Страница 2 из 13
Загорелся зеленый свет на светофоре, я перешёл дорогу и вошёл в сквер.
Воспоминания моего детства и юности нахлынули на меня приятной ностальгической волной. Я часто вспоминал свою родину. Но вот только воспоминания о моей жизни получались какими-то ленточными, как будто это была своего рода лемниската, где концы перевёрнуты и сомкнуты. В ней периоды жизни, пробегая перед моим внутренним взором, прокручивались подобно киноленте, составленной из лоскутков разных периодов моей жизни. Я заново переживал свои радости и огорчения, ошибки и прозрения, поиски смысла жизни и обретения счастья. Там когда-то в прошлом я начал создавать своих кумиров, а затем безжалостно свергал их с пьедесталов. Именно там и тогда я начал поиски новых ценностей, отличающихся от той морали, что всегда навязывалась нам и всему обществу политиками и сильными мира сего. И всё это происходило в погоне за Истиной, такой призрачной и неуловимой, похожей на прекрасную девушку, которая дарит нам свою улыбку, радостный смех, а затем ускользает от нас. Перед моим внутренним взором вдруг возникло смеющееся лицо Галины. Как помню, она всегда улыбалась мне доброй и ласковой улыбкой. Боже! Сколько у меня было девушек, но все они не походили на неё, поэтому и ускользали от меня, так как у меня не было большого желания их удерживать возле себя. Наверное, поэтому я и остался в конце моей жизни одиноким. То же самое случалось и с Истиной, которую я даже в конце моей жизни никак не мог ухватить и сделать своей.
М-да, именно так оно и было. Я с сожалением констатировал, что так и не познал высшую Истину, хотя гонялся за ней всю свою жизнь, также, как и не обрёл истинную любовь. Но возможно, всё это когда-то было, и прошло мимо меня лёгкой дымкой, как утренний туман. А может быть, я проигнорировал её, когда она хотела открыться передо мной во всём своём сиянии. Так же как мы не замечаем утреннего солнца, спеша на работу. А вот ложные цели я принимал за истинные. Но в глубине моего сердца всё же до сих пор теплилась надежда, что когда-нибудь я достигну этой цели. И истина и любовь вернутся ко мне снова. И я ещё переживу радость познания от озарения, которое снизойдёт на меня, и поможет познанию высшей мудрости.
Я, горько улыбнувшись, остановился возле фонтана в центре сквера. Фонтан не функционировал, но бассейн был заполнен водой. На водной поверхности отразился светлым пятном мой хрустальный шар.
«Полно тебе, – сказал я сам себе, разглядывая себя в отражении водной поверхности, – о какой любви может идти речь, посмотри на себя. Ты уже старик, и всё ещё на что-то надеешься. Но ведь рано или поздно открывается Истина и приходит любовь. М-да, истина прийти может, но вот любовь? Разве что очень запоздалая. Все мои прежние подруги стали уже старухами. Если они ещё живы. Ну и что? Иногда даже в стариков влюбляются молодые девушки»! Я улыбнулся, и на этот раз не согласился со своим внутренним голосом. «Ладно, поживем, увидим, – сказал я себе и пошёл дальше. – Только бы не помешала этому моя смерть».
Однако, я поймал себя на мысли, что последнее время всё больше начал сомневаться в том, что когда-либо умру. По правде сказать, я, вообще, никогда не верил в существование самой смерти. Это, наверное, привилось мне ещё со времен, когда я жил на родине. Там принято было считать, что смерти не существует. Такой уж жил там народ. И ни потому, что они открыли какой-то секрет бессмертия. Настоящим секретом бессмертия, вероятно, владеет только Всевышний, и он вряд ли когда-либо поделится им с нами. Но мои земляки считали, что бессмертие не является тайной, ибо оно заложено в самом человеке. Наверное, поэтому там каждый, желающий обрести его, а попутно и гармонию в своей жизни, любой ценой стремился поверить во всё, что угодно, принимая на вооружение любую теорию бессмертия, которая ему попадалась под руку. А многие в этих устремлениях доходили до настоящего безумия, хватаясь за идею бессмертия, как утопающие за соломинку. И к чему это приводит? Ведь люди всё равно куда-то исчезают. Может быть, они меняют миры. Надоест им жить в одном мире, они переселяются в другой. Для этого, наверное, и созданы природой определённые механизмы их перемещения. Во всяком случае, в моём городке для этого существуют яблоневые сады, где можно забыться и переместиться в другое измерение. Но об этом я бы не хотел вспоминать. Однако меня всегда занимала мысль: все ли живущие на земле люди получают это бессмертие? И каково соотношение между этой их надеждой и реальностью? Ведь недаром говорят в народе: надежда умирает последней. Однако она всё же умирает вместе с человеком.
Я посмотрел на небо. Оно было безоблачным, солнце окрашивало его в августовские светло-синие тона прохлады приближающейся осени. Была пятница. Вечером я мог уже уехать на дачу. Разве можно покинуть этот прекрасный мир? И как я могу уйти из него, оставив всю эту красоту?! Я даже представить себе этого не мог. Поэтому я и повторял себе много раз: «Я бессмертен. Меня никогда не одолеет смерть. Я буду жить вечно». Может быть, в тайне своей души, я боялся смерти, как и многие мои земляки, боящиеся умереть. Поэтому они и придумали эти яблоневые сады, в которых можно было перемещаться из одного измерения в другое.
Я вышел из сквера, перешёл по «зебре» площадь и вошёл в здание моей управы. Охранник кивнул головой, приветствуя меня, и не заметил шара, который влетел со мной в двери, сжавшись до небольшого размера. Он был уже похож на яркую шаровую молнию, но никто из моих сослуживцев не обратил на него внимания, хотя от его сияния в коридорах, по которым я проходил, и в кабинетах становилось светлее и радостнее. Я дошёл до своего рабочего места и сел за стол, а шаровая молния примостилась в углу нашего кабинета у окна надо мной.
Сергей Андреевич, мой сосед по кабинету, посмотрев в окно на голубое небо, заметил:
– Какой денёк-то! Ни одного облачка! Будет жарко, даже не чувствуется приближения осени. А светло-то как! Всё сияет! Как будто середина лета.
Я не стал его спрашивать, видит ли он мой шар. Сергей Андреевич был приблизительно моих же лет. Недавно он тоже вышел на пенсию. Будучи отцом и дедом многочисленного семейства, он, также как и я, любил по пятницам уезжать на дачу.
– Только бы в воскресные дни погода не подвела, – вздохнув, заметил он. – Что там нам сообщает небесная канцелярия?
Я сказал, что сейчас посмотрю прогноз погоды, и нашёл в Интернете спутниковую метеосводку. На мониторе компьютера наше местоположение на земном шаре определяла дугообразная излучина огромного озера. Она и отделяла место, где я жил в настоящее время, от того места, где когда-то суждено мне было появиться на свет. Там за озером на востоке лежала моя родина. И даже из космоса можно было рассмотреть бетонированную полоску с утолщенным завитком в виде опрокинутой буквы Р аэродрома авиационного завода, где бы я хотел приземлиться из космоса прямо сейчас. Всё пространство было чистым и отчётливо просматривалось. Полоски облаков и туманности лишь окаймляли эту земную картину.
– Дождей не будет, – заявил я, – нам предстоит провести светлые воскресные дни.
Он блаженно улыбнулся и сказал:
– Значит, небесная канцелярия организует нам на выходные хорошую погоду. Это прекрасно, вот только не понятно, как это они так делают.
– Что делают? – не понял я.
– С организацией хорошей погодой, – рассмеялся он. – Вот мы с вами тоже работаем в канцелярии, но у нас всегда завал работы. Если эти документы, – и он кивнул на шкафы, заваленные бумагами, – сравнить с облаками и тучами на нашем синем небе, то у нас каждый год длится нескончаемый период дождей, и никаких просветов, хоть бы раз проглянуло солнце, и мы вздохнули с вами спокойно, и поговорили бы на какую-нибудь отвлеченную тему. Сколько ни трудишься в поте лица, всё равно количество дел не уменьшается, а только увеличивается. Сейчас, чтобы всё разобрать, нам с вами потребовалось бы года четыре. Не мудрено, что люди ходят к нам годами. К тому же, ещё эти неприятные новости.