Страница 9 из 10
Да зачем мне нужны эти подтверждения, если я опять-таки чувствовала, что Корею ты воспринимаешь теперь через призму воспоминаний обо мне, о "нашей с тобой" Корее.
Ты держал меня в мыслях постоянно.
У меня даже щёки горели, так ты меня вспоминал.
Было ощущение, что ты на соседней улице, в соседнем доме – только рукой подать, в какой-то прямо шаговой доступности… улицу перейти – и в твои объятия.
Была готова прилететь в Сеул на пару часов, не выходя даже за пределы аэропорта Инчхон, только чтобы увидеть тебя, обнять, прижаться, вздохнуть твой запах, услышать любимый голос, почувствовать твои руки и – улететь обратно.
Надеялась, но…
Не позвал.
За этот год я прочитала массу тщательно подобранного материала о расставании, об окончании отношений, о том, как и чем сделать этот процесс менее болезненным и печальным.
Между нами ещё не обозначалась эта тема, ты каждый раз повторял, что хотел бы сохранить наш контакт. Но что означает контакт?
Отношения?
Или контакт в мессенджере?
Дружба?
Как прорваться через тонкости перевода с одного языка на понимание другого языка?
Иногда мне казалось, что все наши беды только от нашей же интернациональности: если бы разговаривали на одном языке, может, было бы легче понять или объяснить нюансы.
Предлогами, суффиксами, синонимами. Да многоточиями, в конце концов!
"Незавершённый гештальт" – вот как это называется в психотерапии.
Когда не происходит логического завершения чего-либо. И ты понимаешь, что происходит, но понимаешь, что происходит не то, что ты хочешь и к чему стремишься.
Я не понимала ничего.
Пустить на самотёк?
А как же – "Не отрекаются, любя"?
Уйти в тишину?
А если это будет выглядеть обычными бабскими надуваниями губ?
Забрасывать звонками и сообщениями и вовсе глупо.
Ох, уж эта стальная связка парочки комплексов – козерожьего упрямства и перфекционизма, как же, как же… нужно всё довести до своего логического завершения.
Но мне важно было всё-таки выяснить, определить, поставить точки над "i", прийти к этому логическому завершению.
Мой математический склад ума не хотел оставлять всё это в подвешенном состоянии, без выяснения и ясности.
Я просто хотела посмотреть тебе в глаза.
Не по Skype, не в видеочате.
Вживую, в глаза.
Я бы всё поняла сразу.
Так мне тогда казалось.
Это редко, очень редко со мной происходит, когда я принимаю решения мгновенно.
Да, практически – никогда.
Семь раз отмерить, и так и не отрезать – вот это моё.
Всегда долго и мучительно принимаю решения, особенно судьбоносные, типа – образования, работы, отношений.
А тут, недолго думая, проснувшись как-то утром в июле, позвонила тебе и сказала, что взяла билеты, и удивлю тебя, постучавшись однажды в дверь твоего дома.
Ты удивился.
Немного напрягся.
Но, как мне показалось, не от нежелания меня видеть, а, именно, от моего решения вторгнуться в твою жизнь так неожиданно и самостоятельно.
Немного твоей иронии:
– Спасибо, что предупредила.
Что ж, в принципе, твоё согласие получено.
Да надо ли мне более.
Казалось, всё.
Вот оно, логическое завершение.
Казалось, ты же должен понимать, что не просто в гости я к тебе еду за тридевять земель, "how are you " сказать.
Раз дал разрешение на приезд, ну, это, практически, как замуж позвал.
Билеты куплены, виза открыта.
Не такая, конечно, какую я хотела.
Подавала-то на трёхгодовую мультивизу, чтобы был у меня запас времени для дальнейших действий.
Но это – Швеция.
Как и предупредили ребята в визовом центре, не факт, что дадут запрашиваемое, хотя документы все и справки собрала замечательным комплектом.
Дали визу на 90 дней и всего на полгода.
Немножко погоревав, я успокоилась: а что, собственно, расстраиваться-то?
Главное – еду!
А там, на месте и разберёмся.
С визой в паспорте шла, любя весь мир и всех людей.
В подземном переходе на Покровском парке уличный музыкант что-то наигрывал, кажется, из "Машины времени".
Никогда этого не делаю, а тут прониклась, подошла, положила купюру и попросила сыграть мне бетховенского "Сурка", очень люблю эту тоскливо-щемящую мелодию.
– А что это? – спросил музыкант, удивлённо округлив свои глаза в красных, лопнувших от бесконечного пьянства, сосудах, – я такого и не знаю.
– Да это же классика! – пояснила я.
И этот маленький инцидент как-то меня немного отрезвил. Я почувствовала себя обманутой в лучших побуждениях, какой-то осадок остался от этого прекрасного дня получения очередной шенгенской визы.
Впереди ещё было почти три месяца ожидания.
Да это уже было неважно.
Я! К тебе! Лечу!
Ощущение счастья описать, в принципе, очень просто: это когда ты летаешь.
Ну, то есть, не просто ходишь, там, на работу или по улице, а паришь где-то не здесь, вся в себе и в своём восторге.
Когда хочется петь, и хочется любить всех, и особенно любить всех именно потому, что они не в таком же состоянии, несчастные.
Время ожидания забила интенсивом, как могла: четыре тренировки в неделю, две или три йоги, фильмы досмотреть, книги дочитать, все маникюры-педикюры-шугаринги-косметологи в строжайшем графике: тело – в дело, так сказать.
Никогда прежде так не была довольна своим телом, знала, как ты от него в восторге.
Это твои слова обо мне: ум пятидесятилетней женщины, тело тридцатилетней, а душа двадцатилетней.
А хотелось сразить вообще наповал.
Общаться сообщениями или звонками не хотелось уже даже мне.
О чём говорить?
Зачем?
Что спрашивать?
Что отвечать?
Если скоро при встрече можно будет дышать тобой и понимать всё без слов.
К тому же, ты сказал, что за неделю до моего приезда тебе надо будет слетать в Каир:
– По делам семьи, – пояснил ты.
Просыпаясь по утрам и перед тем, как заснуть ночью, да, ладно, и посреди белого дня – на тренировке ли или на работе в офисе – я часто хотела представить нашу встречу и предугадать свою реакцию.
Что я сделаю?
Опять, как в прошлый раз, подойду к тебе медленно, уткнусь в грудь и буду стоять, не шелохнувшись, наслаждаясь близостью?
Кинусь на шею с поцелуями?
Повисну на тебе с объятиями?
Я примеряла каждую из возможных моих эмоций и не могла сказать, какая из них подхватит меня на самом деле.
– Да, – решила я, – да и не буду я загадывать. Само всё произойдёт так, как надо.
А незадолго до поездки приснился мне сон.
Во сне мы с тобой были вдвоём, в Швеции, в номере отеля, и почему-то в разных кроватях.
И во сне я мучительно и тягостно пыталась вспомнить, как мы с тобой встретились в аэропорту, когда я прилетела… и не могла…
Ну, то есть, я помнила все моменты наших с тобой прежних встреч и дней, проведённых вместе, а тут не могла вспомнить, как не старалась сконцентрироваться в этом своём неприятном до озноба сне.
Проснувшись, ещё толком не открыв глаза, набрала твой номер телефона:
– Мне приснился кошмар. Мы с тобой встретились, но ты меня не целуешь, и даже не обнимаешь. Что это? Мне страшно, – даже, не боясь показаться тебе истеричной дурочкой, хрипло со сна шептала я.
И как целебный бальзам на раны моего долгого ожидания и томления слушала я твои успокаивающие слова:
– Не переживай. Всё хорошо. У нас всё будет хорошо, как всегда – и объятия, и поцелуи, и наш фантастический секс. Всё будет хорошо, я тебе обещаю.
И я верила, что ничего не изменилось, наша связь такая же, как и прежде.