Хозяйка Бруно

- Анна! За нами приехали… Ты не уснула? – трудно было поверить, но Маркус вдруг понял, что Анна задремала.

- Уму не постижимо! – хмыкнул он и еще раз удивился, насколько необычно протекала реакция Анны.

- А ты предпочел бы слезы и сопли? Ой! – Анна усмехнулась и схватилась за прикушенную щеку. Вот тут в пору было заплакать.

Шофер подозрительно косился на своих пассажиров в зеркало заднего вида. На вид, так просто бомжи: какие-то помятые, полураздетые, девушка без обуви в одних носках, куртка наброшена на полу голое тело, джинсы порваны. И эти двое - постояльцы люкса 1409?!

Когда же Анна и Маркус появились в таком виде в холле Карлтон Тауэр, глаза мистера Ленарда не преминули вылезти на лоб и он со всех ног бросился к «дорогим гостям».

- Боже, что случилось, мистер Дэнвуд? На вас напали? Я вызову скорую помощь и полицию! – Ленард не знал вокруг кого стоит скакать больше: вокруг «кошелька» или явно пострадавшей девушки.

- Нет! Достаточно дежурного врача отеля. Нам не нужно лишнее внимание! Завтра утром я сам отвезу мисс Версдейл для обследования в клинику на Харли стрит. Только попрошу, чтобы машина с водителем была в любую минуту готова нас туда отвезти, если мисс Версдейл станет хуже, – Маркус твердым голосом дал указания администратору и поспешно направился к лифтам. – Распорядитесь, чтобы в номер принесли травяной чай.

Лакей, в обязанности которого входило спрашивать господ, на какой этаж они изволят подняться, после чего жать нужные кнопки, стоически старался не оборачиваться на колоритную пару, стоящую немного позади.

Это же куда в Лондоне надо было забрести, чтобы их так подрали? Может они с футбольного матча? На девчонке даже обуви не было, под курткой виднелся только бюстгальтер, у мужика ободраны до крови костяшки на руках. Сейчас они будут выходить из лифта и можно будет рассмотреть повнимательнее.

Анна заметила, что у «лифтерного» дергается голова и глаза, наверняка, ретиво пробираются к затылку, прямиком через мозг. Уголки ее губ дернулись, вышколенность персонала терпела колоссальное фиаско, под давлением любопытства и жажды зрелищ.

Лифт остановился и опустив низко голову, Анна пулей вылетела в коридор. Хотелось как можно быстрее залезть под душ и простоять под горячей водой пару часов. Маркус не отставал, он на ходу запустил руку в задний карман брюк и достал карточку-ключ.

Анна бросилась в свою комнату и стала срывать с себя одежду. К шишке на голове стоило приложить лед, но ждать пока его принесут в номер не хотелось, она включила холодную воду в душе и сунула под кран голову, место ушиба сильно защипало, в голове рассыпался фейерверк искр от боли. Вода с волос стекала красного цвета, голова закружилась, стоять, согнувшись пополам, было не лучшей идеей.

Быстрый осмотр тела не выявил ничего серьезного, в основном ссадины и царапины, которые следовало бы обработать. Холодную воду сменила теплая, потом горячая. Анна стояла неподвижно, под благодатными каплями, как будто надеялась вместе с грязью смыть и мысли, которые только того и ждут, чтобы вылезти наружу.

Единственное, что внезапно подействовало как успокоительное, это то, что за дверью находился Маркус. Анна вспомнила как они сидели обнявшись на ступеньках, грея друг друга, как его руки сжимали ее в объятии. Она покачала головой и нервно усмехнулась. Ну, как можно было сейчас думать о его руках? Руках Маркуса Дэнвуда? И это после того как другие, грязные руки едва не сотворили с ней страшное.

Маркус, вышел из ванной, вытираясь полотенцем, он переоделся в спортивные брюки и чистую футболку, когда в дверь тихо, но настойчиво постучали. Он открыл и почти сразу прозвучал мягкий мужской голос:

- Добрый вечер, я доктор Уилберг. Мистер Ленард сказал, что здесь требуется моя помощь.

- Все верно. Проходите.

В двери прошел тучный пожилой мужчина с докторским чемоданчиком.

В гостиной на журнальном столике уже стоял большой поднос, сервированный для чаепития. Прислуга порой напоминала призраков в своей бесшумности. Из носика пухлого чайника вился пар, распространяя по гостиной тонкий, приятный аромат трав.

Доктор перешел в наступление и встревожено спросил:

- Что Вас беспокоит? – он поставил кожаный чемоданчик на диван и опытным взглядом пробежался по «пациенту» не дожидаясь ответа.

Руки! Ссадины на кистях, костяшки распухли… Вопросы относительно обстоятельств, при которых были получена подобная травма, были абсолютно исключены.

- Со мной все в порядке. Ваш пациент в соседней комнате. Наверное, придется подождать она сейчас в душе. Присаживайтесь, - Маркус небрежно указал на кресло и сам резко уселся на стул, оперевшись локтями сцепленных рук, на колени. Его голову разрывала тревога за Анну и это чувство бесило. С какой стати ему так переживать? Да, девочку жалко. Анна умница, чистая душа с острыми коготками, которые, увы, были бессильны, против грязной похоти. Ее просто по человечески должно быть жалко! Но откуда у него это чувство, словно покусились на самое дорогое в жизни Маркуса?

Доктор послушно и без лишних вопросов интеллигентно присел на край дивана.

- Извините! Если уж придется ждать, Вы не будете против, если я осмотрю Ваши руки?

Вполне уместно и разумно. Дэнвуд кивнул и доктор принялся за дело. Создавалось такое впечатление, что мистер Уилберг тянул время, слишком уж дотошно и не спеша обрабатывал ссадины, потом вывел несколько каракуль на листочке и подробно рассказал, где можно найти указанные препараты, для обработки ран.

Маркус терпеливо его выслушал, хотя доктор заметил, что это терпение далось мистеру Дэнвуду с огромным трудом, и сунул листок в карман. В гостиной повисла тишина. Из комнаты Анны не доносилось ни звука. Сомнений не было, что доктор, если потребуется просидит не двигаясь до самого утра, сохраняя невозмутимое выражение лица. Нужно было что-то делать. Из комнаты Анны не доносилось ни звука. А вдруг она потеряла сознание. От этой мысли Маркус сорвался с места и без стука ворвался в дверь.

- Анна! - его голос прозвучал резко с встревоженно.

Ответа не было. Было слышно, как в душе шумит вода. Маркус ощутил, что его накрывает паника и от этого разозлился.

Он зашел в ванную комнату, которая была наполнена водяным паром. Дверца душевой кабинки была распахнута, внутри никого не было, бешенным напором лил кипяток. Дотянувшись до крана Маркус повернул вентиль.

- Анна, ты здесь? - позвал он снова, но уже громче, в голосе звучала тревога.

Я бы хотела побыть одна, - донеслось из дальнего угла. Дымка рассеивалась, но разглядеть что-либо было еще трудно. Он пошел на голос.

Анна сидела на полу, в халате, поджав под себя ноги. Волосы мокрые, глаза сухие, лицо чистое и розоватое от горячего пара, на ступнях ссадины, на запястьях начали проступать синяки. Сердце сжалось от боли, но Маркус настойчиво игнорировал все, что выдавала эта назойливая мышца.

- Идем, тебя быстренько осмотрит доктор, - он протянул руку. В голосе звучала не просьба, а приказ.

- Может позже! – жалобный голос Анны, дал Маркусу понять, что она не отдает себе отчета и шок начинает загребать свою жертву.

Тратить время на уговоры было глупо, препираться можно было до рассвета, поэтому Маркус наклонился и подхватил девушку на руки. Сопротивления не последовало. И то хлеб! Из полумрака Анна попала в залитую светом гостиную и прищурилась. Доктор подскочил.

Маркус уложил Анну на диван и отошел в сторону.

Уилберг догадался, что правила этикета сейчас лучше оставить при себе, поэтому решил не представляться, а сразу приступить к осмотру. Он затылком чувствовал взгляд мужчины, от которого стоило держаться подальше и задавать поменьше вопросов. Судя по всему, он был достаточно вспыльчив и опасен, измолотить себе руки до такого состояния способен человек с низким болевым порогом и подверженный состоянию аффекта.

Последовала череда коротких вопросов.

- Тошнота, головокружение?

- Да, - тихо отвечала Анна, позволяя доктору вертеть ее голову в разные стороны, и прощупывать осторожными прикосновениями. Короткий щелчок и в руках доктора загорелся маленький фонарик, похожий на ручку. Он по очереди направил свет Анне в глаза. Уилберг заметил некоторую заторможенность у девушки, ссадины на шее и в нижней части живота, красноречиво говорили, что она подверглась попытке изнасилования. Ясно было, что тому мерзавцу, который на нее напал, не удалось завершить свое грязное дело, в противном случае она не сидела бы сейчас здесь или выглядела бы намного хуже. Мужчина в качестве нападавшего, исключался, скорее всего, он предотвратил трагедию. Его руки подтверждали эту теорию.