Страница 8 из 18
Опрашиваемый, отвечая на вопрос в первой его формулировке, силится вспомнить, что же именно было у мошенника в руках, ибо сама формулировка вопроса содержит констатацию того, что в руках у мошенника что-то было. Эта формулировка как бы подсказывает, внушает свидетелю, что у мошенника в руках было что-то и задача свидетеля заключается в том, что бы вспомнить и сказать, что же именно было в руках. Отвечая на этот вопрос, опрашиваемый как бы исключает саму возможность того, что в руках у мошенника ничего не было. Второй вопрос больше свободен от внушения, ибо он не со держит констатации того, что у мошенника в руках что-нибудь было. Свидетелю предлагается свободно вспомнить, было ли что-нибудь в руках у мошенника. Не имея намерения в какой бы то ни было степени подсказать свидетелю ответ, детектив часто неудачной формулировкой предлагаемого им вопроса ограничивает свидетеля выборе ответа, направляет воспоминания свидетеля по неверному пути. Нередко от едва заметного нюанса, от ударения на слове, от простой перестановки слов меняется суть вопроса и в нем скрывается если не прямой, то в значительной мере внушенный ответ. Поэтому нужно, чтобы детектив не только предварительно проработал план опроса, отметив, по каким вопросам и в какой последовательности он должен опросить свидетеля, но и сформулировал бы основные вопросы, какие он собирается задавать свидетелю. Чтобы избежать внушения, заложенного в самой редакции вопроса, часто приходится разбить его на несколько последовательных вопросов. Даже такой явно наводящий вопрос: “Не правой ли руке вымогателя вы видели револьвер?” можно сделать свободным от внушения, если разбить его на ряд последовательных вопросов. Для этого нужно предложить свидетелю последовательно такие вопросы: “Не заметили ли вы чего-нибудь в руках у вымогателя?”, “Не револьвер ли был в руках у вымогателя?”, “В какой руке вымогателя вы заметили револьвер?” Если предложить свидетелю эти вопросы в указанной последовательности, то в значительной мере обеспечивается свободный от внушения ответ свидетеля. Вопрос: “За метили ли вы что-либо в руках вымогателя?” свободен от какого бы то ни было внушения, свидетель должен вспомнить только одно: видел ли он что-либо в руках вымогателя. Ответом на этот вопрос может быть односложное “да” или “нет”. При отрицательном ответе на этот вопрос все остальные вопросы о револьвере отпадают. За положительным же ответом свидетеля могут последовать ответы и на все дальнейшие вопросы. При таком расчленении вопроса на несколько отдельных последовательных вопросов легко избежать внушения, заложенного в его формулировке, и легко получить от свидетеля свободный, не внушенный ответ. Дети, имея ограниченный круг представлений, значительно хуже, чем взрослые, воспринимают общую картину события и значительно хуже взрослых воспроизводят ее. Дети способны охватить только отдельные, доступные их пониманию, а значит и восприятию, факты и обстоятельства, но они по большей части лучше взрослых запоминают увиденное, надолго сохраняя воспринятое в своей памяти. Подростковые дети имеют склонность к максимализму и усугублению увиденного. Стремятся делать собственные выводы и давать оценку увиденному. Поэтому опрос такого свидетеля возможен только об обстоятельствах, доступных его пониманию.
Нельзя и нецелесообразно требовать от ребенка показаний по вопросам и обстоятельствам, в которых он, по своему умственному развитию, разобраться не может и установление которых выходит за пределы возможностей ребенка. Излагая при опросе общую картину воспринятого события, дети часто дополняют ее своей фантазией, причем дополнения эти очень часто могут резко расходиться с тем, что было в действительности. В созданную его фантазией картину ребенок добросовестно верит, и даже при самом осторожном и умелом опрашивании детей трудно, а иногда и невозможно, отделить то, что в их показаниях является плодом фантазии, от того, что они действительно наблюдали и восприняли. Фантазирование у детей играет огромную роль. Его содержание разнообразно и зависит от возраста ребенка, условий и обстановки, в которых он растет и воспитывается, от его развития, здоровья и т. д. в период достижения половой зрелости фантазирование у некоторых ребят может с криминалистической точки зрения быть крайне опасным. Оно может создать необычные картины сексуальных преступлений, в которых иногда очень трудно разобраться, чтобы докопаться до истины. Много обвинений в развращении малолетних является плодом фантазии детей. Дети очень легко поддаются внушению. При этом на них влияют не только рассказы и разговоры, какие ведут с ними взрослые, но и неосторожно брошенное слово, случайно под слушанное в разговоре старших. Нет надобности специально “обрабатывать” свидетеля-ребенка, соответственно подготавливая его к предстоящему допросу, хотя часто бывает, что взрослые, заинтересованные в том или ином исходе дела, соответственно прибегают к этому. Нет надобности специально поучать ребенка, как и о чем ему рассказывать во время опроса, достаточно соответствующе осветить ему, как происходили со бытия, о которых детектив будет ребенка опрашивать, чтобы ему было внушено и в нем укрепилась уверенность, что события так именно и происходили, как об этом рассказывает взрослый. Предлагая малолетнему свидетелю вопросы, надо быть очень осторожным. Чаще всего опрос детей производится при помощи систематически поставленных последовательных вопросов. Эти вопросы нужно так сформулировать, чтобы как можно больше ослабить внушение, заложенное в самой формулировке предлагаемых вопросов. В противном случае очень легко получить от ребенка показания, которые совершенно не соответствуют действительности. Ранее уже говорилось о том, что обязанность детектива так подготовиться к опросу и так полно и исчерпывающе опросить свидетеля, чтобы избежать необходимости производить дополнительный опрос этого же свидетеля, поскольку при повторном опросе количество возможных ошибок и неточностей в показаниях свидетеля обычно возрастает. Количество ошибок в показаниях детей на повторном опросе достигает особо значительных размеров, они нередко механически повторяют то, о чем уже рассказывали на первом опросе. Опрос малолетнего свидетеля нельзя начинать с беседы не посредственно на тему опроса. Вполне естественно, что по своему умственному развитию восьмилетний и двенадцатилетний свидетель резко отличаются один от другого, поэтому, приступая к опросу, детектив должен оценить свидетеля, его круг представлений, развитие и т. д. Необходимо, чтобы, независимо от возраста малолетнего свидетеля, опрос начинался не с разговора по вопросам, выяснению которых посвящен его опрос, а с беседы на другие, отвлеченные темы. Например, начинать с беседы, при которой детектив должен познакомиться со свидетелем, подготовить его к предстоящему опросу, соответственно настроить. Это может вызвать у одних ребят желание обратить на себя внимание, похвастать хотя бы безукоризненным знанием того, о чем его опрашивают. Другие – наоборот, становятся скрытными, молчат, из них трудно слово вытащить. Детектив должен постараться ослабить впечатление необычности, устранить и рассеять. Лучший способ – суметь найти общий язык для разговора с малолетним свидетелем, установить с ним, так сказать, психологический контакт, и только после этого можно, незаметно для ребенка, перейти к беседе на непосредственную тему опроса. Нельзя дать исчерпывающий рецепт, как этот контакт установить и наладить. С одними ребятами этот контакт можно легко установить, расспрашивая о школе, в которой они учатся, с другими – беседой о планерах и самолетах, автомобилях, о популярной детской книге, о новом кинофильме и т. п. Часто приходится по нескольку раз менять тему разговора с ребенком, если чувствуешь, что-либо тема не заинтересовала его, либо она уже исчерпалась. В таком случае детектив переходит к другой теме, которая была бы более интересна ребенку, более доступна его пониманию, с тем, чтобы незаметно перейти к непосредствен ной теме опроса. Чем занимательнее для ребенка контактная тема, чем непринужденнее проходит беседа, чем лучше и незаметней переходы от одной темы к другой, а затем от контакт ной темы к непосредственной теме опроса, тем правдивей, не посредственней, продуманней будут показания свидетеля. При опросе малолетних свидетелей следует помнить: бесе дуя с ребенком, нельзя подделываться под так называемый детский язык, в этом кроется опасность сорваться с нужного тона во время беседы. Дети быстро чувствуют фальшивый тон, поэтому можно легко потерять в их глазах тот авторитет взрослого, который так необходим сыщику в беседе с малолетним свидетелем.