Хозяйка Бруно

Камешки закончились и Маркус нагнулся за новой пригоршней. Анна молчала.

- А еще на моей совести смерть нескольких человек!

- Что ты такое говоришь?! - Анна резко дернула его за плечо. Ее глаза были полны ужаса, а его - нечеловеческой боли и отчаяния.

Он уже с остервенением закидывал камни в воду, будто вместе с ними в холодных волнах растворялись его грехи и злость.

- Но это так! Правда, не своими руками, но опять таки по моему решению. Ты сама хотела знать правду, вот она такая, неприлизанная и горькая. Я не преувеличивал, когда говорил, что ты связалась с отморозком и негодяем.

Анна смотрела на него, пытаясь переварить услышанное.

- Что, теперь с доверием будут проблемы? – в голосе Маркуса проскальзывал едкий сарказм, пытаясь прикрыть животный страх возможной потери. Анна, наверняка, сейчас испытывает отвращение к нему и жалеет, что вообще связалась.

- Нет, - Анна вцепилась в его куртку и решительно замотала головой. – Ты только мне пообещай, что больше этой грязи не будет…

Маркус изумился этим словам. Просто детский сад. Анна просила дать обещание! Наивной назвать ее нельзя было, отворачиваться от него она тоже не собиралась, поэтому доверие к нему непроизвольно увеличивалось, необоснованное, голое, хрупкое и упрямое.

- И ты мне поверишь?

- А у меня есть выбор? Конечно, поверю! А дальше все от тебя зависит.

- Вот это меня как раз таки и беспокоит, - Маркус вздохнул и прижал к себе Анну. – Я практически мясом прирос к своему разгульному образу жизни и одновременно устал от него смертельно.

- Вот видишь, тебя совесть мучает, а значит ты не пропащая душа, - Анна отпрянула, в ее руки по прежнему была зажата жменька камешков, развернувшись к морю, она продолжила их закидывать в пенящуюся воду. Вдруг ее лицо озарилось улыбкой и она беззаботно спросила:

- Знаешь на кого мы похожи?

- На кого? – Маркус старался не упускать из виду ее лицо, не догадываясь.

- На двух обезьян в клетке, которым дали от нее ключ, а они делают из него бусы. Мы совершенно не осознаем, что с нами происходит, только догадываемся, что это очень ценное и важное. И ты приехал сюда, прекрасно зная, что я соглашусь на все, что ты предложишь. Так?

- У тебя весьма своеобразная манера выражать свои мысли, - усмехнулся Маркус. - Да, я знал, что ты согласишься.

- И куда мы едем? - Анна хитро улыбнулась и почувствовала, как все, что, до сих пор внутри было сжато в плотный комок, расслабилось. Облегчение пришло мгновенно и привело за руку чувство неизбежного.

Негромко освещая ей подробности, Маркус и Анна медленно растворились в заснеженной роще, направляясь в противоположную сторону от детского лагеря.

Серж ожидал стремительного развития событий, но чтобы в смс, которая пришла на его сотовый было всего два слова, которые ввели его в ступор: «Я уехала...».

Кейт покосилась на него.

Что там?

Он повернул экран телефона в ее сторону и брови Кейт, едва не уползли на затылок.

Куда?

Серж покачал головой.

Лучше спроси «с кем»!

Брови вернулись на место, чтобы через мгновение, поползти обратно, волоча за собой груз изумления.

С Дэнвудом?

Да...

И как это понимать?...- Кейт, недоуменно посмотрела на Сержа.

Ответом было молчание.

Серж без энтузиазма выслушал поздравления его команды, о том, что они снова лидируют и приложил усилия, чтобы проигнорировать ноющее чувство тревоги. Перед глазами Сержа стояла его история с Софи, которая закончилась слишком быстро.

Нет! У Анны все будет по другому! И он сделает все, что понадобится, чтобы поддержать ее и помочь, если она запутается. Именно то, чем никто не догадался помочь ему, когда любовь всей его жизни, разрывали по кускам в жертву благим намерениям.

19 глава

-19-

Давно зажившим затылком Анна ощущала присутствие, рядом спящего человека и от упоения счастливой безмятежностью, двигаться не хотелось вообще. Привычка просыпаться рано, взяла свое. Перевернувшись на бок, Анна не удержалась от улыбки, Маркус спал крепко. Его лицо было спокойно и вечные проблемы, которые принимали форму глубокой складки на лбу, казалось были где-то далеко и не могли до него дотянуться... А может быть крепкому, здоровому сну поспособствовало то, что он устроил ей ночью, она даже сейчас покраснела, когда вспомнила с каким упоением они занимались любовью.

Счастье подобралось, как малолетний дворовой оболтус, исподтишка и залехвастски, дав поджопника, с детской ехидной ухмылкой, оно теперь наблюдало за развитием событий. Равномерные порции, этой редкой эфемерной субстанции как-будто были противопоказаны Анне Версдейл.

Еще вчерашние проблемы, сегодня уже казались смешными. Да и какие это были проблемы? Несколько порванных скатертей, пересчет сметы расходов на грядущий год, выросшие цены на продукты, поиски нового поставщика на дичь.

Укутавшись в плед, Анна осторожно встала с кровати и подошла к огромному окну. Ее взгляд отрешенно впитывал заснеженный пейзаж. Высокие сосны, покоились под белыми, холодными боа, отдыхая в зимнем сне от весенне-летних нагрузок. По деревянным жилам не тек бесцветный сок, питая сердцевину живительной влагой, из земли не нужно было высасывать капли воды и жадно разносить их по веткам. Зима это отпуск для флоры, благодатное время покоя и передышка.

Анна стояла босиком на темном деревянном полу и казалось не замечала, как ступни замерзли и окоченели. Из забытия ее вывела серая птица, которую она не успела разглядеть, будто брошенный камень, она резко взлетела из своего укрытия и взмыла в небо. Анна вздрогнула от неожиданно дернувшихся веток, с которых комьями свалился снег.

Она обернулась и посмотрела на огромную кровать, Маркус даже не шелохнулся, едва ли не с головой укрытый теплым одеялом, он как и окружающая их природа набирался сил, давая своего организму передышку.

Через мгновение тишина снова окутала этот тихий уголок леса, в котором стоял всего один дом на несколько миль вокруг.

Маркус увез Анну не на курорт с пальмами с белым, пудровым песком, не на континент к Средиземноморью, чтобы насладиться солнцем, которое баловало своим присутствием людей чаще чем на туманном Альбионе в это время года.

Он каждый год в декабре, по безмолвной договоренности с женой, проводил две недели в дали от дел. Десять дней в году Маркус Дэнвуд мог принадлежать самому себе и Шарлин, предприняв несколько попыток выяснить куда пропадает ее муж, далеко не из ревности, а чтобы быть в курсе всего, так и не смогла его найти ни разу, что крайне ее бесило. Но отдавая, должное своему супругу, она давно уяснила одну простую вещь. Какие бы потаскухи не окружали Маркуса, как бы он ненавидел ее саму и чтобы она с ним не сделала, он всегда будет принадлежать ей, будет действовать в ее интересах, потому что единственное что интересует этого человека в жизни и вызывает истинное возбуждение всегда были и будут — деньги.

Шарлин прекрасно знала, что если копнет поглубже, то сможет найти Маркуса, наверняка, где-то в Индонезии в Богом забытом месте, в окружении загорелых местных красоток, которые поведутся и на его внешность, и на деньги.

Словно шестым чувством, Маркус понимал, насколько Шарлин была опасным противником и уже спустя пару лет после их свадьбы он удачно делился своими пристрастиями, вводя ее в глубокое заблуждение, на счет его привычек и слабостей. Он любил зиму, но нарочито часто проводил свободное время на дорогих курортах, расположенных ближе к экватору. Он стал опасаться ее, когда понял, что за зверь скрывается под личиной красоты и ухоженности, а потому в открытую шел в лобовую атаку с женой, чтобы она считала его глупцом.

Потому что всякий раз после открытой конфронтации, Шарлин измывалась над своим мужем, прибегая к насилию психологическому и физическому. Дэнвуд дарил ей уверенность в том, что страх — это прочный поводок, который тянется от его шеи к ее руке и хитрость эта с годами осела в воспаленном мозгу его жены, тем самым развязав ему руки.