Страница 13 из 15
— ... если ясновидение действительно существует, а мы этого не решаем, то этот источник информации должен быть доведен до сведения магистрата, чтобы он мог полностью понять и оценить то, в чем поклялся, как факт... И, если допустить, что ясновидение существует, то мы, тем не менее, решаем, что оно не является такой общепринятой основой для эмпирической информации, на которую магистрат мог бы обратить внимание в судебном порядке...—
Один год и двести миль отделяли его от того мгновения, когда из ствола винтовки Дофера вылетел дымок. Бен Эдмондс закрыл глаза и вышел из разума убийцы.
— Короче говоря, это решение этого суда о том, что ордер не был выдан по вероятной причине. Решение Апелляционного суда Нью-Йорка отменяется, и дело возвращается для дальнейшего разбирательства, не противоречащего этому заключению.
Она закончила.
Все в зале суда знали, что произошло. Для Нью-Йорка было бы бесполезно повторять попытку обвинить Тайсона без доказательства винтовки. Он должен быть освобожден, заклейменный убийца, с клеймом Каина на лбу, и все руки были против него. Сколько еще Тайсону осталось жить?
Дофер, казалось, молча, размышлял. Эдмондсу этот человек показался лишь слегка разочарованным. Дофер не мог знать, что с ним только что произошло: образ, которого Дофер боялся больше всего, ужасный тайный образ, был осторожно извлечен из его сознания, унесен и уложен в другом месте. И там он стал постоянным, как струящийся модулированный узор светочувствительных молекул бромистого серебра в желатиновой эмульсии.
Эдмондс знал, что его лицо покрыто капельками пота и что он замерз.
Когда Хелен Норд закрыла папку, верховный судья повернулся и кивнул Оливеру Годвину.
Старик проскрежетал: — При всем уважении к вам, я не согласен с мнением большинства, и мои братья Мур, Ловски и Рэндольф уполномочили меня заявить, что они присоединяются к этому несогласию. Мы не утверждаем, что обнаружение винтовки оправдывает поиски, но мы думаем, что дело не в этом. Мы думаем, что обыск был произведен на основании законного ордера, и по этой причине винтовка была должным образом признана. В любом случае дело носит процедурный характер. Мы думаем, что если констебль допустил ошибку, это не должно освободить преступника. Общество имеет право на защиту от освобождения этого человека. Много было сказано о «пси» и ясновидении ранее, и здесь. Некоторые из авторов этого несогласия просили меня подтвердить их удовлетворение тем, что эти данные полностью подтверждают существование «пси». Лично я далек от убеждения. Но это не имеет значения, поскольку наше несогласие не основано, ни на вере, ни на неверии в «пси». Мы могли бы заметить, что использование «пси» в качестве полицейской техники обязательно требует подтверждения. Но единственное полезное подтверждение обязательно включает в себя предмет поиска. Нам, представителям меньшинства, кажется, что, когда ясновидящий (предполагая, что он был таковым) был должным образом подтвержден, ордер самоутверждается, и дальнейшее исследование излишне. По мнению нашего меньшинства, ордер был выдан по вероятной причине. Поэтому мы одобряем предыдущее решение суда.
— И теперь, с согласия наших братьев, представляющих мнение большинства, мы переходим к последнему вопросу. В приведенной ниже записи есть явные свидетельства того, что содержимое сейфа — экспонат Q, докажет существование «пси». И большинство, и меньшинство, конечно, пришли к нашим отдельным выводам без помощи сейфа, который, действительно, даже не является доказательством и не может иметь доказательной ценности в наших решениях. Мы теперь даем команду, чтобы открыть сейф. Судебный чиновник?
Уолтер Сиклес вскочил на ноги. — Протестую, Ваша Честь! У нас не было возможности изучить содержимое!
— Отклоняется. У вас будет возможность. — И нет такого понятия, как возражение против этого суда, — сурово добавил старик.
Сиклес неуверенно сел.
— Судебный чиновник, пожалуйста, продолжайте, — раздраженно сказал Годвин.
— Позвольте напомнить, Ваша Честь, — сказал чиновник, — у меня нет шифра от сейфа.
— Конечно. Вот он. Пендлтон развернулся в кресле и протянул ожидавшему его помощнику конверт.
Через мгновение чиновник открыл сейф и заглянул внутрь. — Он полон... чего-то, Ваша Честь.
— Да. Думаю, это уретановая пена. Вам придется вырвать ее пальцами. Но будьте осторожны, когда доберетесь до камеры.
Помощник осторожно покопался. Наконец, он вытащил камеру, все еще покрытую прилипшими кусочками пластиковой пены.
Внезапно в большом зале послышался возбужденный гул.
Пендлтон дважды стукнул молотком. — Молчать! Или я попрошу сержантов очистить помещение! Он тихо добавил, обращаясь к чиновнику: — Выньте фотопленку. Вы знаете как?
— Да, Ваша Честь. Он потянул за язычок, отсчитал секунды, оторвал сборку и снял влажный отпечаток. Его глаза расширились.
— С позволения суда!— Гай Уинтерс был на ногах.
— Суд признает Нью-Йорк.
— Нью-Йорк просит разрешения на просмотр отпечатка.
— Согласен, мистер Уинтерс. И я полагаю, Мистер Сиклес тоже хотел бы его увидеть?
— Конечно, Ваша Честь.
Оба юриста склонились над фотографией вместе с судебным приставом, который держал черно-белый снимок за язычок.
Голос Пендлтона звучал спокойно, но теперь он повысился на пол-октавы. — Что показывает этот отпечаток?
Уинтерс удивленно посмотрел на верховного судью. — Кажется — это винтовка. Клуб дыма... после выстрела. Это комната... окно. И человек все еще целится...
— Человек?— потребовал Пендлтон.
— Да, Ваша Честь. Похоже на то... это Филип Дофер!
— Дофер? Свидетель?
— Очень похож, — подтвердил Уинтерс с непочтительным удивлением.
А теперь возник еще и сильный шум перед аудиторией. Коренастый бородатый мужчина ворвался в центральный проход. В правой руке он держал пистолет. Зрители отпрянули от него.
Он закричал: — Да! Я сделал это! Да здравствует революция!
Дерзкий, вооруженный кулак был поднят в странном противостоянии высшей беззаконной силы против высшей силы закона.
Все присутствующие вскочили на ноги. Вокруг самозванца образовался широкий пустой круг.
Дофер снова прогремел: — Если я убил вашего президента, вы думаете, я не убью вас? Все вы, одержимые дьяволом! Только как вы могли узнать, что это сделал я. У меня шесть патронов. Пожалуй, я начну с вашего шефа, мистера Пендлтона. Он помахал пистолетом. — Никому не двигаться! Может быть, я промахнусь и попаду в умную даму-судью. Вы хотите этого?
Эдмондс почувствовал, как внутри у него все сжалось. Ужас был полным. Теперь это было бесполезно, и слишком поздно говорить — никогда, никогда.
Но теперь, в этой ужасающей тишине, он почувствовал, как в комнату опускается холод. Холодный ветер ударил ему в лицо, и он вздрогнул. За его спиной шелестели большие темно-бордовые шторы.
Он почти забыл про Дофера. Что? — он задумался. Или ... кто?
— Лаура...? Оливер Годвин с трудом поднялся со стула, его усы дрожали, как поисковые антенны, и прошептал слово. Это было одновременно утверждение и вопрос, трепещущий, сломанный, опустошенный. Волосы на шее Эдмондса встали дыбом.
Рука Дофера с пистолетом повернулась к новой цели. Парализованный, Эдмондс наблюдал, как сжимается кулак, неподвижную цель. Он услышал, не веря своим ушам, оглушительный треск, затем эхо.
Годвин не упал. Эдмондс знал, что он невредим и что свинцовая пуля где-то «плывет», навсегда одинокая, в чужом времени и пространстве. Он повернулся к гротескной фигуре в центральном проходе, сражающейся между двумя сержантами.
Роланд Берк поднялся на ноги и трясущимся пальцем указал на Дофера. — Вы! Вы убили президента Кромвея? Ответьте мне!
— Не отвечайте! Гром вырвался из горла Оливера Годвина. Он казался девяти футов ростом. — В этом суде будут соблюдаться права, гарантированные Конституцией. Я предостерегаю вас, сэр, хранить молчание до тех пор, пока вы не получите совет от адвоката. Как бы то ни было, мистер Дофер, если таково ваше имя, я помещаю вас под арест по подозрению в убийстве президента Кромвея и покушении на убийство здесь. У нас в этом здании нет места для содержания под стражей, но через минуту, я думаю, прибудет окружная полиция и переведет вас в окружную тюрьму, где вас задержат для дальнейшего разбирательства в соответствии с законом. Мистер Сиклес, примите ли вы мистера Дофера в качестве своего клиента, пока кто-нибудь из вас не попросит об обратном?