Танос. Титан-разрушитель

Ро вытаращил глаза.

– С Титана. Ты в этом уверен?

– Абсолютно.

– Первый раз в жизни такое вижу. А я многое повидал.

– Нам нужна ваша помощь, Денариан Ро, – сказал Танос и вкратце описал историю корабля и его команды. Кебби и Ча иногда добавляли деталей (а Демла, к счастью, все время молчал).

– Этот корабль – западня, – простонал Ро. – И вы меня сюда заманили!

– Мы обнаружили ваш аванпост на планете, обращающейся вокруг звезды Уиллита. Если бы вы подсказали нам, где ближайшая посадочная площадка, – невозмутимо проговорил Танос, – то мы могли бы просто уйти...

– Не все так просто. Нужно заполнить документы. Там столько бюрократии...

Танос кивнул и жестом подозвал Демлу, который подошел и протянул ему пульсирующий сгусток плоти – Блуко.

– Денариан Ро, – Танос протянул ему Блуко, будто предлагая подарок, – мы все зависим от терпения и концентрации внимания этой морфоплазмы. Нельзя ли как-то ускорить бумажные дела?

Ро отпрянул от Блуко, будто ему подали блюдо из живых личинок и драконьих кишок.

– Хорошо... посмотрим, что я могу сделать.

Ксандарцы не разрешили «Санктуарию» сесть на их драгоценной площадке без обязательного обыска корабля, но быстро организовали лагерь для беженцев за пределами главного административного здания колонии и начали переправлять жертв Его Светлости на поверхность. Танос оставался на борту, пока эвакуацию не закончили, а затем провел на корабле еще два дня, пытаясь выяснить, как отключается симпатическое круговращение, в компаний с техником Корпуса Нова по имени Луриан Оп. Дело пошло бы быстрее, если бы Луриан перестал нудеть об отсталых технологиях и разработках пещерных людей.

И все же с задачей они справились. Танос сел в последний шаттл и спустился на поверхность колонии, которую назвали весьма оригинально – Нова Семь. Там он присоединился к остальной команде «Санктуария» в наспех обустроенном лагере для беженцев. Экипаж древнего корабля впервые за долгое время дышал свежим воздухом, стоял на твердой поверхности и чувствовал тепло солнечного света. А для некоторых – тех, кто родился на борту и никогда не ступал за его пределы – это был по-настоящему новый мир.

Лагерь состоял из разбросанных по полю ступенчатых палаток. Вдалеке огнями и жизнью светились очертания главного в этой колонии торгового центра. Таноса тянуло к нему. Пусть они и находились на задворках космического сектора Корпуса Нова, это все же была цивилизация. Здесь существовали наука и архитектура. Танос уже представлял себе высокоразвитых людей, обсуждающих проблемы импорта или вопросы искусства и культуры. Здесь никто не думает о банальном выживании и не строит планов о том, как поддерживать жизнь старика до тех пор, пока не придумаешь способ его убить. Город был верным признаком того, что он продвигается в нужном направлении; город напомнил ему о доме.

С другой стороны, сейчас Таносу напоминало о доме все, что отличалось от космического корабля.

Днем прошел дождь, и нога ступившего впервые с момента изгнания на твердую землю Таноса утонула в грязи. Он побрел по склону, а потом остановился, заметив Демлу, который сгорбился в одной из палаток и смотрел в небо, будто ожидая, что оттуда посыплются огненные шары.

– Вода! – прохрипел он, увидев Таноса. – Здесь вода падает сверху!

– Это называется дождь, – объяснил Танос. – Ты привыкнешь.

– Это против природы! – жалобно застонал Демла.

Танос протянул ему руку.

– Держи.

Глаза Демлы широко раскрылись, и он тут же забыл о том, как неестественно льется из воздуха вода. Он увидел Блуко, все еще обволакивающего пульсирующее сердце Его Светлости.

– Блуко! – воскликнул Демла, протягивая руку в ответ.

– Спасибо, что одолжил его мне.

В этот момент Блуко решил сменить форму, обратился в некое подобие зеленоватой кошки и по-змеиному заполз по руке на плечо хозяина. Сердце Его Светлости упало на землю.

– Ну вот и все, – заключил Танос и втоптал сердце поглубже в грязь.

ГЛАВА 23

ЛАГЕРЬ, на его взгляд, был немногим лучше корабля. Среди неоспоримых плюсов – атмосфера и надежда, которой манило ксандарианское поселение, но в целом беженцы выглядели такими же подавленными и угнетенными, как и под пятой Его Светлости. Идя по грязным, мокрым переулкам среди наспех поставленных палаток и павильонов, Танос вдруг осознал, что думает о беженцах, будто они – его народ.

Нет, – напомнил он себе. – Мой народ – на Титане. И он под угрозой.

Его народ. Синтаа. Мать. Гвинт, которая все так же являлась к нему во сне и постоянно повторяла одни и те же слова. С каждым сном тело ее все больше увядало и разлагалось, клочьями лезли волосы. И все же он узнавал ее облик, заново изучал свою давнюю подругу.

Он обязан вернуться. Обязан спасти Титан.

В одной из палаток завязалась драка. Танос услышал крик. Вокруг палатки уже собрались зеваки. Их было пятнадцать, двадцать, а может и больше. Они стояли под дождем, топали ногами по грязи и выкрикивали что-то ободряющее, пока двое бывших членов экипажа корабля избивали друг друга.

Танос прорвался сквозь толпу, растолкав собравшихся, и, схватив драчунов за шеи, развел их в стороны.

– Прекратите, – приказал он. – Сейчас же.

– Но он... – возразил один из них.

– Не важно, – отрезал Танос. – Здесь можно начать жизнь с начала. С чистого листа. Не стоит сразу делать глупости. – Он оттолкнул их в разные стороны.

Танос отправился дальше бродить по лагерю. Тут и там раздавались звуки многочисленных ссор и драк. На борту «Санктуария» и даже на «Золотой каюте» у каждого было свое место, и каждый его знал. Старый порядок ушел в прошлое. Теперь никто не знал, кто он и что ему делать. Но у них появилась территория, – пусть даже это были всего несколько квадратных метров сухой земли, на которых стояла палатка, – и они тут же начали ее защищать. У них появились свои вещи – пусть даже это был всего лишь простенький комплект помощи беженцам от правительства Ксандара.

Дай людям, у которых ничего нет, хоть что-нибудь, и они будут защищать это даже ценой своей жизни, подумал Танос. Но одно дело – драки и ссоры. Хуже, что начались самоубийства.

По лагерю прокатилась волна суицидов. Добровольно шли на смерть представители всех каст, видов и обоих полов. В каждом уголке лагеря Танос находил скорбящих друзей и семьи. Причин расстаться с жизнью он насчитал столько же, сколько смертей.

Слишком сильная гравитация. Слишком слабая. У воздуха странный вкус. Еда не так приготовлена.

Но суть всех причин была в одном: страх.

Танос освободил их от страшного жизненного уклада, но кроме этого большинство из них ничего и не ведало. Даже насильно завербованные на корабле свыклись с судьбой, их реальность определял и ограничивал Его Светлость. Оказавшись на свободе, на незнакомой планете, они не знали, как быть. Не умели решать за себя.

Танос стоял под дождем, снова и снова напоминая себе: Это не мой народ. Я за них не отвечаю. Мне нужно домой.

Позже, когда закончился дождь, к Таносу подошел Даакон Ро. Найти его было нетрудно: фиолетовый титан возвышался над остальными на дециметр, если не больше.

– Вам нужно пройти регистрацию, – сказал ему Ро, рассматривая испачканные ботинки. – Придется заполнить несколько форм.

– Иначе бюрократия изголодается, – ответил Танос.

– Просто умрет с голоду, – с горечью поддержал Ро, скребя один ботинок каблуком другого. – Поверить не могу, что мне поручили отвечать за этот лагерь. Надо было раньше уходить на пенсию.

– Да, стоило послушать своего супруга, – дружелюбно заметил Танос.

– Ох, как вы правы! – Даакон Ро понял безнадежность попытки очистить ботинок и повел Таноса к большой палатке, где разместили администрацию лагеря. Как только они вошли, покрытие палатки изменилось в цвете и плотности и теперь пропускало больше света и воздуха.