из нее, уже осенью 1920 года, создают Третий конный корпус, опять же вливая туда всех, кого только можно. Например, там оказалась Башкирская кавалерийская бригада. Согласимся, это несколько далеко от казаков, да еще и червонных.
Главным во всей этой своеобразной структуре и был Виталий Примаков. Интересно, что подчиненные называли его Батька-атаман. Такой отсыл скорее к махновским формированиям, но вот и в рядах Рабоче-крестьянской Красной армии тоже были такие люди. Сохранились очень интересные воспоминания бывшего командира первого Червоно-казачьего полка Тараса Юшкевича. Он описывает своих кавалеристов как отчаянных рубак. Однако, наверно, надо как-то по-другому охарактеризовать всех этих людей, потому что кто-то из них отдавал предпочтение кокаину, кто-то был замечен в безудержном пьянстве. Было зафиксировано немало случаев мародерства. Безусловно, были и абсолютно примерные бойцы – эталон красного кавалериста, как это описала бы советская пропаганда образца 1950—1960-х годов. Но давайте скажем честно, сам Примаков был не в восторге от морально-этических качеств своих подчиненных. Более того, уже после окончания боевых действий ему пришлось применять весьма серьезные меры по отношению к своим подчиненным. Например, четверо червонных казаков, которых поймали с поличным при грабеже, были расстреляны. Интересно, что местная Чрезвычайная комиссия завела уголовное дело на самого Виталия Марковича, поскольку совершенно справедливо посчитала это откровенным самоуправством. И в самом деле, ну что он там един во всех лицах, как трибунал? Но Москва признала действия Примакова революционно правильными, и дело было закрыто.
Давайте посмотрим на фигуры некоторых других деятелей червонного казачества. Потому что, как известно, короля всегда играет свита. Например, вот как описывают еще одного червонного казака – Дмитрия Шмидта (настоящее имя Давид Аронович Гутман;
1896–1937): «Дмитрий Шмидт лихо дрался на фронтах в составе корпуса червонного казачества, после войны командовал в нем дивизией. В двадцатых был активным троцкистом. Бывший партизан, человек отчаянной храбрости, Шмидт придавал мало цены кумирам и авторитетам. Провокационное исключение Троцкого из партии буквально накануне XV съезда (в декабре 1927 года) привело его в бешенство. Он приехал в Москву и где-то в перерыве между заседаниями отыскал Сталина. Облаченный в черкеску, с папахой на голове, он подошел к генсеку, непотребно выругался и, доставая воображаемую саблю, пригрозил: «Смотри, Коба, уши отрежу!» Сам по себе этот факт свидетельствует, конечно, о «потрясающей» дисциплине среди червонного казачества. Да, собственно, чего ожидать от комдива Шмидта, если он, по сути, во многом повторял деятельность комкора Примакова.