Вероятный противник

За два чемодана фальшивых долларов киллер с особой жестокостью убивает жертву, хоронит труп и устанавливает надгробье с надписью: "Могила неизвестного олигарха".

Обеспокоенная отсутствием завещания жена пишет заявление в милицию. Милиция ссылается на загруженность в работе и заявление не принимает.

Вдова обращается к Криминальному авторитету, который служил у супруга "крышей". На защиту священной и неприкосновенной частной собственности выступает элитная банда Криминального Авторитета – "Триста братков".

Это отборное подразделение сплошь состоит из лучших специалистов МВД и ФСБ, сбежавших из силовых структур по причине низкой зарплаты, а так же спортсменов из числа Чемпионов Мира и Олимпийских игр.

"Триста братков" находят киллера и блокируют его на заброшенном заводе, где всякие реформы уже закончились.

Завязывается бой. В жестокой и неравной схватке "Триста братков" гибнут. Милиция и прокуратура не могут не заметить три сотни трупов и вынуждены возбудить уголовное дело.

Следствие ведёт лучший аналитик на всём постсоветском пространстве майор Плаксин. Он пришёл в органы прямо из кулинарного техникума, откуда был отчислен за неуспеваемость. Здесь в свободное от службы время изучил два десятка иностранных языков, прочитал почти половину Уголовного Кодекса и научился включать компьютер.

Плаксин выпивает три чашки растворимого кофе "Пеле" и, не выходя из кабинета, вычисляет Душегуба, о чём тотчас докладывает своему начальнику Полудурову. Полудуров докладывает начальнику отдела Дурову, тот начальнику управления Самодурову.

Самодуров отдаёт приказ о задержании Душегуба – Букашкина. Операцию проводят Убойные Опера.

Убойные Опера живут весело, но бедно, так как совершенно не берут взяток. Они не в состоянии бегать кросс из-за того, что во время бега задыхаются. Не могут подтягиваться на перекладине и прыгать. САМБО путают с самбой… С трёх метров не попадают из пистолета в автобус, но, когда дело касается особо опасных преступников, преображаются.

Опера садятся на старенький УАЗ и бросаются в погоню. Душегуб уходит на "Мерседесе", поэтому шансов спастись бегством у него нет. Он снова забирается на заброшенный завод и готовится к обороне.

Убойные Опера выпивают по бутылке водки и берут киллера голыми руками…

Майор Плаксин передаёт дело в суд. Однако Главный Организатор подкупает Судью и Прокурора. Душегуб получает два года условно и выходит на свободу.

Высокопоставленный Заказчик продаёт, не безвозмездно, металлургический комбинат новому владельцу.

Через месяц история повторяется. Высокопоставленный Заказчик делает заказ. Главный Организатор нанимает киллера. Душегуб – Букашкин убивает, Плаксин вычисляет, Убойные Опера задерживают, Судья с Прокурором отпускают…

За год Максим Палкин написал двенадцать детективных романов. За это время "могила неизвестного олигарха" превратилась в братскую. Общее число жертв киллера превысило суммарные потери стран, воевавших во Второй Мировой войне.

Во время последнего суда Букашкин получил десять лет… Всё так же условно. Судья и Прокурор построили за его счёт загородные особняки на Кипре и открыли скромные счета в швейцарских банках.

Следователь Плаксин изучил ещё десяток иностранных языков, дочитал до конца Уголовный Кодекс и научился выключать компьютер. После чего у него случился казус. От передозировки кофе майор случайно вычислил Высокопоставленного Заказчика. Ошибка привела к смене руководства.

Милицию переименовали в полицию. Начальника управления Самодурова отправили на пенсию. Вместо него назначили Дурова. На должность Дурова передвинули Полудурова, а непосредственным начальником Плаксина стал бывший ветеринар с иностранной фамилией Де-бил. Сам следователь был понижен в звании.

И только Убойные Опера не пострадали. Они всё так же не берут взяток и живут бедно. Пьют водку и, если потребуется, голыми руками задерживают опасных убийц.

Благодаря своему "бесконечному детективу" начинающий писатель сделался популярным. Теперь он живёт в столице. Его обласкала элита. Он удостоен премии "Триумф" и ведёт на телевидении передачу "Кто хочет стать полицменом?" Его романы издаются огромными тиражами. По ним пишутся киносценарии.

А "самая интеллектуальная" в мире, но заметно деградировавшая в последние годы российская публика, с упоением читает всю эту муру. Мало того, смотрит бесконечные "ментовские" сериалы по телевидению.

Исповедь графомана

Нет, быть писателем дело нелёгкое. По себе знаю.

Я раньше военпредом был. Завод наш ракеты выпускал. Хорошие ракеты, да вот конкурировать им было не с чем. Аналогов им не было. А при рынке без этого нельзя. Пришлось на мирную продукцию перейти. Теперь наш гигант кастрюли выпускает. Но они сильно уступают западным образцам. Не по качеству, нет. Наши покрепче будут. Их запросто вместо солдатских касок применять можно. Не то что пулемёт, гранатомёт выдержат! Только вот где такую голову найти? Не можем мы пока кастрюли под европейский стандарт подогнать!

Вы боеголовку весом пять тонн видели? Попробуйте на этом оборудовании их миниатюрную кастрюльку сделать!

Нет, мы, конечно, рынок сбыта нашли! У нас эти кастрюли Средняя Азия закупает. Там семьи по двадцать человек. Из европейской кастрюльки не накормишь.

Ближний Восток охотно берет. Недавно шейх один приезжал. Он у нас раньше ракеты покупал. Теперь кастрюли. У него в гареме около сотни жён. Да ещё евнухи… Вагон посуды надо. А тут купил две кастрюльки и порядок. Ну, а на случай войны их вместо ДЗОТов использовать можно.

Наладилось дело, а меня за ненадобностью уволили. Вот и решил я писателем стать. Политическую «трагедию» написал. Современную. Про любовь. У меня там все сильно друг друга любили. Левые любили правых. Правые левых. Все вместе любили центристов… Сплошная идиллия. А конец трагический! Правительство пенсии и зарплаты на полгода задержало, и все умерли…

Написал «трагедию» быстро, а с опубликованием дело туго пошло. Кто только мне палки в колеса не ставил!

Первой, как всегда, была жена. Воспитывать меня принялась: «Не уподобляйся, – говорит, – панургову стаду. Все в воду, и ты за ними!»

Ну, я её в воду разок макнул… Сама подсказала. Отстала, но ненадолго. За бумагу зацепилась: «Всю бумагу в доме перевёл, даже туалетную!» Вот грымза!

«Мне что, – отвечаю, – как в древнем Новгороде на бересте писать?

Она: «Да хоть зубилом на скалах свои «бессмертные творения» выбивай, но тетрадки у детей не трожь.!»

Разошлась не на шутку. А когда про салфетки узнала, вообще истерика началась:

«Бумагомаратель, – кричит, – «граммофон» проклятый!»

Мелет языком, что попало. Не знает, что у меня руки по физической работе соскучились. Теперь знает. Вежливо разговаривает. Интеллигентом меня называет… Вшивым. Она нас, интеллигентов, только на две категории делит: вшивых да гнилых!

Первую инстанцию преодолел. Понёс «трагедию» в журнал. Там прочитали: "Плагиат" – говорят.

Я им: «Отредактируйте. Плагиат уберите!»

Они: «Если плагиат убрать, останется одно название!»

Пошёл прямо в издательство. Там посмотрели, не подходит: «У нас, – говорят, – боевики. А у Вас всего одна насильственная смерть… и то холодным оружием!»

Это они про то место, где доктор болтливую пациентку одноразовым шприцем заколол… И хоть я возмутился: «Как это так, – говорю, – умереть по вине родного правительства с голоду – разве не насильственная смерть?» Не помогло.

Поехал в какой-то новый союз писателей. Там меня женщина приняла. Секретарь. Посмотрела рукопись и сразу вынесла вердикт: «Вам, – говорит, – нужно обратиться в юмористический журнал. Ваша «трагедия» для сатириков – просто клад! Исправьте только грамматические ошибки, а то слишком много незнакомых слов и словосочетаний!»