Страница 26 из 83
Ещё до выхода мы долго обсуждали возможные перипетии столкновения с англами, в частности, был вопрос о том, стоит ли нам брать корабли англичан призами. И мы пришли к однозначному выводу, что никаких призов нам лучше не брать, как и постараться не играться в разные капитуляции, потому, что нашу победу англы слопают, никуда не денутся, а вот такую плюху, как взятие призами их кораблей, они не смогут адекватно пережить, а война в Европе не нужна не только им, но и нашей России. Поэтому был по эскадре однозначный приказ "Никаких сдавшихся кораблей и взятие призами, всех на дно! Даже если успеют спустить флаг, то давать сойти в шлюпки и топить!". Вот и сейчас, видимо Макаров выполнял свои собственные выводы, потому, что было видно, как наши главные калибры рвут железо англичанина ещё вроде пытающегося огрызаться из густого облака окутавшего его дыма. А вокруг то там, то тут качаются на воде шлюпки и разные обломки со спасшимися с других кораблей.
А мы тем временем с двумя увязавшимися за нами "Соколами", как потом выяснилось "Скорым" и "Сильным" Ходоровича и Тыркова, бросились вдогонку единственному оставшемуся английскому броненосцу, который дымил в наступающих сумерках уже почти в четырёх милях к северо-западу. Едва с него разглядели, что мы повернули в их сторону, в нас полетели снаряды их кормовых орудий и чем ближе мы подходили, тем плотнее и точнее становился их огонь, что миноносцы благоразумно развернулись разобраться с торпедированными раньше крейсерами. Последний, из которых, кажется уже не помышлял о сопротивлении из-за серьёзного крена, да и раньше уже спускал шлюпки. Потом выяснилось, что в сторону "Сильного" кто-то с него выстрелил из сорокапукалки и оба миноносца дружно вышли в торпедную атаку и всадили в подранка две торпеды, правда пустили целых четыре, но половина, для тех торпед - весьма неплохой результат. А для подраненного крейсера ещё две, пусть и не усиленные, как у нас, торпеды это очень много, тем более, что английские крейсера немецкой живучестью не страдали никогда. Третий в ряду крейсер, очень похоже, по рассказам видевших всё вблизи, не стал бороться за живучесть, и просто открыл кингстоны, чтобы ускорить свой конец, когда, видимо понял, что здесь никто требовать его сдачу не собирается и не предлагает. Так, что скоро вокруг двух миноносцев качалось уже с десяток набитых англами шлюпок.
А мы тем временем догоняли броненосец, дымы лёгких сил английской эскадры уже терялись в сгущающейся тени у горизонта, они удирали прижимаясь к Шантунгскому полуострову, а я старательно давила нашими снарядами кормовые орудия нашего визави, и скоро привела его к молчанию и заботам по борьбе с начавшимся на корме пожаром. Нашим калибром пробить броню кормовой башни не получилось, но стрелять она покорёженными стволами не могла. Николай решил поучить англов, потому, что мы не вышли в торпедную атаку, а уклонились влево, чтобы привести к молчанию артиллерию его левого борта, и едва мы оказались в секторе её стрельбы, британцы с радостным азартом сразу попытались нас достать, но хватило их всего на пять залпов, пока мы разбивали их огневые точки. Не буду говорить, что в нас попасть у них не вышло, затем чуть сбросив ход мы выпустили броненосец вперёд и довернули вправо, чтобы повторить экзекуцию с его правым бортом, но теперь, мы, приведя к молчанию его артиллерию, а пара наших снарядов заклинили носовую башню, мы сблизились до кабельтова и некоторое время шли параллельным курсом, демонстративно выставив трубы торпедных аппаратов и наведя свои пушки на англичанина, который мог теперь только плеваться и материться, пока его флаг не пополз вниз.
В ответ мы выстрелили сигнальной сорокапукалкой и, подняв сигнал "Желаю счастливого плавания!", развернулись и пошли к эскадре занятой спасением английских моряков. Нам ничего не стоило их пустить ко дну, но я согласна с решением Николая, ведь так помиловать полностью раздавленного врага может только, безусловно, сильный и настолько уверенный в своих силах, что может себе позволить такую роскошь, как подарить милость побеждённому. А топить и уничтожить может и слабый от страха, как бывает, опасна, загнанная в угол крыса. Так, что эта демонстрация нужна была не английскому капитану, а его матросам, чтобы они впитали до корней волос и передали своим собратьям и детям на уровне рефлекса, что при виде корабля с флагом Святого Андрея в организме должны открываться и начинать травить все физиологические дырки...
До наступления полной темноты наша эскадра занималась спасением англов, наши миноносцы обнаружили два лежащих в дрейфе южнее транспорта английской эскадры. И на приказ наших моряков следовать за ними те поначалу даже пытались качать права, как оказалось с их стоянки происходящего они током не видели, поэтому не могли поверить, что могучий английский флот рассеян и позорно бежал. Потом, когда по решению Макарова, с более приличного был снят экипаж, а транспорт тут же торпедирован, а все английские моряки начали грузиться на оставшийся, капитану которого были разъяснены инструкции по его дальнейшим действиям. Он уже успевший пообщаться с моряками короля Георга и вёл себя предупредительно и заискивающе.
Я и Клёпа за этот бесконечный день вымотались так, что, не дожидаясь возвращения к эскадре, я оставила бдить Николая и отрубилась. Поэтому окончательные результаты сражения я узнавала уже утром, которое мы встретили на малом ходу сопровождая кильватерный строй нашей эскадры. В наши корабли всё-таки прилетело несколько снарядов, но ни один не нанёс сколько-нибудь значимых повреждений, два прилетело в "Петропавловск", по одному шестидюймовому получили "Рюрик" и "Севастополь", больше всех получила "Мария Николаевна", один двенадцатидюймовый и два шестидюймовых снаряда. И хоть из-за повреждения задней трубы и нарушения тяги в ней, она не могла развить полный ход, но поддерживать ход эскадры ей это не мешало. От подранка "Аскольд" умудрился поймать два шестидюймовых послания. Неудачно подставившемуся контрминоносцу "Выносливый" шальным снарядом снесло мачту и угол рубки. Нам больше всего неприятностей принесли две шрапнели, пробитые в нескольких местах трубы, помятые щиты орудий, взлохмаченная местами палуба, две дырки в стене ходового мостика, разбитые стёкла и другие мелочи, которые больше всего разозлили нашего боцмана, что Василий Иванович ходил по кораблю с маской вселенской скорби на лице, а попадать под его горячую руку желающих не нашлось бы даже за очень большие деньги. Но в целом, все наши корабли отделались незначительными мелочами, что безоговорочно было приписано образу "Спасительницы и Заступницы", так, что начавшийся ещё до рассвета благодарственный молебен на борту флагмана никого не удивил и был встречен ликованием, что лично меня не могло не радовать.
В отличие от русской эскадры, англам досталось куда серьёзнее. За "Новиком" можно засчитать потопление в первой атаке третьего и пятого броненосцев и само собой дозорного бронепалубного крейсера одноклассника нашего "Варяга" или "Аскольда" типа "Хайфлайер". Остальных получивших наши торпеды головного, второго и четвёртого добила наша эскадра. Без нашего участия, в прямой артиллерийской дуэли наша эскадра потопила четвёртый в линии броненосный крейсер. А по результатам атаки оставшихся потопление нам можно засчитать только даже не торпедированного нами четвёртого в линии оставшихся броненосного крейсера, у которого я случайно срезала часть днища. Из трёх торпедированных, последнего в ряду добили подошедшие и взявшие его в два огня "Аскольд" и "Паллада", хотя "Гера" и "Фемида" тоже постреляли, для торпедированного и уже имеющего внушительный крен крейсера этого хватило. Второй из торпедированных нами крейсеров затопился сам. Как я уже рассказала, а последний из торпедированных и головной в линии крейсеров торпедировали наши "Соколы", что я уже тоже упомянула. Кроме потопленного транспорта, эскадра засчитала на свой счёт один бронепалубный лёгкий крейсер второго ранга по нашей классификации, видимо из числа дозорных, который не к месту высунулся и попал под огонь наших броненосцев, нескольких двенадцатидюймовых "чемоданов" ему хватило для безусловной смены курса на вертикальный вниз.